В мае 2016 года состоялась передача останков Хусейн-бека, хранившихся с 1985 года в краниологическом фонде Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН, имаму мечети Хусейн-бека в п.Чишмы, для последующего перезахоронения в одноименном мавзолее. Череп из картонной коробки, в которой он хранился все это время, был аккуратно перемещен в изготовленный из дерева небольшой табут. Перезахоронение произошло 17 июня 2016 года в рамках республиканского схода мусульман. Стены мемориального сооружения над местом погребения хаджи Хусейн-бека, судя по мемориальной надписи, вырезанной на надмогильном камне, были возведены после его смерти в 1339 году.
В лабиринтах мифов и легенд
В 1985 году Геннадием Николаевичем Гарустовичем (1957—2017), тогда еще молодым сотрудником археологической лаборатории исторического факультета Башкирского государственного педагогического института, были проведены раскопки внутри мавзолея Хусейн-бека. В результате раскопок были выявлены девять погребений. Три из них принадлежали взрослым людям: двум мужчинам и одной женщине, остальные — детям разного возраста. Одновременно с мавзолеем Хусейн-бека Г.Н.Гарустовичем исследовались находившиеся вниз по склону от кэшэне Тура-хана развалины небольшого недостроенного (разрушенного?), по мнению ученого, мавзолея, получившего в науке название «Малый кэшэне». Внутри его пространства, ограниченного задернованными стенами, было обнаружено еще пять погребений.
До революционны х событий 1917 года мавзолей Хусейн-бека для мусульман являлся объектом почитания и совершения «малого хаджа», святыней (аулия). Имя Хусейн-бека и одноименного мавзолея было окутано флером преданий и легенд. Несмотря на почитание погребения, сооружение постепенно ветшало и разрушалось. Кэшэнэ уже в начале XIX века было сильно разрушено — в стенах зияли большие трещины, каменные оградки над могилами осыпались и были завалены камнями рухнувшего купола. Именно в таком плачевном состоянии его и запечатлел известный фотограф Н.Г.Прокудин-Горский в 1910 году во время своего пребывания в Уфе. В 1911 году уфимским муфтиятом было принято решение о восстановлении мавзолея, и он прибрел свой настоящий вид.
Некоторые из многочисленных преданий о чишминских мавзолеях и погребенных в них людях были записаны уфимским краеведом Руфом Гавриловичем Игнатьевым (1818—1886). Легенды приписывают Хусейнбеку изрядно запутанную историю. «По преданию, ногаи, покорители башкир, были очень развратны и дурные мусульмане. Так что слух об их беззакониях и незнании Корана дошел до Бухары и Туркестана, где царствовал святой муж Хузя-Ахмет-Ясовей-хан, который тотчас же послал в Башкирию к ногаям ученика своего — Хусейн-бека. Здесь этот миссионер не только сделал ногаев добрыми мусульманами, но и обратил многих язычников».
Другая легенда гласит, что мавзолей над могилой Хусейн-бека был построен по распоряжению Тамерлана, а надгробный камень прислал сюда Бухарский хан Тимур-Ленг. «Когда Тамерлан шел громить русскую землю, то, проходя мимо озера Акзирата, воздвиг... мавзолей над прахом Хусейн-бека, и сам прожил около могилы святого со своим войском шесть месяцев. Тамерлан лишился на этом месте шести князей, велел их похоронить близ мавзолея и поставил над ними камни. Эти шесть камней и послужили позднее основанием кладбища».
Эти легенды: о «хане Ахмете-Ясави», пославшем своего ученика Хусейн-бека пропагандировать ислам; о Тамерлане и его «шести князьях», умерших и похороненных на Акзирате; о том, что именно Тимур построил мавзолей над прахом проповедника, очень часто преподносятся как историческая фактология. Как справедливо замечает Г.Н.Гарустович, авторов часто воспроизводившегося легендарного предания не смущали исторические противоречия, ну хотя бы в том, что Тамерлан (1336—1405) и Тимур-Ленг (прозвище «Железный хромец») — это одно и то же лицо, эмир и гурген из племени барласов.
Незаурядный тюркский проповедник и прославленный поэт-мистик Ходжа Ахмед Ясави (1103—1166) родился в г.Сайрам (ныне — часть г. Чимкента) и умер в г.Туркестан (ранее — г.Ясы), оба города сейчас относятся к Республике Казахстан, а в XII веке они составляли пограничье Средней Азии и Дешт-и Кыпчака. Нетрудно заметить, что личным мюридом Ахмеда Ясави Хусейн-бек не мог быть по определению, поскольку ему пришлось бы прожить более 200 лет.
«Прочитать» череп
Мы обладаем весьма скупой информацией о происхождении Хусейнбека из эпитафийной надписи. Г.Н.Гарустович считает обоснованным прочтение лякаба (приставки к имени), как «происходящий из Таласа». Город Талас (араб. ‘Тараз’) находится в современном Казахстане. Поможет ли разрешить загадку происхождения святого Хусейн-бека антропологическое исследование его черепа, или хотя бы направить нас по верному историческому следу?
По всей совокупности измерительных и описательных признаков череп Хусейн-бека можно определить как смешанный по своему расовому типу. Монголоидные значения прослеживаются по углам горизонтальной профилировки лицевого скелета. Наряду с этим, череп обладает и признаками попадающими в пределы вариаций европеоидных краниологических типов. Это, прежде всего, весьма значительное выступание носовых костей из плоскости лица, высокие носовые кости, образующие приподнятый, высокий корень носа.
Население Средней Азии и Казахстана как в эпоху средневековья, в золотоордынский период, так и ближе к современности, в эпоху позднего средневековья — в период оформления и складывания основных этнических общностей, было представлено разными расовыми вариантами. Многочисленный краниологический материал с некрополей золотоордынских городов и поселений позволил исследователям выделить несколько комбинаций признаков — монголоидные южносибирский и центральноазиатский, европеоидные восточноевропейский и средиземноморский компоненты.
Для того, чтобы выяснить положение и вероятный генезис черепов, принадлежавших взрослым людям, погребенным в мавзолее Хусейн-бека и «Малом кэшэне», было проведено сравнительное исследование. Для этого были привлечены серии черепов, близких к современности (казахов, башкир, киргизов, монголов, калмыков, узбеков и др.), а также и материалы эпохи средневековья с территории Волжской Булгарии и Средней Азии, отражающих упомянутые выше расовые комплексы.
В этом месте необходимо сделать весьма важную и принципиальную оговорку о том, что на этапе сравнительного анализа мы не ставили перед собой задачу отнесения каждого черепа из погребений в мавзолее Хусейнбека и «Малом кэшэне» к определенной расе и этносу. Задача состояла в определении круга наиболее морфологически близких к ним по комплексу признаков (всего был использован 21 измерительный признак) черепов, что может дать нам ключ к возможной разгадке происхождения людей, захороненных в кэшэнэ.
Необходимо сказать и о том, что расовые признаки не наследуются единым комплексом. У каждого конкретного индивида они весьма причудливо сочетаются в краниотипе, если мы говорим о черепах, и фенотипе, если мы говорим о живых людях, и совсем не обязательно соответствуют характер ному, «эталонному» образцу того или иного расового типа. Данное явление в физической антропологии называется индивидуальной изменчивостью. Большая индивидуальная и популяционная, групповая изменчивость приводит к тому, что границы как больших рас, так и их подразделений — рас второго порядка, очень расплывчаты, что приводит к образованию многочисленных переходов между ними.
На основании формулы Гейнке, позволяющей сравнивать единичный череп с средними данными привлеченных к сравнению серий, череп из погребения № 1, принадлежавший Хусейн-беку, меньше всего отличается по комплексу из 21 признака от черепов казахов, демонстрируя наибольшую морфологическую близость сериям черепов, происходящих из окрестностей Алматы, Баянаула, Кувы. Причем, следует отметить, средняя величина этих различий для трех казахских серий от черепа Хусейн-бека равна 0,693, т. е. весьма невелика, учитывая влияние индивидуальной изменчивости, и приближается к средней межгрупповой оценке различий между 8 казахскими сериями — 0,500. У башкирских серий эта средняя величина, учитывая территориальный фактор, соответственно, меньше - 0,448.
Несмотря на обширную территорию расселения казахов, различия в краниологических типах казахов по районам их проживания можно только слегка наметить, как говорят антропологи. Кроме монголоидных расовых компонентов, среди казахов можно отметить в небольшом количестве европеоидный элемент. Наличие последнего отражает участие древнего населения Средней Азии в формировании казахского народа. Европеоидный компонент больше выражен у юго-восточных и западных казахов. У юго-восточных казахов (род албанов из Большой Орды) это является следствием сохранения черт более древнего местного населения. Последнее относилось к круглоголовому европеоидному типу. У западных казахов европеоидные черты являются результатом позднейшего общения с населением Среднеазиатского междуречья и Восточной Европы.
Обретая лицо
Череп молодой женщины 20—25 лет хорошо сохранился. При взгляде на него сверху легко заметить округлость его формы. Наибольшая ширина, так называемый поперечный диаметр, приходится на область теменных бугров черепа. Свод мозгового черепа плавных очертаний, затылок не выступающий, округлой формы. Рельеф черепа ослабленный. Лицевой скелет широкий, уплощенный на уровне орбит, со слабо выступающим носом.
По своим морфологическим особенностям череп из этой могилы наиболее близок к представителям центрально-азиатских монголоидов (монголы), следующая по близости группа — киргизы, представители наиболее монголоидной части населения Средней Азии. В морфологическом облике киргизов преобладает южно-сибирский тип. Притяньшанский вариант его, характерный для современных киргизов, занимает промежуточное положение по степени возрастания монголоидности между казахстанским и алтае-саянским. В меньшей степени присутствуют варианты центрально-азиатской расы, а также европеоидной. В целом условная доля так называемого «монголоидного элемента» свидетельствует о принадлежности черепа из погребения № 2 в мавзолее Хусейн-бека к монголоидам центрально-азиатского круга.
Морфологические особенности строения переносья на женском черепе из погребения № 2 (сильно уплощенного, с «утопленным» корнем носа, невысокие, а также плосковатые носовые кости, вынесенный вперед слезный раструб) стали морфологической основой, которая дала возможность оценить вероятность наличия эпикантуса, и наоборот, его отсутствия у мужчины из погребения №7. Как можно видеть на фото, отражающем этап моделирования левой половины лица молодой женщины — эпикантус у женщины смоделирован выраженным.
Если в криминалистике главная цель — это опознание и идентификация личности, то в общеисторическом и археологическом контекстах, что нас в данном случае больше всего интересует, цель состоит в том, чтобы приблизить нас к людям из нашего далекого и не совсем далекого прошлого, создавая реальные образы их лиц.
Понятно, что в данном случае опознание не является основной, важной задачей. Главным в данном случае является достоверное, документальное изображение облика человека по костным останкам, включая и воспроизведение исторической атрибутики, в частности, одежды, прически, характерных для определенной эпохи, возрастного, социального статуса.
После того, как был произведен краниометрический и морфологический анализ черепа, осуществлена визуальная оценка морфологического профиля, выполнение реконструкции лица является производным от черепа, находящегося в руках антрополога. Биологический профиль индивида включает в себя, как мы показали выше, определение пола, возраста и расового типа человека по черепу. Важны также данные, которые антрополог может получить при анализе остального скелета (патологии, травмы, которые, например, могут повлиять на посадку головы человека).
Краниометрические измерения проводятся на черепе, чтобы предсказать варианты размеров основных структур лица — ширины носа, его выступания и проекции из плоскости лица и длины ротовой щели.
Комплексное антропологическое исследование с применением метода пластической реконструкции лица по черепу позволило нам дать не только характеристику антропологических особенностей захороненных в мавзолее Хусейн-бека и «М алом кэшэне» людей, образа их жизни, физических особенностей, но и воочию увидеть их облик. Что касается реконструкции облика Хусейн-бека, то на сегодняшний день это первый документальный портрет исторической личности средневекового Башкортостана, имя которого сохранила до нашего времени намогильная надпись. Тем более, что никакими иконографическими источниками того времени мы, к большому сожалению, не располагаем.
Загадки остаются, открытия продолжаются
Еще не все нам «рассказали» и костные останки людей, захороненных в каменных мавзолеях на территории Чишминского района. Остался открытым вопрос о причине смерти людей, погребенных в мавзолее Хусейн-бека в столь молодом возрасте. Вероятность смерти в эпоху средневековья от массовых эпидемических заболеваний была весьма велика. Ответ на этот вопрос могут дать генетические исследования, направленные на выявление в останках ДНК возбудителей инфекционных заболеваний человека, что, вероятно, позволит установить и причину смерти. Антропохимические методы исследования костной ткани позволяют выяснить микроэлементный состав кости, а также крови на момент гибели организма. Содержание элементов в кости долго сохраняется после погребения. Изучение микроэлементного состава костной ткани отражает состав пищи, воды, которые потреблял человек в процессе жизни, что позволяет реконструировать диету. Кроме того, антропохимические анализы костной ткани могут дать информацию и о характере занятий, образе жизни человека эпохи средневековья.
Продолжаются и открытия. В результате проведения разведочных археологических работ в 2017 году было выявлено селище, получившее название Чишмы I. Оно находится в 300 метрах к юго-востоку от мавзолея Хусейн-бека. При обследовании площадки памятника и в двух заложенных шурфах были обнаружены фрагменты гончарной и лепной керамики, а также кости животных. Гончарная керамика имеет аналогии среди станковой посуды Волжской Булгарии эпохи Золотой Орды, лепная же отнесена к чияликской археологической культуре и датируется XIV веком.
Закончить очерк, посвященный мавзолею Хусейн-бека и людям, в нем погребенным, хочется цитатой Г.Н.Гарустовича из рукописи пока неизданной монографии: «В последние десятилетия татарские и башкирские историки (особенно в прессе и в местных популярных изданиях) спорят по вопросу о принадлежности каменных м авзолеев Баш кортостана татарскому или башкирскому этносу, целенаправленно переводя тем самым историческую проблему в современную политическую плоскость. Мы подчеркиваем научную некорректность постановки подобной проблемы, поскольку мемориальные памятники XIV века принадлежат единой мусульманской умме (общ ине) Волго-Уральского региона эпохи средневековья. Другими словами, рассматриваемые нами памятники являются историческим наследием и башкирского, и татарского народа».
Автор: Алексей НЕЧВАЛОДА, научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН
Очень интересно ваше мнение. Напишите комментарий!
- Друзья, оцените, если вам полезна наша статья 👍
- Подпишитесь - Дзен покажет вам новые публикации!
Наши группы в социальных сетях:
"ВКонтакте" https://vk.com/club117987611
Друзья! Просим вас придерживаться культуры общения. На нашем канале запрещены оскорбления, ненормативная лексика и прочее. Все комментарии, нарушающие правила, будут удалены.
Надеемся на ваше понимание. Спасибо!
