Сашка закрыл книгу и положил её на тумбу рядом с наручными часами в кожаном коричневом ремешке. Он заложил руки за голову и принялся мечтательно рассматривать потолок, на котором из-под плафона мелкой сеточкой трещин расползалась лопнувшая штукатурка.
По потолку кругами бегала жирная самодовольная муха. Периодически она останавливалась и потирала лапки, то ли в предвкушении наживы, то ли просто разминая конечности. «Удивительная жизнь у насекомых, – подумал Сашка. – Захотел, расправил крылья и улетел, куда глаза глядят. И не нужна тебе ни работа, ни холодильник, забитый продуктами, ни стиральная машина, ни утюг, ни пылесос, ни телевизор с сотней каналов. И жить тебе не скучно и не одиноко».
Вероятно, прочитав мысли хозяина квартиры, лениво развалившегося на стареньком диване, муха не спеша расправила крылья. Слегка пошевелила ими, предоставляя человеку в полной мере ощутить ее превосходство и совершенство форм, зажужжала и вылетела в распахнутое окно.
Саша закрыл глаза и представил, как муха весело летит по улицам города, огибая ветви деревьев, барражируя над клумбами цветов и минуя фонарные столбы с плафонами в виде шаров. В воображении он видел, как маленькая черная точка стремительно несется над городом, то скрываясь за деревьями, то снова появляясь. Как она с громким жужжанием пересекает широкую улицу и вдруг замирает в воздухе, словно прислушиваясь, а потом резко срывается вниз, чтобы через мгновение снова взмыть вверх, описывая круги над крышами домов.
Легкий летний ветерок заигрывал со шторами у распахнутого окна, под которым надрывно ревела газонокосилка, словно обманутая невеста. Запах свежескошенной травы наполнял комнату... Сашка перевернулся на бок, заложил руки под левое ухо, почесал ногтем большого пальца правой ноги левую пятку и...
***
В дверь зазвонили... Переливчатая трель прокатилась от входной двери и гармонично рассеялась по всей квартире. «Кого бы это могло принести...», – подумал Сашка, надел тапочки, почесал грудь и пошел открывать.
– Кто там? – спросил он.
За дверью требовательно ответили: «Откройте – милиция!».
«Какая ещё милиция...», – подумал Сашка.
– Вы ошиблись квартирой. – заявил он и, полуобернувшись, собрался уже идти назад, но в дверь опять настойчиво позвонили.
Он посмотрел в дверной глазок – и правда, за дверью стояли люди в темно-синей форме с фуражками на головах. Сашка осторожно открыл замок и выглянул за дверь.
– Что вам угодно, господа? Я никого не вызывал! – как можно вежливей сказал он. Впрочем, его приветливый тон ни коим образом не изменил суровый вид казенных лиц.
Широкоплечий (вероятно, главный – в званиях Сашка не разбирался), вытянул вперед руку и, открыв широкую ладонь, произнес: «Это ваша?».
На большой и потной ладони сидела муха, которая совсем недавно покинула Сашкину квартиру. Она виновато посмотрела на Сашку и опустила глаза...
Сашка немного потянул с ответом: «Даа, моя... А в чем, собственно говоря, дело?», – уже с возмущением продолжил он. Но не успел получить должный ответ, потому как с верхнего этажа по лестнице, тихо всхлипывая, в белоснежном платье с букетом разнокалиберных цветов в руках, спускалась невеста. Лицо её было заплакано и тушь растеклась по пунцовым щекам. Милиционеры синхронно обернулись... Невеста остановилась, посмотрела с укором на Сашку и вскричала в сердцах: «Это он! Это он во всём виноват!...». И, окончательно разрыдавшись, побежала вниз по лестнице...
Товарищи милиционеры медленно повернулись в Сашкину сторону. Их доселе ничем не выразительные лица вдруг приобрели какой-то багроватый оттенок. Сотрудники одновременно сделали шаг вперед с явным нехорошим намерением... Муха посмотрела на лица милиционеров, затем на Сашку, съежилась и зажмурила глаза...
Сашку обдало холодным потом, он отступил и тихо закрыл дверь. Повернул ключ-вертушку на замке и положил руку на дверь, словно отгораживаясь от этого абсурда. Снаружи опять настойчиво позвонили... «Странно», – подумал Сашка. Он был уверен, что они начнут тарабанить в дверь, требуя открыть и, может быть, даже выломают её. Но никто не стучал, а только звонили, звонили и ещё раз звонили. Сашка, наконец-то, открыл глаза...
***
Соловьиные трели разносились по квартире с новой силой. Кто-то настойчиво звонил. Мужчина встал, наощупь накинул тапочки, валявшиеся у дивана, и побрел к двери, протирая заспанные глаза.
– Кто там? – негромко спросил он.
Я родился на Кавказе, рос как хулиган,
Рисковал и деньги тратил, как лихой жиган...
Раздалось снаружи нараспев с кавказским акцентом. Александр открыл дверь. На пороге стоял Ашот – сосед по этажу. Он улыбался во всю ширь лица соответственно всем канонам кавказского гостеприимства, оголяя при этом ряд белоснежных зубов. Ашот добродушно растопырил руки, готовясь раздавить Сашку в своих медвежьих объятиях.
– Ты чего? – спросил недовольный и ещё не проснувшийся окончательно Сашка.
– Дорогой друг, как я рад тебя видеть!.. – дружелюбно проговорил Ашот и, приобняв соседа, протиснулся в квартиру.
Только сейчас Сашка заметил, что Ашот по-щегольски одет. Лиловый пиджак с отливом, белая рубашка с галстуком какого-то морского пейзажа. Он аккуратно снял лакированные туфли, поставил их в сторону и, выпрямившись, пригладил намасленные назад густые черные волосы. Представ таким образом во всей своей красе перед Сашкой.
Сашка про себя заметил: «Что за день-то сегодня – День всемирной красоты что ли?».
Пока хозяин квартиры разбирался в красных днях календаря, Ашот уже успел помыть руки на кухне и изучить содержимое холодильника, напевая свое любимое: «Вай вай наливай, танцевать не уставай... Сердце радость наливай, любовью запивай...».
На столе быстро самообразовались два глубоких бокала и початая бутылка вина причудливой пузатой формы, а также тарелка с нарезанной ливерной колбасой, оставшаяся от вчерашнего ужина.
Ашот не спеша разлил вино по бокалам, поправил воротничок рубашки и произнеся: «Жарко сегодня», – быстро потребил содержимое бокала и, крякнув от удовольствия, добавил:
– Отличное вино! Саша, ты настоящий ценитель хороших вин.
Саша молча осматривал его праздничный наряд. Ашот, заметив его взгляд, пояснил.
– С Натальей Эдуардовной идем в театр. У нас сегодня дата – 18 лет супружеской жизни. Роза Павловна любезно согласилась посидеть с детьми, – добавил он.
– Ашот Самвелович, мои сердечные поздравления!
– Спасибо, – быстро ответил Ашот и продолжил. – Сам понимаешь – в квартире сухой закон. А какое культурное мероприятие может обойтись без хорошего вина? – нахмурив брови, спросил он.
Тут следует пояснить, что Роза Павловна – теща Ашота, не очень лестно отнеслась к выбору дочери, это, во-первых, а во-вторых, Ашот Самвелович возымел магическое влияние на Эдуарда Никифоровича – покладистого и благопристойного мужа Розы Павловны. Своим кавказским очарованием, бесконечной харизмой (от которой уже немного устали жена и теща), смешными историями, анекдотами и глубокомысленными тостами Ашот навсегда пленил Эдуарда Никифоровича. Вдобавок ко всему он называл тестя на французский лад не иначе как – Edouarde. Как следствие, все семейные посиделки всегда заканчивались одинаково: Эдуард Никифорович умолял зятя остаться еще на посошок, клялся в вечной любви и уважении, и обещал когда-нибудь купить ему новый автомобиль...
Ашот налил еще по полбокала вина, они чокнулись и закушали «Виноградный дар» остатками ливерной колбасы.
В дверь позвонили. Ашот Самвелович быстро вытер салфеткой рот и, проговорив: «Это за мной», – выскочил из-за стола. Он довольно резво вышел в коридор. Стал обуваться, громко пыхтя и слегка покачиваясь. Затем, победив, наконец, непослушные лакированные туфли, выпрямился, красный и утомившийся, и произнес: «Слушайй, Саша-джан, какое хороошее-е вино у тебя...». Икнул, затем обнял друга и открыл входную дверь нараспашку.
За дверью уже стояла Наталья Эдуардовна в вечернем платье. Ашот, пошатываясь и икая, вышел из квартиры, широко расставив руки и готовясь заключить в объятия супругу, пуская при этом в ход всё свое очарование: «Моя бесконечно дорогая Наталья Эдуардовна...». Но та легко вывернулась из-под его лапищ и грозно зыркнула на уже закрывшуюся дверь квартиры № 48...
Сашка слышал, как оправдывался Ашот: «СавСем чудь-чудь. Ты чтоо... КАкие алкоголики?...». Снова громкий ик. Голоса постепенно утихали, супруги спустились этажом ниже.
Оставшись один, хозяин квартиры № 48, вышел на балкон и с наслаждением вдохнул летнюю прохладу вечера. Солнце поспешно закатывалось за соседнюю девятиэтажку, а внизу также поспешно Наталья Эдуардовна заталкивала Ашота Самвеловича в желтое такси...
Часть 2