«Родина моего детства - Байкал. Я запомнил его в багульниковом сине-красном одеянии весной, летом - в окружении саранок, желто-белых лилий и журчащем шмелями покрывале желтых огоньков. В музыке баранчиков, которые хвостиками идущих на нерест омулей, щекотали нам ноги.
Ещё гордо выступал Шаман-Камень в истоках Ангары - место казни ссыльных преступников Древнего Китая. Кто спрыгнет с его плеч, бросившись в стройный поток, и выплывет, тот получал прощение от самого Дракона», - пишет Вячеслав Майер во вступлении к своей публикации, посвященной священному Байкалу. Тема поднимается актуальнейшая – как спасти наше славное и любимое многими озеро от мусора.
Ангара текла в крутом каньоне, обрамлённом этапно-купеческой дорогой на Листвянку - пригород Иркутска с одной стороны, а с другой - Кругобайкальской железной дорогой.
С правого берега, громыхая телегами, выжившие в ГУЛАГе китайцы везли свою капусту, парниковые помидоры на рынки Иркутска, с Тальцинского стеклозавода - банки из тёмно-серого стекла и вечные термометры, взгляд на которые за окном то радовал, то огорчал морозной погодой.
Левая сторона, заполненная паровозами - скоростными "Дзержинскими" и юркими ленд-лизовскими "союзниками", несла на Восток и с Востока товары, красноокрашенные комбайны в Китай, а из Китая цемент, желтую половую краску и экзотику - чай, бананы, тушенку и много того, что схоронила память в суматохе лет.
Ангара приносила дождливое лето и отличный осенний урожай
Ангара тогда ещё умела "весело шутить" зимой, в январе-начале февраля вдруг торосила лёд. Паводки погружали Иркутск в желтое поле, вся Ушаковская часть от "французского моста" (названного по фамилии архитектора Исидора Ароновича Француза) до Подгорной части превращалась в каток. В густом тумане ползли автомашины, хлюпали повозки, прыгали граждане в валенках-калошах и ботинках "Прощай молодость", творение ленинградского "Скорохода".
Трамвайная линия, построенная интернированными японцами под песни: "Цейно-ойса ни кого не бойса, я тебя не укусу, ты не беспокойса", от "Дунькиного Сада" до моста шла в траншеях. На площадках выхода поднимались, держа друг друга за руки, ведь можно было, поскользнувшись, упасть на рельсы.
Жителей наводнение не особенно печалило, вычерпывая воду из домов и подвалов вёдрами и выжимая тряпками, они знали, что наступало время копеечных распродаж с затопленных Ленских складов. Конфеты мы ели с бумажными фантиками, крупы сушили вместе с тяжелой монгольской шерстью, фуфайками для зэков и было много чего другого, пригодного для "Лензолото". Всё это почти даром, не теряйся и беги, спеши забрать, а то увезут в свинарники совхоза, в 17-ю комендатуру.
Байкал - он так переворачивал мозги, что Иркутск в середине XIX века стал местом принятия российского подданства иностранцами. Например, Густав Иванович Радде (1831-1903 годы жизни), написавший прекрасный очерк о Байкале, первым поднявшийся на Мунку-Сардык. За ним последовали телеграфисты Сименса, тянувшие кабель через Байкал и Селенгу по Амуру в Пекин и Токио.
Байкал пленил сибиряков "ангарщиной"- миллионной ловлей омулей по всему озеру. Заполненные баркасы ловко причаливали к берегу. Тут же, не мешкая, наполнялись носилки, и по сходням опрокидывались в чаны, а там рыбачки топтали в резиновых сапогах слой рыбы, слой льда, слой соли и так до заполнения. По берегам стояли сушилки, заполненные копчёной рыбой, часто с "душком".
Копчёная, полукопчённая стоили в два раза дороже, не переходя планку в 1 руб.60 коп. "Ангарщина", наполнявшая весь Транссиб рыбой и икрой - это вид золотой лихорадки, кому прибыль в хозяйстве-строительстве домов, открытия дела, в семье и добре, а кому - в "пьянь и рвань" до следующего сезона.
Вплоть до замерзания Байкала, а это происходило с середины января, его побережье было теплее иркутского в два раза и редкие, но известные художники пропадали там, живописуя остроги, тайгу и скальные надвиги.
Озеро всегда оберегали
Байкал всегда оберегали - царь Алексей Михайлович (отец Петра I), человек хозяйственный, запретил строительство и разработку пашни на его берегах. После страшного июньского пожара в 1879 году генерал-губернатор Восточной Сибири Платон Александрович Фредерикс (1828-1888 годы жизни) не позволял без разрешения рубить лес по всей Восточной Сибири, куда входил тогда и Дальний Восток. Чтобы сохранить литораль и берега в южной части озера, Монгольский тракт на Кяхту проложили силами бурят по Хамар-Дабану.
Проезжавшие по нему туристы сравнивали его с горными дорогами Швейцарии. Ныне он заброшен. Строить тракты по берегу не удавалось долго, сопротивлялась и природа, и восставшие поляки в 1866 году. Испохабила Байкал Кругобайкальская дорога, а можно было, подведя Транссиб к Иркутску, направить железку другим маршрутом.
Сейчас катают поезда по участку Слюдянка-порт Байкал, туристы глазеют, восхищаясь водной гладью. Мой приятель Евгений Ксенофонтович Гречищев (1908-2005 г.) при этом произносил свою любимую поговорку: "Умный в гору не пойдёт, умный гору, добавлял Байкал, обойдет". При проходке мысовых тоннелей по БАМу в районе Нижнеангарска учли ошибки литораль и мысы сохранили.
Байкал жил ещё после военного вычерпывания озера, омулей ловили и спецпереселенцы Ольхонского района и интернированные японцы после войны. Рыбзаводы, основанные в довоенное время иркутскими ихтиологами Кузьмой Ивановичем Мишариным и Михаилом Михайловичем Кожовым, позволили сохранить необходимое для воспроизводства поголовье омуля.
Сибиряки воду из Байкала не пили, она не вкусная, слабоминерализованная. Иркутяне так же не пили ангарскую воду, она же байкальская, а готовили пищу и мылись в банях ушаковской радоновой водой.
Во всех бальнеологических справочниках России от Первой Камчатской экспедиции до 30-х годов ХХ века она считалась лечебной и пользительной. Это подтвердили исследования любимого иркутянами врача И. Петрова в конце XIX века-жители долины Ушаковки меньше страдали простудой, заразными недугами, даже зобом-трагедией Тункинской долины.
Ушаковку испортил Иркутский НКВД постройками свинарников без очистных сооружений в ему подведомственном совхозе "им. 1-е Мая" в Пивоварихе. Ушаковка древняя река тунгусов (место их стойбищ) оказывала воздействие не только на людей, но и животных.
Мама говорила отцу: "Ты сено луговое для скота привозишь из Балаганска, а корова его не ест, а вот "славкину" осоку с Ушаковки жует за милую душу".
Спасибо, что остаётесь с нами)))
Продолжение – в следующей публикации.
Не пропустите!
