Жил в одном селении охотник, звали его Аршан. Никого в тех местах не было сильнее и удачливее. Зачем бы в лес не отправился Аршан, никогда без добычи не возвращался. Всем помогал, не отказывал. Было у него две сестры с семьями уже, с детьми. Как в возраст Аршан вошел, стали сестры ему невесту подыскивать. Говорят ему: вот, Альме, посмотри, работящая какая! Шьет-вышивает лучше всех. Эльнура – красавица, певунья, детки краше всех пойдут…
Смотрит Аршан на девушек: все молоды да красивы в невестиной поре. Только от Альме сердце не екает, а на Эльнуру, как на картину, целями днями смотреть не станешь. « Все милы, да не мои» - сестрам Аршан отвечает. Почти всех девушек на выданьи перебрали сестры, а Аршан им «Не моя», да «Не моя».
Разозлились на него. «Тебе, - говорят, - кого надо? Девку-лесовичку? Так и та «не твоей» окажется! Глянешь на нее спереди - красавица, а со спины – пень трухлявый!» Это они в сердцах говорили, все равно брат у них самым любимым был. Дальше стали невест выглядывать.
Как-то на охоте заметил Аршан: стал кто-то у него из капканов зайцев да лис таскать. Самое это зазорное дело у охотников, чужую добычу воровать. Только Аршан был человеком добрым: никому говорить о том не стал – такого вора охотники и убить могут. Решил сам его выследить, и поучить, чтоб неповадно было. Отчаянный парень, да только хорошие охотники другими не бывают.
Вот, поставил он капканы на зайцев, а сам на дерево влез, в листве спрятался. Нелегко это, на ветке, как птица, всю ночь сидеть. Он поясом привязался, чтобы во сне не свалиться. Тихо сидит, вора ждет. Тут щелчки, писк услышал – капканы сработали! Ждал-ждал, никто не пришел. Утром уже слезать решил, видит: парнишка какой-то из кустов вышел, и давай капканы открывать. Только зверей не забирал, а на волю всех выпустил. Тут Аршан как прыгнет на парнишку того, к земле прижал, тот вскрикнул тонко и зажмурился от страха. Смотрит охотник, а не парнишка это – Гилян, дочь вдовы. Раньше Аршан на нее внимания не обращал: маленькая она была, девчушка совсем, а тут, вблизи, разглядел - уже взрослая девушка перед ним. Да еще красивая какая! Куда Эльнуре – у той вся краса в нарядах богатых, а у этой в лице, глазах, волосах…
Тут она заговорила:
- Не тронь меня, Аршан-охотник. Прости, что зверей твоих пойманных отпускала. Не буду больше.
Никогда Аршан охальником не был. Отец перед смертью завещал: что бы не было, а женщин не обжать! Женщина, она жизнь дает: в себе носит, а после на ноги ставит. Какая бы ни была плохонькая баба – а будет матерью чьей-то. Другое дело, слушать ее в делах нельзя: все у ней игры да глупости какие. Не один мужик пропал, бабу послушав. Крепко помнил Аршан тот наказ и не нарушал ни разу.
Тут бы и отпустить негодницу Гилян, а он рук никак разжать не может, да глаз отвести. Отрезвило его, когда у девушки из глаз слезы закапали: испугалась, что не простит ей охотник, накажет.
Отпустил он ее, и спрашивает:
̶ Ты зачем зверей отпускала? Еще воровство понять могу – мужчин у вас нет, а кормиться надо. Купить мясо не за что, вот и решилась от отчаяния… А так, глупо как-то.
Опустила глаза Гилян и тихо ответила:
̶ Жаль мне зверей, вот и отпускала. Не только у тебя, у других тоже. А прокормиться нам просто: я русским купцам свои вышивки, да ковры продаю – они хорошо платят. В лесу грибы, ягоды, плоды разные – не пропадем. Коза у нас с козлятами – молоко, сыр есть. А к воровству я не приучена, зря такое на меня подумал.
Молчит Аршан, смотрит на девушку, и она молчит, взгляд опустила. Как домой вернулся молодой охотник, так и заметил, что Гилян из головы никак не идет. День о ней думает, другой… На улице голова сама в сторону дома вдовы поворачивается: не выйдет ли девушка? А та, как назло, словно пропала куда!
Стали сестры Аршана замечать: побледнел их братец, осунулся, веселость потерял. Забеспокоились – не заболел ли? Стали его спрашивать. Самая старшая из сестер, Юлдуз, догадалась.
̶ Глупые вы! – кричит, - Не о болезни спрашивать надо, а в какую сторону сваху посылать! Похоже, нашлась «та» для нашего братца!
Обрадовались все, а как узнали, кого их брат в жены хочет, так радость и прошла.
Юлдуз на правах старшей больше всех разоряется:
̶ Ну, братец, ты выбрал, так выбрал! Нет, из хорошей семьи жену взять, за которой пятьдесят баранов в приданное дают! Так ты бесприданную сиротку, да еще её мать, вдову, себе на шею пристраиваешь!
Но Аршан отродясь робостью не страдал, быстро гвалт успокоил.
̶ Кто тут мужчина? Не вам, сестрицы мне указывать! У меня руки-ноги есть, авось, прокормлю семью, по миру не пойдём. Что-то вы за баранов-то замуж не пошли, а меня норовите пристроить! Не бывать этому! А не захотите помогать, сам свататься пойду!
Тут сестры приумолкли, поняли, если обидится Аршан, туго им придется. Гилян свадьбе противиться не стала, а уж вдова-то как рада была, что к ее дочери первый охотник сватается! Поженились, в общем. Стали жить. Год счастливо прожили, другой…
Аршан для семьи старался, да и Гилян у окна просто так не сидела. Хорошо жили, не бедствовали. Об одном охотник печалился, что детишек нет, а уж сестры его, тут как тут, поедом грызут сноху, брату на нее наговаривают… Стал охотник реже дома бывать, на жену покрикивать. Если раньше все ему ладно было, то теперь то одно не так, то другое. Тут новая напасть: с Гилян неладное твориться стало. То звуки слышит, которых другие не слышат, то видит всякое… Исхудала, с лица спала, дом запустила, только мать ее и выручала. Стала Гилян в лес бегать. Говорит: «Я за ягодами», а сама с пустой корзинкой возвращается. Не выдержал Аршан, накричал на нее, но бить не стал, любил жену свою. Гилян в слезы, а наутро в горячке из постели встать не смогла. Тут уже мать ее бросилась за шаманом, стариком Седым Волком. Не до шуток и уговоров стало.
Походил Седой Волк над Гилян, пожег полынь да можжевельник, побормотал свои заклинания… Повернулся к матери Гилян, и говорит:
̶ Все, что мог, сделал. Если проснется завтра дочь твоя, шаманкой будет, а не проснется… Слаба значит, не выдержала. Шаманская болезнь у нее.
Заплакала вдова, запричитала… А Седой Волк ей:
̶ Уйди, не мешай! Дочь твоя сейчас с духами бьется, не до твоих воплей ей. Знал я отца ее, сильный шаман был. Может дочь в него.
Тут уже Аршан принялся спрашивать. Вздохнул Седой Волк.
- Пойдем, - говорит, - на улицу, не будем твою жену тревожить. Если хочешь, расскажу о ее отце. Быстроногий Олень, звали его. Мог за день огромные расстояния пробегать. Лес как дом для него был. Наше селение и тогда на зависть всем было. Лучшие угодья лесные.
Сговорились из соседних селений трое черных шаманов: погубить нас хотели, чтобы угодья им достались. Начался в тайге пожар, а шаманы уговорили ветер, гнать огонь прямо на наше селение. Быстроногий Олень позвал наших шаманов пожар останавливать, но те решили, от пожара бежать. Собрали народ, и стали на север идти, к озерам. Быстроногий Олень один остался. Что он делал – никто не знает, только огонь затух сам по себе, до селения не дошел, а сам Быстроногий Олень к предкам отправился. Остались только жена его – теща твоя, да годовалая дочка. Вот такой ее отец шаман был. Всех спас, а его забыли.
Запечалился Аршан. Все знают, что нет хуже жены-шаманки. Уже не повертишь ею, как угодно: она с духами знается. Прощай спокойная жизнь!
Пять дней Гилян в горячке металась. Никого не узнавала. Утром на шестой день глаза открыла, пить-есть попросила. Муж и рад, что жива, а в душе засела заноза: с детства он шаманов боялся. Не понимал их силы, как они с духами говорят. На охоте все просто: вот ружье, вот зверь. Тут от сноровки охотника и удачи все зависит. У опытного охотника никогда дом пустым не будет. А шаман… Скачет, да в бубен бьет, а то и зычно говорит, рычит что-то непонятное… Как тут понять, что происходит? А тут еще Гилян, любимая жена – и вдруг шаманка! Лучше б детей рожала, за домом смотрела! Пошел у них с женой между собой разлад. И то, сказать: изменилась жена охотника. Молчаливая стала, а как скажет что, то и сбудется. Как-то наварила она риса и овощей, а мясо не добавила. Аршан спрашивает:
- Что я есть буду? Где мясо?
А Гилян ему:
̶ Сегодня без мяса будем, потерпеть надо. Ко мне ребенка на леченье принесут – мясо духам отдам, чтобы его в покое оставили. Раскричался Аршан, хлопнул дверью, к сестрам пошел. А те ему:
«Ох, бедный ты, бедный! Ну и жена у тебя! Муж-добытчик, а она его голодным оставила!»
Юлдуз больше всех старается, куски пожирнее ему подкладывает. Побыл у сестер – все же домой пора, а дома его встретил староста Бююрчи. Его ребенка змея укусила, а Гилян малыша спасла. Жена Бююрчи домой побежала – отплатить за леченье, а Гилян забрала из дома все мясо и в лес ушла. Гомон в доме стоит, Бююрчи то плачет, то смеется, Аршана благодарит, ребенок кричит…
Пришла жена Бююрчи, за собой барана на веревке привела.
Отправил их домой Аршан и барана не взял. Тут уж Иляна, мать спасенного ребенка расстроилась. «Не хочешь барана, так я свой золотой пояс принесу! Не отказывай, мне Гилян сына спасла!»
И принесла-таки пояс, расшитый золотом да жемчугом! За такой пояс трех жеребцов купить можно.
Аршан хотел ей обратно отдать, а она положила пояс на стол и сказала:
̶ Кланяйся Гилян от меня: век не забуду ее доброту! Пояс ей отдай – это благодарность моя.
Так и ушла.
Вернулась из леса Гилян, усталая, бледная. У Аршана желание ругаться с нею отпало. Стал он ее умолять-уговаривать бросить шаманство, а жена сидит, перед собой смотрит, ни слова не говорит. Распалился Аршан, кричит ей:
̶ Не бросишь шаманство, то хоть ребенка роди! Ты как чужая стала, все к духам бегаешь! Хоть сын со мной будет!
Вздрогнула тут Гилян, подняла на него глаза:
̶ А если дочь? – спрашивает.
Не понял Аршан-охотник ее вопроса.
̶ Какая дочь? – кричит, - Что ты мелешь?
Вздохнула шаманка, глаза опустила.
̶ Дочь у нас будет, - устало сказала, – Духи смилостивились, угощенье приняли. Я еще утром хотела сказать, да случая не было.
Тут Аршан и слова потерял. Стоит и нечего сказать не может. Потом подскочил к жене, подхватил на руки, смеется, целует ее и плачет одновременно. С младенчества ни разу не плакал Аршан-охотник, а тут… Да не зазорно это.
Заулыбалась устало Гилян-шаманка, обняла, по голове погладила.
̶ Не плачь, - говорит, – Все хорошо будет.
̶ Конечно! – радуется Аршан, - А точно дочь будет? Может сын?
Покачала головой Гилян:
̶ Сарула первой красавицей в селении станет. Доченька моя…
̶ Пусть дочь! Никто крепче меня ее любить не сможет, - сказал Аршан. С улыбкой светлой, молча, посмотрела на него жена. С тех пор изменилась их жизнь. Сложно счастливей пары сыскать было в калмыцких степях! Перестала Гилян людей принимать, в лес реже ходила, а оттуда ягоды и грибы носила. Обрадовался Аршан: бросила шаманство!
А тут Сарула родилась, как Гилян и говорила. Совсем у матери молодой времени на глупости не стало. Жили так, пока Саруле три года не исполнилось. Аршан привык к счастью семейному, что жена - как жена…
А нет-нет, замрет Гилян посреди дел, как слушает что-то.
Вот ушли они однажды с Сарулой в лес, и не было их три дня. Искали конечно. Аршан уж думал, что их медведь задрал, места себе не находил. Тут, под вечер третьего дня, выходят Гилян с Сарулой за руку из леса. Полные корзинки ягод голубики. Идут улыбаются… Выскочил Аршан им навстречу из дома. Подбежал, схватил дочь на руки, выбив из рук корзинку с ягодами. Сарула заплакала – ягод жаль.
̶ Где были три дня? – спросил.
̶ В лесу, ягоды собирали, - удивленно ответила Гилян. – Только не три дня, а три часа…
̶ Три дня! – закричал Аршан, - И где в нашем лесу болотная ягода растет?
Пожала плечами Гилян.
̶ Видать Лесной Хозяин нас к себе в гости зазвал…
В первый раз ударил жену Аршан. Тяжелая рука у охотника: упала Гилян, за щеку держась, в слезах на мужа смотрит, а тот кричит ей:
̶ Раз так хорошо у него, что время идет незаметно, так и убирайся! Живи у Хозяина Леса! Не жена ты мне больше! А дочь со мной останется. Не дам ей жизнь портить!
Окаменело от горя лицо Гилян, молча встала она с земли, и к лесу пошла. Выбежала мать за нею, да где старухе за молодой угнаться!
С тех пор не видели больше Гилян в тех краях. Аршан-охотник потом раскаивался, что прогнал жену. Мать Гилян ушла от него:
̶ Ты дочь мою на смерть в лес отправил! Перед людьми ославил! Пусть тебе аукнется!
Осталась старая вдова жить в своем прежнем доме. Староста помог ей в память о дочери хозяйство наладить. Дочь Аршан ей не отдал, жили они вдвоем, не долго: женился Аршан на молодой Туташ. Вскоре и мальчик долгожданный на свет появился. Жить бы да радоваться… А не до радости.
Сарулу мачеха невзлюбила. Все матерью непутевой попрекала… Аршан первую жену не забыл. Тосковал за нею, часто в лесу, на охоте пропадать стал. Другие охотники говорили, что слышали, как он Гилян звал, умолял выйти к нему. Обещал даже Туташ прогнать, но видно не выходила к нему Гилян - возвращался он к жене с добычей: семью кормить надо.
За это время подросла Сарула. Как ее мать и предсказывала, стала она красавицей всем на загляденье. Туташ готова была ее отдать первому, кто посватается, но Аршан твердость проявил. Уж кто только к Саруле не сватался, всех женихов отваживал. Сестры тут тоже пытались его вразумить:
̶ Ты кого ей в мужья, принца ждешь? Вон, Бода – сын старосты, чем не жених?
Они не просто так говорили. Это тот самый Бода, которого Гилян, мать Сарулы от смерти спасла. Они с Сарулой с детства дружили, не разлей вода, только Аршан не такой уж, как в юности был. Даже говорить с ними не стал.
̶ Как я сказал, так и будет. А ваше дело за детьми ходить и еду готовить!
Хлопнул дверью и ушел в лес, на охоту.
Потом Барга-охотник рассказывал, что видел, как Аршан огромную сосну гладил и говорил с нею:
̶ Гилян, милая, скажи, отдать ли Сарулу за Боду?
А потом, и вовсе, Барга такое рассказывал, что люди его на смех поднимать стали.
«Вышла к Аршану из сосны Гилян, такая, какой была в молодости. Обняла его и говорит:
̶ - Отдавай. Они друг другу назначены. Только вместе счастливы будут, хорошо проживут - отдавай.
Тут Аршан, упрашивать ее:
̶ - Вернись. Нет мне без тебя жизни, все немило.
̶ Нет. Теперь меня уже Хозяин Леса не пустит, не могу насовсем вернуться. А вот на свадьбе у дочери буду! Оставь для меня место.
̶ - Да я для тебя целый стол накрою!
̶ - Нет, стол не надо, для сестер прибереги: у них семьи большие, а мне и места рядом с дочкой достаточно.
Поцеловала его и исчезла. Аршан голову опустил и дальше пошел, не разбирая дороги, чуть в свои же капканы не попался.»
Потом, на свадьбе дочери Аршана, люди видели рядом с невестой и отцом невесты девушку, похожую на Гилян пропавшую. Причем странно так: кто к ней подойти соберется, то споткнется, то отвлечется… И уж нет ее.
Ладно Сарула с Бодой жили: шестеро детей у них родилось. Второй сын шаманом стал, Тихий Голос прозвали его, за то, что говорил:
̶ Слышу я бабушкин тихий голос, она мне подсказывает, как лечить, чем помочь, а то и сама берется.
Охотник Аршан зимой в тайге сгинул. Тот же сказочник Барга рассказывал, как видел своими глазами Гилян и Аршана, открывающих капканы его, и зверей выпускающих.
«Они смеются, а я ни жив ни мертв стою. Лишь бы меня не заметили.»
Видно, дождалась Гилян своего Аршана у Лесного Хозяина.
