Пожилой мужчина остался один - жена умерла, дети далеко, внуки о нём редко вспоминали. Был один правнук, который деда боготворил. Дети волновались за него, беспокоились, переживали. Но редко приезжали проведать. Далеко было. Набирали ему продуктов, чтобы хватило месяца на два-три с запасом, загружали холодильник и морозильник. Покупали лекарства всякие - и те, которые врач прописал, и те, которые на всякий случай. Возраст у мужчины был, куда более чем солидный, да и болел он уже постоянно - плохо видел, плохо ходил, пошаливало сердце, скакало давление, от пожизненного курения сильно кашлял. Сказалось на здоровье его прошлое - он с молодости жил в районах Крайнего Севера, где очень много работал. Работа была тяжёлая, климат тяжёлый, но зато был «длинный рубль». Всегда хорошо зарабатывал, семья была обеспечена - дети и жена одеты-обуты-сыты, куплена большая квартира в «теплом» городе, сделан хороший ремонт, обстановка хорошая. И за работу на Крайнем Севере мужчина заработал приличную пенсию. Приличную - по сравнению с другими, работавшими, как говорят северяне, «на материке». Выйдя на пенсию, они с женой переехали в «тёплый» город, где была приобретена квартира. А дети к этому времени уже давно разлетелись, но не так уж и далеко, в соседние регионы от «тёплого» города. «Северная пенсия» наступает раньше пенсионного возраста, поэтому, переехав в «тёплый город», ему стыдно было сидеть дома без дела, не привык он сидеть. Купили они с женой дачку небольшую, и всё своё свободное время проводили там, на воздухе. Но прошло какое-то время, жена умерла, мужчина не захотел один на даче работать, да и возраст уже поджимал - здоровье только ухудшалось. Продал он дачу и заскучал, затосковал. Целыми днями сидел дома, выходил только один-два раза в неделю в магазин за хлебушком и за молочком. Остальное всё у него было - спасибо детям. Сидел целыми днями в кресле или лежал на диване и смотрел телевизор. Телевизор с ним вместе круглые сутки «смотрели» все соседи. Вернее сказать, не смотрели, а слушали. Зрение стало плохим, слух потерялся так, что даже со слуховым аппаратом он включал телевизор на полную громкость. Соседи жаловались детям, когда те приезжали, но дети отцу по этому поводу замечаний не делали. Не смели делать. Одна радость у него и осталась - это телевизор. Очень пожилой был мужчина, некоторое время назад ему перевалило уже за девяносто. Как-то однажды, когда в очередной раз приехали его навестить дети, соседи по привычке стали высказывать недовольство громкостью телевизора, добавив теперь еще и такую фразу «Теперь хоть по вечерам отдыхаем». Дети заволновались, запереживали, что такого могло случиться, что дедушка перестал вечерами слушать телевизор? Дети постоянно были на связи с соседями, потому что дедушка был подслеповат и глуховат, и совсем не мог пользоваться телефоном. Соседи докладывали, что он ходил в магазин за хлебушком и молочком, благополучно вернулся домой. И, проявившие бдительность соседи, ещё доложили, что дедушка вечерами одевает шляпку, старый галстук, надевает болоньевый плащ 60-х годов, берёт «парадную» тросточку с набалдашником в виде львиной головы, и куда-то каждый вечер уходит. А сам он молчит и даже на расспросы делает вид, что не понимает, о чём его спрашивают. Мол, куда я, в таком-то возрасте, да с таким здоровьем ходить по вечерам буду, если днём-то ничего не вижу и не слышу? Ну, соседи - они народ такой, проследить готовы с удовольствием. А если еще и приплатят за это, то за ради Бога вам информацию выдадут. А дети приплачивали соседям, иначе бы никто и ничего им не стал докладывать и дедушку контролировать. Выследили дедушку! Труда не составило. А дедушка решил восполнить то, что не мог себе позволить в молодости, когда надо было содержать семью, и каждая копеечка была нужна для чего-то существенного. По его мнению, он красиво одевался, как для ресторана - тот самый галстук в цветочек, пиджак горчичного цвета, шляпа-пирожок. И шел в кафе, которое нелегально было открыто выходцами из Средней Азии. Забегаловка такая, которую назвали кафе, где круглосуточно столовались все таксисты-мигранты. И дедушку там признавали за своего, потому что он ходил туда почти каждый вечер. Хозяева кафешки уважительно усаживали его на хорошее место, где ему никто не помешает. Иногда чем-нибудь угощали, а иногда и какой-нибудь таксист с хорошего заработка оплачивал дедушке ужин. А дедушка безобразничал там со своим здоровьем: заказывал себе шашлычок или манты, шаурму или люля-кебаб. И чтоб было много-много нарезанного свежего лука. А еще обязательно с острым соусом. Ну, и - выпить. Это уж, как водится, под такую закуску. Обязательно. Одну-две рюмочки, но крепкого напитка. Не признавал он вино, а пиво уж тем более. Говорил, что в своё время пивал настоящее вино и настоящее пиво. А то, что сейчас - это химия и порошок, от которого голова болит и изжога начинается. И на десерт обязательно ему каждый раз «за счёт заведения» приносили восточную сладость - халву, шербет или пахлаву, и обязательно чашечку чая. И сидел он там, пока в сон не начнёт клонить, слегка пьяненький и довольный, румяно-раскрасневшийся, медленно смакуя каждый кусочек. За зубы он не боялся - вечером снимет, помоет и опять как новые. С удовольствием слушал национальные восточные напевы, которые звучали в кафешке. Они ему начинали нравится, а как захмелеет слегка, так инородная музыка ему казалось родной, как «Барыня». Пенсия у него была такая, что он мог себе позволить такие удовольствия по пять раз в неделю. По выходным он не ходил в кафешку. Да и вообще там недорого было посидеть, отдохнуть и послушать восточную музыку. В кафе улыбались, когда дедушка приходил, любили его. Добрый он человек, спокойный, и поговорить с ним можно о жизни. А родственникам это очень не понравилось, что дедушку привечают в национальном общепите. Прямо до скандала дело чуть не дошло. Они предполагали, что у дедушки деньги вытягивают, узнав о хорошей пенсии. Думали, что сейчас облапошат старичка с квартирой. А вдруг и вынесут из квартиры всё, что плохо лежит? А если слепок от ключа сделали, ночью дедушку ликвидируют. Обо всём родственники думали. Им уже было мало общения с соседями, контролирующими дедушку. Они начали искать сиделку, планируя вообще дедушке запретить выходить даже в магазин. Думали, а не свозить ли дедушку к доктору, проверить на дееспособность. Вдруг у него уже деменция в полном разгаре? Проверить надо, не выжил ли он вообще из ума? Потом родственники поняли, что, не смотря на уважаемый возраст, с головой у дедушки всё в порядке. Тогда образовалась другая причина для беспокойства - он ест вредную пищу, а еще и выпивать себе позволяет! Понятно, что это всё вредно! Но дедушке хорошо от этих вредностей! Он не злоупотребляет ни едой, ни напитками. Всё в пределах допустимого. Гораздо вреднее запереть дедушку дома, перед орущим телевизором, без воздуха, без общения, без внимания. Куда проще и заботливей поступил правнук - он владельцу кафе оставил свой номер телефона. Так, на всякий случай… А владелец кафе, человек внимательный и заботливый, каждый раз звонил правнуку, хотя его об этом и не просили, и рассказывал, что дедушка делает, что ест и что пьёт. А так же говорил, что всё у дедушки хорошо. Ему каждый раз предлагают таксисты, ужинающие в кафешке, довезти до дома просто так, бесплатно. Но он отказывается, ссылаясь на то, что ему очень приятно сытому и слегка захмелевшему гулять два квартала пешком. И никогда не говорит он своему прадедушке, что вредно, а что опасно. Жизнь сама по себе штука опасная. И та жизнь, которую прожил этот пожилой мужчина, была более опасной, когда он работал. Поэтому, даже в возрасте за девяносто можно себе что-то позволить. Чуть-чуть… Немножко...