В Сирии землетрясения поражают население, уже травмированное войной. Люди впадают в панику или застывают в шоке. И без того сложная работа по ликвидации последствий стихийных бедствий становится еще сложнее.
Почувствовав первый удар землетрясения, Мариам взяла дочь на руки и побежала. Босиком и без платка на голове она бросилась вниз по лестнице, ступени которой шатались, с третьего этажа до первого. Ее муж нес их общего сына, семья бесцельно бродила по улицам Алеппо. Повсюду были люди, которые не знали, куда идти. Шел дождь, и было очень холодно. Затем земля снова сотряслась, и недалеко от дома Мариам обрушилось целое здание. Она запаниковала.
Вот как Мариам описывает пережитое. Она выходит на связь из города Алеппо на севере Сирии с помощью голосовых сообщений, потому что связь слишком плохая для звонков. «В течение трех часов помощь не поступала», - говорит она, люди пытались спасти своих близких из-под завалов голыми руками. Мариам сообщает новости из своей квартиры, куда она вернулась, несмотря на трещины в здании, несмотря на опасность обрушения: по ее словам, это все же лучше, чем дождь и холод на улице.
Мешают ли санкции помощи?
Мариам живет на юге Алеппо, в районе Салахуддин, который когда-то находился в руках повстанцев. Многие дома были повреждены в результате авиаударов или минометных обстрелов, прежде чем режим президента Башара Асада вернул весь Алеппо под свой контроль в конце 2016 года.
Мариам все это время никуда не уезжвла. «Да, были авиаудары, да, были обстрелы, но наше финансовое положение было плохим. Нам некуда было идти», - говорит она. Для нее это имело ужасные последствия: она потеряла своих старших сына и дочь в результате взрыва бомбы.
С тех пор ситуация в Алеппо нормализовалась – но война толком так и не закончилась, чуть севернее еще идут боевые действия.
А потом случилрсь землетрясение, в одночасье произошло то, на что ушли годы во время войны: тысячи убитых и раненых, сотни зданий разрушены. До сих пор нет точного числа жертв, и все больше зданий по-прежнему находятся под угрозой обрушения, особенно те, которые были повреждены ранее в ходе боев.
Продолжающийся конфликт затрудняет помощь людям в Сирии. В местах, находящихся под контролем режима Асада, таких как Алеппо, не хватает электричества и бензина, а государство, опустошенное войной, экономическими кризисами и коррупцией, находится на грани разорения. Президент Сирийского Красного Полумесяца, который близок к режиму, призвал к отмене международных санкций для облегчения гуманитарной помощи в районах, контролируемых правительством. Однако она в любом случае освобождена от санкций. Тем не менее, торговые ограничения могут косвенно затруднить оказание помощи. Например, банки почти не осуществляют транзакции в Сирию и из Сирии из-за боязни неосознанного контакта с стороной, находящейся под санкциями. Это, в свою очередь, препятствует цепочкам поставок и сотрудничеству между организациями по оказанию помощи и местными компаниями. Утверждают, что коррумпированные сирийские чиновники неоднократно перенаправляли товары в корыстных целях.
«Это было похоже на конец света»
На контролируемой правительством территории приземлялись самолеты с грузами помощи из России, Алжира, Ирана, Ирака или Объединенных Арабских Эмиратов, то есть стран, поддерживающих дипломатические отношения с режимом. И в отличие от США, которые отказываются сотрудничать с сирийским режимом, ЕС заявил о готовности помочь после того, как Дамаск впервые официально обратился за помощью.
В то же самок время, в повстанческих районах на северо-западе Сирии люди все еще ждут помощи. В последние годы гуманитарная помощь могла доставляться туда только через один пограничный переход из Турции. Остальные пограничные переходы были закрыты из-за противодействия режима Асада и его российских союзников в Совете Безопасности ООН. Режим хочет, чтобы гуманитарная помощь для всех районов Сирии распределялась через Дамаск, ибо все остальное нарушает суверенитет Сирии.
Однако на данный момент через Турцию в Сирию почти ничего не поступает — из-за поврежденных дорог и инфраструктуры, а также из-за огромных потребностей самой Турции, такжк пострадавшей от страшного землетрясения. Некоторые международные организации по оказанию помощи также сопротивляются этому, потому что исламисты контролируют часть повстанческих территорий.
Теперь турецкая сторона должна бы открыть больше погранпереходов. Первые грузовики с гуманитарной помощью смогли пересечь границу в четверг. Исмаил Алабдулла сирийской спасательной организации в оппозиционных районах, говорит, что не хватает оборудования для спасения пострадавших. А госпитали, сильно пострадавшие от войны, блокад и точечных авианалетов, переполнены тысячами раненых: «У нас мало времени».
Трудно говорить с пострадавшими в Сирии. Местные жители рассказывают о людях в шоке, дезориентированных и неспособных справиться с последствиями этого события - после войны, преследований и разрушений.
Кифа Халил Сидо с трудом находит слова по телефону. Как и Мариам, она родом из Алеппо, но десять лет назад 53-летняя женщина бежала в Африн недалеко от турецкой границы. Ее голос звучит хрипло, она постоянно запинается в разговоре. По ее словам, она потеряла десять членов семьи. Их детей невозможно отследить. «Мы с мужем чудом выжили. Нам не помогли, мы в пути и не знаем, куда идти», — говорит Сидо. Она делает паузу, ничего не говорит. Затем она говорит дрожащим голосом: «Это было похоже на конец света».
Покинутые миром
У людей не хватает слов, и все же они хотят, чтобы международное сообщество, наконец, обратило внимание на их положение. Они чувствуют себя брошенным, уже давно. «Пожалуйста, расскажите миру о том, что происходит», — говорит 49-летний Сухейл Абу Джубран. Психотерапевт и медсестра также живет как беженец в Африне и общается по телефону. Абу Джубран многое видел и через многое прошел, он задокументировал восстание на камеру, вынужден был искать убежища на севере в 2018 году после того, как режим Асада отбил юг. Несмотря на все годы войны и изгнания, говорит Абу Джубран, он никогда не испытывал ничего более ужасного.
«Я вижу, как люди разговаривают сами с собой, словно они сошли с ума», — говорит Абу Джубран. Он видел нервные срывы, признаки депрессии, детей, которые замерли и не могли двигаться. Он изучал психологию, знает симптомы и их технические термины. Тем не менее, он тоже отчаянно ищет слова: «Я не могу описать, что происходит с психикой людей здесь после этих землетрясений».
По материалам германского журнала «Шпигель».