Читайте отрывок из рассказа Е.Н. Михайловой о своём дедушке
"...Мой дедушка по материнской линии Марков Михаил Никитич родился19 сентября 1897 года в деревне Бакинец Коробовщинского сельсовета Кольчугинского района, Ивановской, а позднее Владимирской области.
Об этом написано в его Свидетельстве о рождении, которое наша семья сохранила, как и еще некоторые документы, касающиеся семьи Марковых. (Место регистрации Коробовщинский сельский загс. Дата выдачи 4 декабря 1948 года). Видимо, это был не первый документ, свидетельствующий о его рождении…. Родителей деда звали: Никита Харитонович и Надежда Семёновна.
В одной из своих автобиографий Марков Михаил пишет следующее:
«Я родился в 1897 году в середняцкой крестьянской семье. Семья состояла из семи человек. Имела полторы души земли, лошадь, корову и мелкий скот. Дед и отец занимались отходничеством: плотничали. Мать занималась в крестьянстве по хозяйству. Это было время, когда царская реакция со всей своей силой обрушилась на рабочий класс и трудовое крестьянство. После первой революции 1905 года моего отца по мобилизации отправили в Китай на подавление их революции. Дорогой узнали, куда и зачем они едут – восстали и дальше ехать отказались.
Солдатскую часть расформировали, многие были арестованы. У отца после этого стала появляться революционная литература, в частности, я запомнил небольшую газетку в один листок под названием «Копейка». В одной из ее статеек было написано, как старая корова стояла и жевала жвачку. Мимо проходили телята – корова спросила, куда и зачем они собрались. Один из более резвых телят ответил, что собрались они к царю, чтобы своими копытами затоптать его логово. Корова не поддержала их молодой задор и дала наставление, как надо поступать.
В начале социалистической революции 1917 года отец был первым милиционером в Коробовщинской волости».
В 1910 году Михаил Марков окончил сельскую церковно-приходскую одно классную школу, а в 1912 году родители отдали его на четыре года в ученики – мальчики в Москву хозяйчику-кустарю, Сычеву И.А. из деревни Милькино в кустарно-ремесленную мастерскую по выработке церковной утвари из меди, бронзы, серебра и золота.
Почему именно в эту мастерскую отец Никита отдал своего сына, тот не понимал, ведь физически он не был сильным, сам же отец по профессии слыл плотником – столяром. При этом отец знал, что в этой мастерской работали в большинстве своём революционно настроенные работники. Всего же в ней трудилось человек 20 мастеров и 12 мальчиков. Мальчики работали бесплатно четыре года, хозяин их только кормил и обувал.
Дед вспоминал, что в работе кустаря Сычёва были и неблаговидные дела. « Помню в Новоспасском монастыре пропала «лжица» золотая. («лжица» - небольшая ложка с крестом на рукояти для причастия из потира, делается из металлов, не дающих окиси: золота, серебра, олова). Чтобы скрыть пропажу, такую же «лжицу» руководство монастыря заказало нашему хозяину, который сделал её не из золота, а из красной меди, лишь обложив её тонким золотом. 56-ю пробу впаяли, вырезав ее из золотого нашейного крестика. Еще пример: в мастерской сделали два серебряных хоругвия весом с пуд, пробу 84-ю также впаяли. Почему впаивали в вещи пробы? Да потому, что пробирная государственная палата за поставленные пробы брала с веса большие деньги, которые наш хозяин клал себе в карман. Однажды мастер вычеканивал на серебряном листе какого-то святого. Его спросили: « Василий Иванович, что за святого ты чеканишь»? Он нецензурно ответил, я и сам не понял, что якобы это какой-то человек, увязший по самую бороду в болоте. Вот такие в мастерской работали люди…. Часть мастеров и мальчиков, в том числе и я, нелегально ходили на маёвки и революционные собеседования под Симонов монастырь в Москве, так как мастерская находилась у Спасской заставы (ныне Крестьянская). Помню, мы, мальчики, охраняли революционную сходку от жандармерии и казаков. По нашему сигналу сходка преобразовывалась на игру в лото».
В 1916 году, когда Михаилу еще не было 19 лет, по мобилизации его взяли в солдаты. Служить направили в город Борисоглебск бывшей Тамбовской губернии в 168-ой пехотный запасной полк. Здесь он выучился на командира и стал обучать солдат. Февральскую революцию 1917 года встретил там же в звании младшего унтер-офицера. «Вспоминаю, как революцию встретили солдаты полка. Они все вышли из казарм на митинг, на котором на видное место выводили офицеров: хороших для солдат отпускали, а неугодных отправляли на гауптвахту. Руководство пехотного полка, как видно, сообщило руководству полка конницы, находящегося по соседству, о том, что пехота издевается над офицерами. Руководство конного полка в полном вооружении, не дойдя шагов 200, выслало к пехоте делегацию. Делегаты спросили: «Братцы, что вы делаете?» Ей ответили, что освобождаются от неугодных офицеров. Делегаты от конницы повернули обратно, сказав, что они будут делать то же самое».
Дед вспоминал, как на железнодорожной станции Борисоглебск полк, в котором он служил, встречал генерала Корнилова, шедшего со своим войском на Петроград. Однако вскоре выяснилось, что он был остановлен ранее. Командование пехотного полка, воспользовавшись успешным наступлением русских войск на фронте, стало в торжественной обстановке, как он пишет, отправлять на фронт роту за ротой солдат. В числе других был направлен на фронт и унтер-офицер Михаил Марков. Когда солдаты их эшелона доехали до станции Лихославль Калининской области, они узнали, зачем и куда их везут, и в результате разбежались кто куда.
Дедушка отправился в свою родную деревню Бакинец, тем самым навсегда расставшись с прежней царской армией.
Вскоре он узнаёт о Красной гвардии в Москве и стал думать, как добраться до её главного штаба, так как проезд в то время был не из лёгких. Но все-таки в декабре 1917 г. он сумел доехать до Москвы, нашел там своих односельчан: Н.Я. Горбачева и В.И. Родионова. Те уже состояли в Красной гвардии в отряде имени Биршурта, в который на оперативно – конвойную службу приняли и Михаила Маркова... "
