Вот интересно, многие ли жители сегодняшнего Калининграда знают, что улица Носова (тем более что чаще в этом топониме фигурирует только фамилия, без имени) названа вовсе не в честь и в самом деле замечательного детского писателя? И что на самом деле таким образом была увековечена память лейтенанта, совершившего первый таран морского транспорта тяжелым самолетом в Великой Отечественной войне.
Родившийся в 1923 году в городе Сенгилей Симбирской губернии (позже ставшей Уляновской областью) Виктор Носов – представитель того самого «выбитого поколения», которому предстояло вынести на своих плечах главную тяжесть начального этапа войны. Говорят, в детстве он был заводилой среди сверстников, никого и ничего не боялся. Очень любил рыбачить на Волге и отлично плавал. Много читал, особенно книги о летчиках – портрет знаменитого Валерия Чкалова висел у школьника над кроватью. Потом увлекся еще и радиотехникой: окончив в Ставрополе, куда переехала в 1939 году семья, восьмилетнюю школу, поступил в фабрично-заводское училище связи. Учебу успевал совмещать с работой на местном радиоузле, был активным участником стахановского движения.
Детское увлечение парня самолетами сказалось с началом Великой Отечественной. Не дожидаясь повестки, Витя отправился в военкомат и попросил направить его в авиацию. Но бойцов на земле тогда требовалось гораздо больше, чем в небе, и Носова направили в пехотное училище. Однако упорный парень добился сначала перевода в Сталинабадскую школу гражданского воздушного флота, после которой в 1943 году был зачислен в военно-морское минно-торпедное авиационное училище имени Леваневского.
В училище Виктор познакомился с Фёдором Дорофеевым, который в армию пошел добровольцем, едва успев закончить ФЗУ. Дело в том, что родом Федя был из поселка Рассвет Куйбышевской области – считай, земляки. И не гляди, что был на три года младше, в отличие от Носова он успел жениться! Правда, в браке молодые успели прожить всего три месяца… Офицерское звание бывшему прицепщику на колхозном тракторе с его семью классами образования не светило, но стрелком-радистом сержант Дорофеев стал.
Воевать друзьям предстояло в 51-м минно-торпедном Таллинском Краснознаменном орденов Ушакова и Нахимова авиационном полку 8-й минно-торпедной авиадивизии Балтийского флота. Там с двумя волжанами очень близко сошелся прибывший в часть одновременно с ними пермяк Александр Игошин, В 1942-м он окончил «семилетку» и, как все остальные мальчишки, рвался на фронт. Однако сначала пришлось заменить ушедшего на войну старшего брата и поработать на заводе слесарем-лекальщиком. На редкость способному к технике и точным наукам пареньку старые мастера прочили успешное будущее инженера, а сам он страстно хотел быть летчиком. На пути к заветной цели его не остановила даже серьезная травма ноги, чтобы справится с последствиями которой Саша активно занимался спортом. И вот мечта сбылась: с сентября 1942-го по март 1943 года Игошин – курсант 3-й школы пилотов ВВС ВМФ, откуда его перевели в Ейское военно-морское авиационное училище, по окончании которого новоиспеченный штурман был распределен на Балтику.
Полковник Иван Орленко, оценив троицу – не разлей вода, сразу понял, что перед ним – готовый экипаж. Взаимопонимание было чрезвычайно важно в топмачтовом бомбометании, на котором специализировался 51-й полк.
Этот метод в ВМФ СССР начали использовать еще в 1920-х. Все строилось на способности авиабомб рикошетить от поверхности воды. Правда, требовался скоростной самолет, обладающий достаточно большой грузоподъемностью и мощным передним огнем. А с такими машинами на тот момент в вооруженных силах были проблемы, поэтому о топмачтовом бомбометании до поры пришлось забыть. Первыми вновь начали практиковать его наши союзники по антигитлеровской коалиции, которые, впрочем, не спешили делиться опытом с советскими летчиками. Возможно, потому, что и сами применяли этот метод не часто, считая его чересчур рискованным.
И в самом деле: для того чтобы произвести такую атаку, требовалось снизиться до 20-40 метров над морем, прицелится по центру линии соприкосновения с водой корпуса вражеского корабля, приблизиться к нему на 250-300 метров и только тогда нажимать бомбоспуск. Бомба (или серия бомб) рикошетировали на высоту 6-8 метров и пару-тройку секунд спустя попадали в борт или палубу цели, после чего с задержкой 4-6 секунд срабатывал взрыватель. Бомбардировщик же тем временем перепрыгивал через корабль (из-за чего такое бомбометание называли еще «прыжковым») и уходил от него. Так что летчику нужно было еще и не выпускать из виду топ мачты чтобы элементарно не зацепить ее.
Считалось, что топмачтовый метод имел преимущество перед способом поражения торпедами, которые сбрасывались с гораздо большего расстояния и высоты, преодолевая дистанцию до цели за 30-40 секунд. Зачастую этого времени кораблю хватало, чтобы увернуться от попадания.
Советская морская авиация начала самостоятельно осваивать топмачтовое бомбометание в конце 1943 года. Как показала практика, лучше всего для этого подходили отечественные штурмовики Ил-2 и (позже) Ил-10, способные хорошо выдерживать огонь корабельной зенитной артиллерии. Поставлявшийся по ленд-лизу американский бомбардировщик А-20 «Бостон» (на титульном фото) обладал меньшей живучестью, поэтому его уделом были немецкие корабли с относительно слабой ПВО.
По воспоминаниям комполка Орленко, Носов, Игошин и Дорофеев очень быстро влились в воинский коллектив. Виктор, понимая, что того, насколько хорошо он освоит советскую тактику бомбометания и американскую машину, учился на редкость прилежно, внимательно прислушиваясь к советам ветеранов. Те, кстати, советовали рвавшемуся в бой новичку не спешить: мол, не все так просто, как кажется, и «мама» сказать не успеешь, как подобьют.
- Меня не подобьют, - упрямо твердил Носов. – А если все-таки подобьют в районе цели – пойду на таран. Не отверну, не беспокойтесь!
«Саша <Игошин> любил и умел петь, - продолжает Орленко. - Чаще всего он пел свою любимую песенку о ростовском мальчике, который погиб, защищая от фашистских пуль своих голубей*. Начинал петь, и в комнате стихали разговоры. Слушали его охотно».
Первый боевой вылет экипаж Носова совершил 12 декабря 1944-го, в составе четверки самолетов (два торпедоносца и два топмачтовика) атаковав на выходе из Данцигской бухты немецкий конвой из двух транспортов с сильным охранением. Атака вышла неудачной – вражеские зенитчики сбили один торпедоносец и серьезно повредили бомбардировщик, который с трудом дотянул до базы, но в итоге пошел на списание. Самолет Носова уцелел, но сам командир огорчался, что так и не смог поразить цель. Хотя из дебютантов это вообще редко кому удавалось.
Через 10 дней носовский «Бостон» принял участие в еще более ожесточенном бою. По ходу массированного налета на базу кригсмарине в Либаве (теперь это латвийская Лиепая) штурмовая группа не смогла подавить портовую ПВО, и шестерку топмачтовиков встретил плотный зенитный огонь. Из той атаки вышли всего три самолета, причем за одним из них тянулся густой шлейф дыма. Этот бомбардировщик с трудом дотянул до линии фронта и разбился уже при посадке. Выжившие летчики утверждали, что потопили немецкий транспорт водоизмещением 8 тысяч тонн и два сторожевых корабля, причем один из них отправил на дно лично Носов.
Следующей его победой стал транспорт в 7 тысяч тонн – один из двух, которые удалось уничтожить четверке наших самолетов в глубине Данцигской бухты 5 февраля 1945 года. За этот вылет Носов получил орден и вторую звездочку на погон.
«Меня наградили орденом Красного Знамени, думаю, что не последним, - рассказывал Виктор в письме родителям. - На фронте положение хорошее, так что скоро увидимся».
Жить 21-летнему лейтенанту оставалось всего неделю…
Ранним утром 13 февраля в штаб 51-го авиаполка поступили данные воздушной разведки о движении вражеского конвоя в районе маяка Риксгерт (это опять-таки Гданьская бухта). В 13:34 на перехват поднялась четверка самолетов, ведомая замкомандира 2-й эскадрильи Владимиром Фоменко. Обнаружив три транспорта, двигавшихся курсом на северо0-восток под прикрытием двух кораблей охранения, себе для атаки Фоменко выбрал головной транспорт, а на концевой нацелилась вторая пара «торпедоносец-топмачтовик», в которой был Носов. Вырвавшись вперед, он, выполняя противозенитные маневры и ведя огонь из пулеметов, начал стремительно приближаться к точке сброса бомб. До корабля оставалось метров 700, когда в немецкий снаряд угодил в один из моторов «Бостона». Фоменко потом докладывал, что летчик объятого пламенем бомбардировщика «атаку не прекратил, перевел свою машину на снижение и сверху врезался в палубу», после чего раздалось два взрыва: первый, как считал замкомэска, - это детонировали бомбы на самолете, вслед за которыми громыхнул и груз в трюме. Двухтрубный двухмачтовый пароход стал быстро погружаться в воду.
В том бою нашим летчикам удалось потопить еще один вражеский транспорт и сторожевик.
Полковник Орленко был убежден, что, по крайней мере, командир погибшего экипажа достоин присвоения звания Героя Советского Союза. Действительно, на сайтах «Подвиг народа» и «Память народа» опубликована копия соответствующего представления от комполка с положительными заключениями командующего Краснознаменным Балтийским флотом и Военного совета КБФ. А вот заключение Народного комиссариата ВМФ СССР там отсутствует. Тем не менее, на сайте «Память народа» лейтенант Виктор Носов упоминается как Герой Советского Союза с указанием на то, что соответствующий документ Президиума ВС СССР находится в ЦАМО (шкаф 63, ящик 10). Однако указанная при этом дата награждения совпадает с датой гибели, чего просто не может быть.
На Федора Дорофеева полковник Орленко также написал представление: мол, сержант «достоин высокой правительственной награды». Что ж, бортстрелку дали медаль «За отвагу».
О награждении штурмана Александра Игошина какими-либо советскими орденами и медалями никаких данных обнаружить не удалось.
В «Актуализированном именном списке захороненных (увековеченных) воинов» памятника «Летчикам Балтики» в Калининграде Виктор Носов значится как Герой Российской Федерации. Один из всего экипажа, хотя это звание Указом Президента РФ № 187 от 23 февраля 1998 года посмертно присвоено и двум боевым товарищам командира топмачтовика.
______________________________________________________________________________
* Судя по всему, речь идет о песне «Жил в Ростове Витя Черевичкин».