Узкая река, бравшая начало высоко в горах, даже здесь, в долине все еще была упрямой и не покорной. От чего челн, выдолбленный из сухого куска толстого дерева, мотало по неширокой реке, словно сорванный с ветки лист, в диких порывах осеннего ветра. Лишь мастерство человека, позволяло удерживать лодку примерно по середине бурлящего потока. Мужчина двигался быстро, хаотично, управлялся то веслом, то собственным весом. По сути челнок, человек и река, были будто единым целым, и кружились в одном диком танце, навеянным силами природы. Однако внутренне Канавар был спокоен, готовясь к походу, он много раз прокручивал в голове, наспех созданный план и возможные варианты развития событий. Сложно было назвать план похода идеальным, он скорее имел общее представление. В конце концов важна была только цель – вернуть обретенный совсем не давно, смысл жизни.
Мужчина осмотрелся в поисках нужной вершины. Слева и с права от него протянулись горные хребты. За теми горами, что были слева находилась знакомая, родная земля, территория племени Варлунен. Сама же гряда была не высокая, вершины из которых она состояла, были пологими, и полностью покрыты зеленной растительностью. Правая от путника горная цепь освещалось не так хорошо, из-за нависшей над ней тучей. Вершины были серыми, так как на них ничего не росло, кроме редких, почти без лиственных деревьев. Серый цвет камня переходил в грязно-серый цвет снежных шапок. Одна из гор, вершина которой была разделена надвое, будто ударом огромного топора, служила ориентиром для путника.
Канавар начал присматриваться к берегу, в поисках подходящего места. Он понимал, что на пологий берег выбираться будет проще, но оставлять лодку на виду не хотел. Проведя взглядом по берегу, мужчина нашел что искал. Вода подточила камни, за счёт чего заостренные край сланцевой породы нависал над водой, образуя отвес. Медленно и аккуратно, насколько это было возможно, упер правый борт челнока в выступающий камень. Пока лодка таким образом сопротивлялось течению, мужчина выбросил на берег инвентарь. Сначала щит, сделанный недавно, по сути это был сплошной лист метала неправильной прямоугольной формы с приделанной ручкой. Следом упал на землю, поднимая пыль, двуручный меч. Клинок был полностью утоплен в металлических ножнах, поверхность которых была украшена абстрактным узором. Рукоять была туго обмотана отрезком оленьей кожи, а навершие представляло собой кольцо, рисунок которого, соответствовал рисунку на ножнах. Далее на берегу оказались припасы, вода, теплая одежда. Затем сделав несколько, удивительно проворных для его комплекции движений, Канавар оказался на берегу. Мужчина привязал лодку к камням, выпрямился, окинул взором преграду. Все свои сомнения, сожаления и страхи, он должен был оставить здесь, привязать к тем же камням. Иначе, он уже не смог выполнить задуманное, иначе те, что ждут его по ту сторону окажутся сильнее.
А за горной преградой лежали земли племени Чарджер. Когда-то племя Варлунен и племя Чайзер, жили в мире и состояли в торговых отношениях, а также принадлежали к одной этнической группе. Однако чуть больше чем два десятка лет назад, пути двух племен разошлись. В войну они не вступали, но несколько открытых, кровопролитных столкновений было, после чего племена четко определили границы. Причиной стала болезнь, говорили, что на земли чайзеров упал небесный камень, от чего люди стали болеть страшной, неизвестной ранее заразой. Соответственно для спасения чайзеры стали рваться на территории соседнего племени, подальше от зараженных. Но вождь поселения варлуненов, опасаясь уже за свой народ, отдал приказ не пускать ни одного иноземца на свои территории. В последствии стало очевидно, что болезнь оказалось не заразной, потому как войны, защищавшие границы, не заразились. Они какое-то время жили поодаль от основного поселения, а после вернулись так как были абсолютно здоровыми. Первые годы, после разделения, набеги совершались, но жестко пресекались. А в последнее время и вовсе прекратились.
Физически, преодоление перевала было самой сложной частью пути, однако дед Канавара приторговывал своими изделиями с чайзерами. А так как занимался он кузнечным ремеслом, и его изделя были достаточно увесистыми, то и маршрут нужен был максимально короткий. И в то время как большая часть обоих племен пользовалась самой пологой, но отдалённой от обоих земель вершиной, старый варлунен использовал более короткий, тропа эта проходила выше, но было безопасной и значительно сокращало путь. Да и была она мало кому известной, что позволило бы запутать возможных преследователей. Именно этими лазейками и хотел воспользоваться Канавар.
Осматривая горную гряду он мысленно, обращаясь к памяти, проложил примерный маршрут. Пошел уверенно, равномерно расходуя силы, ведь в поселение не дружелюбного племени он должен был зайти отдохнувшим. Новые доспехи из небесного метала были легкими, гораздо легче чем привычные. Идя по тропе сейчас, уже взрослым, Канавар почувствовал, печальное, и в тоже время знакомое чувство. Вспомнил, как дед брал его с собой, когда ходил продавать очередную партию товара. Как однажды они ходили на праздник Трех Лун, в племя охотников, именно так переводилось слово Чайзер с древнего, общего языка двух племен. Чайзеры праздновали три дня, четвёртый заканчивался жертвоприношением богу лун и покровителю всех охотников Барсафаэлю. Чаще всего в жертву приносили трех оленей, хотя поговаривали, что иногда такая участь приходилась на долю каких-нибудь трех преступников, приносились такие жертвы обязательно тайно, и только жрецами. Канавар хорошо запомнил вкус угощений, запах благовоний, и что не приято, жертвоприношение. Размышляя он не заметил, как подобрался к склону, теперь предстоял долгий подъём. Путник присел чтобы восстановить силы, попил воды, и через несколько минут направился к перевалу.
Спустившись с противоположного склона, он нашел у подножья укромное место и спрятал теплую одежду. Как и рассчитывалось, перевал был преодолён к закату. Дневное светило, предательски освещало бы его передвижения, а так как территория чайзеров была по большей части равнинной, то двигаться ночью безопаснее. Как раз было время отдохнуть и набраться сил. Он положил щит, рядом меч, ослабил ремни, связывающие переднюю и заднюю часть кирасы, прилег на мягкую траву. Провалиться в собственные размышления, помешали рычание и крики. Канавар должен был убедиться, что находится в безопасности. А простое бегство в противоположную звукам сторону могло обернуться большей проблемой, на пример погоней. Пригнувшись он медленно двигался в сторону источника шума. Левая рука удерживала щит, не давая коснуться земли или еще хуже камней, издав лишний звук. Правая, поправила прядь, неаккуратно остриженных волос, спадавшую на глаза. Дойдя таким образом до невысокого холма Канавар остановился, потому как уже мог разглядеть причину своих беспокойств. Огромный волк, шерсть которого была черна словно сажа на обгоревшем бруске древесины, находился в окружении четырех человек. Зверь прильнул передней частью туловища к земле, и ожидал нападения, рыча и щерясь желтоватыми клыками. Однако у людей это скорее вызывало смех, нежели страх. Они травили животное оружием, и каждый раз, когда кому-то удавалось достать зверя, раздавался громкий одобрительный смех.
Канавар догадывался, что это чайезры, хоть и отдалено их одежды, а также элементы боевой экипировки внешне напоминали те, что он видел в детстве. Сами же охотники выглядели не живыми, у них не было волос, кожа напоминала, кожу мертвеца, бледная и не обладала упругостью. Их лица, на сколько можно было видеть в лучах идущего на убыль солнца, были искажены шрамами. Канавар хотел уйти, обойти преграду, но не мог. Он понимал, что у него не много вариантов, вступить в бой сейчас или, теряя драгоценное время, делать крюк. В первом случае, его поход мог закончится здесь, а во втором ему пришлось бы сойти с маршрута и значительно увеличить время в пути, что было равносильно итогам первого варианта. Да и не было ни каких гарантий, что, покончив с животным охотники не нападут на его след. Но где-то на уровне подсознания, Канавар уже знал, что обязательно вступит в бой. Хоть мужчина и жил последнее время изгоем, презираемым почти всем племенем, все еще принадлежал к своему народу и чтил родные поверья. А в своих поверьях варлунены почитали волков как священных животных, и будь проклят каждый кто бросит волка в беде. Более того, в племени ходили легенды о том, что когда-то варлунены и дикие волки жили бок о бок и понимали друг друга без слов.
Канавар, до конца не понимая, эмоции им управляют или разум, двинулся вперед. Короткими пробежками, от одного куста к другому, тихо и скрытно, насколько это было возможно, сокращал дистанцию. Наконец, уже на расстоянии ста метров один из живодеров, отвлеченный на секунду от своих забав посторонним шумом, заметил Канавара. Охотник, по его личному мнению быстро вооружился луком и натянул тетиву. Однако на самом деле, увидев представителя враждебного племени чайзер замешкался, а этого времени Канавару хватило чтобы поднять щит. Солнце окрасило метал в оранжевый цвет. Стрела глухо ударила, немного изменила угол наклона, от чего цвет щита стал другого оттенка. Держа броню перед собой Канавар с шага сорвался на бег. Безуспешно в металл ударилось еще пару стрел. А через несколько секунд мужчина оказался в двух метрах от противников. Двое из них уже вышли на встречу и обнажили мечи. Волк этим воспользовался, отскочил назад потом набросился на одного из своих обидчиков. Послышался сначала скрежет металла, затем клыки длинной в десять сантиметров каждый, впились в плоть. Ощутив резкую, боль в области правого плеча, охотник опустился на колени. Его крик захлебнулся в потоках собственной крови. Канавр же, отбросив щит в сторону, потянулся за двуручным мечом. Оружие с шипением змеи вырвалось из ножен, и сразу столкнулось с мечом противника, парируя нисходящий удар. Варлунен хотел перейти в наступление, но не стал рисковать. Вместо этого сделал несколько шагов назад, удерживая меч перед собой. Два метра стали отделяли Канавара от охотника, который готовился к атаке. Нагрудник последнего, сделанный скорее всего из кожи, с редкими вкраплениями медных пластин, не внушали доверия. Однако обнаженные от одежд мышцы выглядели внушительно, и обещали сильные удары мечом. В результате образовавшейся паузы, можно было разглядеть лицо чайзера. Оно было неестественно вытянутым, и казалось напрочь отсутствовали мышцы, будто серую, испещрённую шрамами кожу натянули поверх костей. Отталкивающий образ дополняли впалые глазницы, с единственным правым глазом, левый заканчивался темнотой. Ну и конечно нельзя было не обратить внимания на искусственно заостренные зубы. За спиной страшилы были два его соратника, соответственно их лиц Канавар не видел, однако ему и не хотелось. Те двое переглядываясь заходили на волка с разных сторон. Один, меньше ростом, более худощавый, грозил копьём, второй обоюдосторонне острым топором. Зверь, выпрямившись в лапах, стоял не подвижно. Теперь рост животного в холке доходил примерно до груди угрожающих ему людей. Недолговременная пауза закончилась.
Одноглазый, двигаясь полукругом пошел в атаку. Его меч перемещался в пространстве быстро и подбирался все ближе. Варлунен отступал, увеличивая расстояние между охотниками, тем самым, уменьшая фактор численного преимущества. Наконец выбрав момент, Канавар парировал, восходящий прямой удар, отбросив короткий меч противника в лево от себя. Путник знал, что подобный удар, опасен для обороняющегося и поэтому, нападавший обычно вкладывает в такой удар всю силу. А значит атакующий, после не успешной атаки, потеряет на равновесие. Так и произошло, плюс Канавар намеренно отбил клинок в правую для оппонента сторону, раскрывая его слепую зону. Отразив клинок восходящим косым ударом, варлунен продолжил движение своего меча, описывая острием не полный эллипс над собственной головой. Это позволило придать удару сокрушающую силу. Но одноглазый все-таки успел наклонить корпус в правую для себя сторону. Лезвие рубануло чайзера в левое плечо по касательной, попутно отрывая плоть, затем ударило в висок, как раз на уровне постой глазницы. Потерянное уже до этого равновесие усугубило ситуацию, так что его ловкий ход, лишь отсрочил кончину. Когда одноглазый упал на землю, Канавару только и оставалось пробить, не внушающую доверия, нагрудную пластину. Что он и сделал, пригвоздив противника к земле. Клинок прошел насквозь, однако умирающий охотник не издал ни звука.
Потерявшим численное преимущество чайзерам, ничего не оставалось, кроме как разобрать цели. Они переглянулись, пробормотали друг другу что-то не внятное и разделились. Тот, что был шире в плечах и выше ростом, выбрал волка. На мужчине не было ни одного элемента составных доспехов, только кожаный жилет грязно-коричневого цвета, и штаны из той же цветовой гаммы. Единственное, руки от запястья до локтей были обмотаны обрывками тканей растительного происхождения разных цветов. Скреплённые таким образом, продолговатой формы куски метала, напоминали подобие наручней. Мужчина немного пригнулся в коленях, и принялся перекидывать двусторонний топор из руки в руку, пытаясь спровоцировать зверя. Но волк реагировал на провокации, только движениями глаз. Канавар мгновенно прекратил наблюдение за животным, потому как охотник, видя увлечённость противника решил напасть. Сначала Канавар увернулся от брошенного копья, благо солнце ещё не успело сеть окончательно, и ему удалось увидеть бросок и среагировать. Чайзер направился к путнику, двигался хаотично, перекидывая одноручный меч с руки на руку, пытаясь раскачать противника и заставить раскрыться. Но Канавар стоял неподвижно, оценивая возможность для атаки, выискивая ошибки в действиях врага. А она точно должна была случиться. Чайзеры за счёт низкого роста не пользовались двуручными мечами, то есть даже тренироваться против подобного оружия не приходилось. Поэтому охотнику не совсем был понятен эффективный радиус действия такого оружия. И чтобы понять это на практике приходилось провоцировать противника. О причинах поведения догадался и Канавар, поэтому лишь изредка выставлял меч перед собой держа дистанцию. Потому как понимал, стоит подпустить врага ближе чем на полтора метра и эффективность его ударов резко упадет. В очередной раз сократив дистанцию, чайзер отскакивал на безопасное, как ему казалось расстояние. Вот только успешно завершить маневр не удалось. Канавар, сделав небольшой шаг вперед, нанес горизонтальный рубящий удар. Охотник, парировал удар и попятился. Варлунен, сделав пару коротких шагов, разворачиваясь вокруг свой оси, оттолкнулся правой ногой от земли и будучи в воздухе, нанес прямой нисходящий удар. Скорость, центробежная сила, вес мужчины удар, и желание быстрее закончить поединок, соединившись создали силу способную, казалось разрубить камень. Чайзер конечно пытался отбить удар, выставив меч над головой, но этого было недостаточно. Лезвие легко прошло через сквозь ключицу, и на треть разрубив нагрудную пластину, остановилось в области сердца.
Канавар переключил внимание на волка. Зверь все еще укрывался от редких, но яростных ударов противника. Чайзер хоть и нападал, но делал это скорее для устрашения, он рассчитывал, что напарник одержит верх над чужеземцем, и тогда численное преимущество вернётся. Помочь напарнику охотник не мог, так как стоило повернуться спиной к волку, как все было бы кончено. А сейчас, понимая свою ситуацию мужчина перешел к решительным действиям. Топор закружился, описывая круг, начинавшийся над головой, и заканчивавшийся примерно в метре от груди чайзера. Таким образом, ему удалось рассеять внимание уже уставшего, и страдавшего от ран зверя. В какой-то момент чайзеру удалось полоснуть волка в правую лапу. Зверь взвизгнул и отскочил на несколько метров назад. Охотник неожиданно развернулся и занеся топор над головой бросился на чужеземца. Канавар, видя такой маневр не испугался, он точно знал, что остановит врага мечом. Но оружие предательски застряло в теле убитого врага, будто бы павший продолжал поединок, помогая соплеменнику. Нападающий охотник подпрыгнул, желая разрубить чужеземца. Канавар видел в пару метрах от себя, силуэт грузного мужчины, с занесённым топором, лезвие которого отсвечивало последние лучи дневного светила. Через долю мгновения за правым плечом нападавшего он увидел нечто пугающее. Шерсть волка поглощала практически весь свет, поэтому в полутьме можно было разглядеть только два, золотисто жёлтых глаза, и блестящие зубы. Последние частично исчезли, а видимая часть окрасилась бордовым цветом. Канавар отскочил в сторону, два тела рухнули рядом.
Волк отполз в сторону от убитого мужчины, из ран, нанесенные людьми, сочилась кровь. Канавар мог оказать помощь зверю и должен был это сделать, но он совершенно не представлял, как подойти к животном. Современные варлунены знали, что смотреть в глаза волку нельзя, для животных это равносильно призыву к атаке. Но дед Канавара считал по-другому. Он верил, что после смерти сущность человека перерождается в теле волка. Урухи верил в древние писания, и считал, что глаза – отражение души. А заглянув в глаза зверю можно увидеть сущность своего соплеменника. Канавар неуверенно двинулся к животному, заставляя думать, что передним не полутораметровый монстр, а бывший соплеменник. Волк рычал, оскалив пасть, но казалось он осознавал происходящее. Из небольшого кожаного кисета Канавар достал устройство, о происхождении которого он ничего не знал, но знал для чего оно. Все так же медленно мужчина дотянулся до открытой раны на правой лапе, кровь из которой обильно покрыла шерсть, сменив цвет с чёрного на тёмно-бордовый. Он активировал устройство, из цилиндрического предмета появился луч зелёного цвета и начал соединять разрубленные ткани рану. Волк рефлекторно дёрнулся, но потом замер. Через несколько минут от ранения осталась всего лишь узкая полоска розовой кожи. Мужчина обработал еще несколько серьезных ран и медленно отошёл назад. Волк сначала обнюхал рану, потом лизнул. Несколько раз прыгнув на передних лапах влево и вправо, зверь развернулся, заглянул в глаза мужчине и убежал.
Путник проверил припасы убитых врагов, нашел воду и решил отмыть лицо и руки от крови. Поднеся горсть воды к лицу, увидел свое отражение. Все тот же широкий нос, большие карие глаза, но выражение лица, потерянное, поникшее. Казалось, сознание только сейчас проводило анализ произошедшего. Адреналин, выброшенный в кровь, растворился, а вместе с ним и уверенность, твердость. Канавар упал на колени, глаза не произвольно оглядели убитых, их вид заставил ком подкатил к горлу. Мужчина не раз тренировался во владении мечом, и не раз убивал животных для пропитания. Но себе подобных никогда, а ещё он был озадачен тем, как и искусно и отстранённо расправился с представители некогда дружелюбного племени. Через несколько минут смятение, перешло в принятие, мужчина успокаивал себя тем, что не мог поступить иначе, и что в конце концов ему и только ему нести за это ответ. Он встал на ноги, мысли о случившимся все ещё не умолкали. Они словно комары летней ночью, зудели и все норовили укусить, ранить сознание, заставить сомневаться. Но это были только отдельные мысли, и они не имели уже такой силы. Сейчас это было не важно, сейчас она была все еще там, все еще жива, только это имеет значение. Сознание, собравшись вокруг этой мысли, вновь стало единым целым.