В комнате было сумрачно. Ни один звук не долетал сюда в столь ранний час, и лишь мерный рокот волн нарушал мучительную тишину пасмурного утра.
В комнате было трое. Мучительно бледная Сангрида не сводила пристального взгляда с бесчувственного тела Гидеона. Согнувшийся над ним лекарь тщательно растирал по его груди темную жижу, видом и запахом напоминавшую гниющие водоросли. Он уже несколько часов кружился над Гидеоном, но тот по-прежнему не приходил в себя. Наконец старик поднялся с кровати.
- Что с ним?
- Трудно сказать, - задумчиво произнес лекарь, вытирая руки. – Я бы сказал, что это укус какого-то ядовитого насекомого, но и отравление нельзя отметать.
- Отравление? – ужаснулась Сангрида. – Но здесь его никто не мог отравить.
- Бывают яды, которые годами копятся в организме. Иногда они проявляют себя редкими болями, похожими на обычные колики или приступы удушья. Как давно он без памяти?
- Ему стало плохо во время вечерней прогулки в саду. Мы говорили с ним о походе, когда он вдруг побледнел и осел. Когда прибежали слуги, Гидеон уже был без сознания. Я сразу позвала за вами, но вас не было в Каскадеях.
- Выходит, двенадцать часов. Он за это время приходил в себя?
- Только что-то говорил, звал меня по имени, но глаза не открывал. Всю ночь я просидела рядом с ним, ему было то лучше, то совсем плохо.
- Будем надеяться, что растирание и питье помогут. Если я прав, то уже через пару часов он очнется.
- Спасибо.
Передав лекарю увесистый мешочек с золотом, Сангрида вновь опустилась на кровать. Лицо Гидеона уже не казалось таким бледным, как прежде, но его дыхание оставалось таким же неровным и тяжелым. Вслушиваясь в него, Сангрида незаметно для самой себя уснула.
Проснулась она от легкого прикосновения. Подняв взгляд, она встретилась глазами с Черным принцем.
- Гидеон? – Сангрида порывисто села. Сон тотчас покинул ее, она пристально вглядывалась в лицо брата, ища в нем следы недавней болезни.
- Что со мной?
- Лекарь сказал, что это укус или ты чем-то отравился.
- Отравился? – слабо переспросил он. – Я был в конюшне...
- Нет, - Сангрида смотрела на него с изумлением. – Ты что-то путаешь. Мы были в саду, говорили о походе. А потом тебе стало плохо.
- Нет, - эхом откликнулся мужчина. – Я провел вечер с документами, а потом... Ты ждала меня в комнате. Говорила, о нашей династии, о крови, что течет в жилах Талтосов.
Сангрида смотрела на него со все более нарастающим беспокойством. Во взгляде Гидеона что-то померкло.
- Это был бред? – утвердительно спросил он. Сангрида кивнула. Гидеон закрыл глаза. Из груди его вырвался неясный звук, и на мгновение Сангриде показалось, что он плачет. Но затем всхлипы сменились истерическим хохотом. Гидеон покраснел от смеха, он буквально заходился в нем, точно пьяный.
- Я проклят, - сквозь его хохот расслышала Сангрида. – Я просто проклят! Бог смеется мне в лицо.
Гидеон порывисто сел. Для человека, который только что пришел в себя после двенадцатичасового беспамятства, он выглядел весьма бодро. Боль в который раз вернула его к жизни.
- Гидеон, - жалобно позвала Сангрида.
- Все верно. Все так, как и должно быть,- пробормотала он. - Я многое осознал этой ночью. Мы никогда не будем вместе. Никогда. Таков наш удел. У бога нет иного плана. Быть может, все, что мы испытываем друг к другу всего лишь плод воображения? Мы просто придумали это, зная, что мечты никогда не сбудутся.
- Это не так, - возразила Сангрида.
- А что если так? Что, если вместе нас удерживают лишь воспоминания и страх? Что останется от меня, если я вычеркну тебя из своей жизни? Кем я буду тогда? Всего лишь очередным властолюбивым правителем, не давшим стране ничего, кроме крови. А после меня лишь пустота и неизвестность. И твоя участь не завидна - опасная беглянка, жена нелюбимого мужа.
- В тебе говорит яд, - Сангрида поднялась. Теперь их разделял шаг, но никогда прежде между ними не возникала большая пропасть. - Я знаю, что чувствую. И я жила в мире, где ты был мёртв. Я не смогу вновь это пережить. Ты прав - мы никто друг без друга. Но не потому, что наши чувства оправдывают наши поступки. А потому, что любить друг друга для нас все равно, что дышать.
Сангридой завладел страх. Впервые во взгляде Гидеона она увидела сомнение. И хотя она взывала к его разуму, чувства одержали над ней верх. Как она ни пыталась сдержать слёзы, они сами набежали на глаза.
- Ты отрекаешься от меня?
И Гидеон не выдержал. Лицо его исказилось в муке, поднявшись, он сжал Сангриду в объятиях, ощущая, как она дрожит на его груди.
- Никогда. Слышишь меня? Я никогда не оставлю тебя. Бог мне свидетель. Прости мне мою глупость. Я сам не понимаю, что несу. Ты - все, что у меня есть, все, чего я желаю. Пусть лучше все останется таким, как есть, чем этого вовсе не будет. Я больше никогда не стану претендовать на то, что не мое. Я давно утаивал от тебя правду. И я не могу больше молчать.
Его тон насторожил Сангриду. Она отстранилась, внезапно ощущая непонятный страх. Ей захотелось, чтобы Гидеон смолчал. Дурное предчувствие сжало сердце.
- Ты не должен обо всем мне рассказывать.
- Не в этот раз. Больше никакой лжи. Твой муж жив. Альдо спасли, и теперь он в Морно, под присмотром моих людей. Совсем скоро его союзники убьют королеву Домеру, и он взойдет на престол.
Сангрида отшатнулась. Ноги ее ослабели, она тяжело опустилась на кровать, не ощущая ничего кроме страшной боли, точно в ее грудь воткнули кинжал. Нечем было дышать, задыхаясь, она ртом хватала воздух, и вместе с ее тяжелым дыханием из груди нерии вырывались сдавленные рыдания.
- Я не говорил тебе об этом, потому что знал, ты вернешься к нему, и тогда тебя убьют. Даже мои нерии не смогли бы защитить тебя от Айаны Пеллар. Я поселил тебя на этой вилле и выдал за сира Каллата лишь потому, что только так мог защитить от покушений. И такие были. Ты даже не можешь себе вообразить, сколько раз была близка к смерти, - Гидеон присел рядом. Он хотел взять Сангриду за руку, но затем одумался и сжал пальцы в кулак. - Если ты захочешь, то можешь прямо сейчас уехать. К тому времени, когда корабль достигнет Морно, Альдо уже будет королем. В мести Айаны уже не будет смысла, и, быть может, это убережет тебя. Но ты должна знать еще одно. У Альдо уже есть королева.
Сангрида побледнела еще сильнее. Она окинула Гидеона беспомощным взглядом, и он ощутил ее боль, как свою собственную. Невыносимо было видеть ее страдания, тем более что, возможно, это был их последний разговор. Но он не мог остановиться.
- Альдо женился. Ваш брак был расторгнут, а потому ничто не мешало ему заключить новый. Его женой стала твоя служанка Исабел Тур.
- Что?!
- Говорят, что это лучший из династических браков, какой только можно было представить. Ее дядя владеет собственной армией, он первый, кто поддержал Альдо. Но, Сангрида, если верить донесениям моих людей, дело не только в этом. Все они, как один, говорят об особой связи между Альдо и этой Исабел.
- Он знает, что я жива?
Гидеон кивнул.
Сангрида прижала ладонь к губам. Слезы душили ее, а в душе бушевала буря. Радость сменялась злостью, отчаяние эйфорией. Она не знала, что делать, чего хочет.
- Если ты согласишься, я хотел бы, чтобы ты осталась на Острове до зимы. Ты можешь написать Альдо, я прослежу, чтобы твое письмо как можно скорее попало к нему в руки.
Сангрида в изумлении посмотрела на Гидеона. В его голосе было что-то помимо просьбы, он едва заметно дрогнул, и дурное предчувствие кольнуло сердце Сангриды.
- Обещай мне, что ты его не убьешь, - попросила она.
- Обещаю, - Гидеон тяжело вздохнул, и на мгновение прикрыл глаза. Лицо его вновь стало пепельно-белым. - Ты бы не могла отправить кого-нибудь из слуг с посланием в Равию? У меня есть письмо для Себастиана и Каллата. Это не терпит отлагательств.
Сангрида кивнула и вышла из комнаты. Едва она скрылась из виду, как Гидеон в изнеможении рухнул на кровать. То, чего он так боялся, начинало сбываться. Время заканчивалось. Им овладел страх, какого он не знал прежде. Он чувствовал дыхание смерти. Черный принц умирал, и на этот раз Гидеон не надеялся на помощь бога.
Он вновь стоял в комнате владыки. Белоснежный мрамор стен делал ее похожей на храм, казалось, что даже дурным мыслям здесь не может быть места, оттого тяжелее становился его грех.
- Страх смерти высасывает жизнь, - голос отца прозвучал как набат. Гидеон вздрогнул, вглядываясь в его красивое смуглое лицо, так рано исчерченное морщинами. Аластеру было немного за сорок, возраст, когда равнинные короли лишь начинают свой путь. - А ты, как я посмотрю, все еще процветаешь. Долина соколов не потребовала от Талтоса кровавой дани. Ты пришел меня убить, - он улыбнулся, - Я знаю этот взгляд. Я сам убил своих братьев, чтобы обрести престол. Но Талтосам не суждена долгая жизнь. Все мы прокляты. Все обречены. Мои братья ушли из мира, не достигнув и тридцати, двое моих сыновей лежат в земле, и я не смею просить у бога годы. Мне и без того было отпущено больше, чем остальным. Это и тебя коснется, Гидеон Черный принц. Ты умрешь молодым.
- Так убей меня.
- Зачем? Я и без того лишился Дована, и, судя по тому, что ты здесь, Лестер тоже мертв. Смерть не оставляют в наследниках престола, она сама воздевает на себя корону. Нерии отвернулись от меня, ты остался последним сыном, и больше у меня ничего нет. Ты тоже это узнаешь.
Гидеон со смесью изумления и страха смотрел на отца. Тот, еще минутой назад терзаемый страхом, теперь смотрел прямо и открыто в его глаза. - Настанет день, совсем скоро, когда ты поймешь, что стоишь на пороге смерти. Ты будешь понимать это абсолютно четко, не испытывая ни малейшего сомнения и не надеясь на иной исход. Ты не успеешь закончить начатое, у тебя не будет наследников, и это время станет самым неподходящим для смерти. Но все равно ты умрешь.
Гидеона прошиб холодный пот. Голос Аластера звучал спокойно и уверенно.
- Вздор. Я не тот человек, который может рухнуть в пропасть. Я выше королей и господ, выше любого, живущего в этом мире. Я Гидеон Черный принц, колосс среди людей, божья длань и божий меч. Меня нельзя одолеть. Я несокрушим.
- Как и смерть. Ты так цепляешься за жизнь, что сам призываешь к себе гибель. Яд, что должен был спасти тебя от отравления, вошел в твою кровь и теперь медленно и незаметно убивает тебя. Разве ты этого не замечаешь? Этот яд лишит тебя наследников, а потом покончит и с тобой. И тогда от твоих владений не останется ничего. Ты станешь последним в нашей династии.
- Не последним. Будет Сангрида.
Аластер расхохотался.
- Она никогда не была нашей крови. Она простая дочь купца, не больше. Но я любил ее мать. Любил больше, чем кого-либо до нее. Но я позволил ей уйти. Она была так же благочестива, как твоя маленькая нерия, боялась греха. Она была верна своему мужу, и ни разу не оступилась. Когда ее не стало, я мог сделать лишь одно - позаботиться о ее дочери. Я велел привести ее ко двору, хотел выдать замуж за Каллата, он любит молоденьких. Но Сангрида была слишком похожа на свою мать. Я оставил ее для себя. А потом в мой дом подбросили вороненка.
Ты удивлен, Гидеон? Да, понимаю. Ты годами желал ее, но у тебя была всего одна ночь. Ты думал, я не узнаю, что на самом деле случилось с Дованом? Мой сын узнал, что произошло за закрытыми дверями. И тебе пришлось убить его, чтобы сохранить свою тайну. Ты понимал, что будет с тобой и Сангридой, если консистория узнает о вашей связи. Брат и сестра в одной постели. Кто бы это простил?
Итак, ты убил Дована, "убил" Лестера и сейчас намереваешься убить меня. Что дальше? Что ты будешь делать, когда за тобой останется пустота? Молчишь. Понимаю. Слишком много для одного дня, не так ли?
Ты хочешь власти - бери ее. Тот мир, который сейчас существует, тесен для нас двоих. Но я не готов умирать, чтобы видеть гибель своей династии. Да и ты едва ли убьешь меня или Лестера. Не после Дована. Ты знаешь - мое слово тверже камня. Я отдаю тебе престол, Черный принц, но заберу его, как только тебя не станет. Я унаследую твою империю и даже сохраню жизнь твоей великой любви. Наша династия должна устоять, как бы мы ни желали пролить ее кровь. И Лестер после меня станет владыкой, как и должно было случиться.
- Ты никогда не взойдешь на престол. Его унаследуют мои дети.
- Их не будет.
Гидеон содрогнулся. Мысли метались в его голове как рой рассерженных пчел. Разум его отказывался верить Аластеру, но в сердце его поселилось сомнение. В одном отец был прав - Гидеон не мог заставить себя покончить с ним.
- Ты спишь?
Гидеон открыл глаза. Белоснежная комната владыки так явственно стояла перед его глазами, что странно было оказаться вновь в тускло освещенной спальне Сангриды.
- Нет. Просто прикрыл глаза.
- Я отослала слугу. Он будет в Равии к вечеру.
- Это хорошо.
Он тяжело поднялся, буквально принуждая тело слушаться. Сангрида не сводила с него испуганного взгляда. Никогда она не видела его таким слабым и беспомощным. Трудно было поверить, что еще вчера они весело бегали в саду и Гидеон говорил ей о предстоящей войне. Теперь, покачиваясь, он с трудом пересек расстояние от кровати до балкона, тяжело опустившись в кресло.
- Вина, - хрипло прошептал он, и Сангрида опрометью бросилась выполнять его просьбу. Гидеон пил жадно, точно его изнутри пожирал огонь, и оторвался от кувшина лишь тогда, когда в нем не осталось ни капли. И вновь пугающая бледнота схлынула с его лица. Оно порозовело, а глаза, сухие как у покойника, вновь обрели выражение.
- Посиди со мной, - попросил он Сангриду. - Воздух Каскадей целебен.
Сангрида послушно села. Она не сводила с него внимательного взгляда, и Гидеон улыбнулся.
- Тебе нет причин волноваться. Мне уже гораздо легче. Думаю, скоро я смогу справиться не только с вином, но и с чем-нибудь пожирнее. У тебя еще найдется кабанина?
- Разумеется. Я сейчас распоряжусь.
Сангрида поднялась, упреждая просьбу Гидеона остаться, но внезапно свет за ее спиной померк, точно солнце застила туча. Впрочем, не одной туче не дано было повергнуть землю в такую темноту. Повернувшись, Сангрида подняла взгляд на небо и похолодела от страха. Там, где мгновение назад сквозь облака слабо пробивался солнечный свет, темнел черный круг.
- Эта тьма пройдёт, - сказал Гидеон, успокаивающе касаясь руки Сангриды. - Солнце выйдет через пару минут.
- Но что случилось? Что это?
- Мудрецы называют это затмением. Это редкое явление и не каждому доводится увидеть его.
- И что это значит? - все так же испуганно спросила Сангрида, не отрывая взгляда от тёмного диска в погасшем небе.
- Это значит, что пришло время, когда ты должна учиться жить без меня.
- Что? - машинально переспросила она и вдруг, осознав весь ужас сказанного, Сангрида в ужасе повернулась к принцу.
- Я давно знаю, что моё время на исходе. Теперь и небеса подают мне знак. Время Гидеона Чёрного принца почти вышло. Присядь, нам нужно поговорить. Кажется, уже нет времени откладывать этот разговор.
- Гидеон!
Он почти грубо толкнул ее к креслу.
- Сядь! Я послал за Каллатом и Себастианом, потому что чувствую, что мой конец недалек. Я сам пустил в себя болезнь, Сангрида, сам приговорил к этому концу, и давно уже знаю об этом. Впрочем, я думал, у меня гораздо больше времени.
После моей смерти ты займешь престол. Сейчас войска готовы к нападению на Вайс, но ты повернешь их на Равнину. Так будет лучше. Пока остается последний Пеллар, твоя жизнь будет в опасности. Многие годы я пытаюсь покончить с Крысом и Айаной, но Холер знает о моих попытках, он защитил себя надежными людьми. Только ударив по Мраморному городу, вы сможете его уничтожить. Морно поддержит вас. Мой человек приближен к принцу, он уже обещал ему поддержку от моего имени и они договорились о разграничении земель. Он станет твоим ближайшим советником, но держись Каллата и Себастиана.
- Гидеон...
- Не перебивай меня, Сангрида. Прошу. Этот человек - наш отец. Я не смог его убить. Я держал его в бастионе, но пару лет назад отпустил. Он первым предупредил меня о болезни и о моих детях. Его слова оказались правдой, потому я поверил и клятвам верности. Но Аластер желает вернуть престол и передать его Лестеру. Ты должна быть к этому готова. Он станет говорить, что ты не его дочь, что ты не Талтос. Это ложь. Я уже приготовил все документы, в которых ты указана моей наследницей. Если придется, Каллат скажет, что Аластер самозванец, его поддержит Себастиан. Но главное - Лестера уже давно нет в живых. В ночь, когда Айана бежала из Красных пашен, его вместе со слугой убили. Я думаю, это дело рук Крыса. Аластер не должен об этом узнать. Он будет поддерживать тебя ровно столько, сколько будет считать, что после победы сможет от тебя избавиться, и открыто объявить о своем спасении. Тебе придется упредить его. Кажется, это все, о чем тебе следует знать. Хотя, я почти забыл. Я отослал Саграта из Нерелиссы. Пеллары не должны знать, где мальчик. Сейчас он под присмотром своего отца.
- Отца?! Мой сын в Морно?
- Да. Там он в полной безопасности. Пока что пеллийцам не удается пересечь границы Морно. Их ненавидят так сильно, что даже за тонну золота не позволят никому въехать в страну. Ты все поняла?
- Гидеон, этот разговор не имеет смысла. Я выслушала тебя. Но это было незачем. Ты сам поведешь свои войска.
- Кто знает, - усмехнулся Гидеон и перевел взгляд на черное солнце.
До конца дня они не возвращались к этому разговору. Сангрида, которую слова Гидеона оставили при собственном мнении, с радостью наблюдала происходящие в нем перемены. После плотного обеда он утратил неуверенную поступь в шаге и даже нашел в себе силы спуститься в конюшню и проверить коня. Слуги без конца приносили ему вино, и казалось, что с каждым новым кувшином Черный принц не хмелеет, но обретает новые силы. Легко поднявшись в седло, он галопом помчался прочь со двора и вернулся через час, порядком изнуренный, но со счастливой улыбкой на лице.
- Должно быть, я и впрямь не умру, - весело сказал он, бросившейся ему навстречу Сангриде. Он поймал ее за руку, и, покружив на месте, увлек за собой в сад, где они так любили проводить время вдвоем, вдалеке от взглядов слуг. - Мы еще повоюем в Вайсе. Мы уничтожим их королей, а потом вместе с тобой уедем в южный дворец, и там нас никто не потревожит. Мы будем просыпаться, когда того захотим, гулять в лесу, охотиться. Перевезем Саграта, и я научу его владеть мечом. А хочешь, отправиться морем в Долину соколов?
Мы войдем в город с воды, и горцы будут встречать нас своими варварскими танцами и криками. Они обрядят тебя в алый шелк расшитый цветными бусинами и заставят босиком кружиться у костра. Мы будем пить их забродившее молоко и курить смрадный дым. Пусть Аластер воюет сам!
Эта страна похожа на дорогой бордель - всюду цветные ткани и ароматные свечи, горят жаровни, льются песни и люди умасливают свои тела. Они не стесняются своей наготы и ценят красоту. Там все похоже на волшебную сказку. А ты для них будешь центром мира, долгожданной принцессой, божеством. Той, кем я вижу тебя.
- И ты откажешься от войны?
- Только дай мне захватить Вайс. Я не прощу себя, если откажусь от этой возможности. Кто знает, сколько у меня есть времени. Но я должен успеть. А потом я твой слуга и раб. До последнего вздоха. Если, конечно, ты не уедешь в Морно.
Лицо Гидеона омрачило беспокойство. Он опасливо взглянул на Сангриду.
- Если остаться здесь, значит уберечь тебя от войны, я останусь. Мы найдем способ справиться с твоей болезнью, а потом, когда наш отец покончит с Равниной, просто будем жить, зная, что его престол останется за тобой. Твоя империя станет еще больше, но тебе не придется рисковать собой.
- Но мне придется уйти. Завтра сюда вернутся Каллат и Себастиан, еще день я проведу с тобой на вилле, но послезавтра уеду.
- Я поеду с тобой.
- Мы это уже обсуждали.
- Да, - улыбнулась Сангрида. - И я помню каждое слово. Ты сказал, что лишь полковым девкам можно сопровождать войска, что мне придется жить в твоей палатке и погубить свою репутацию. Мне все равно. Я буду с тобой в Вайсе, в Долине, где угодно. Я не потеряю тебя во второй раз. Будь со мной. Теперь я прошу тебя об этом. Разве между нами остались запреты? Разве прежде мы не отдавались на волю чувств? Что мне божья кара после смерти, если мы оба страдаем здесь? Я люблю тебя. Ты обещал, что Гидеон не умрет, пока жива Сангрида. Я жива, и я знаю, ты тоже будешь жить.
Гидеон обхватил ее лицо ладонями, и они слились в поцелуе. Пальцы Сангриды дернули завязки его одежды. Засмеявшись, Гидеон повалил ее на землю и накрыл собой. Он скользнул к крючкам ее платья, но Сангрида остановила его.
- Быстрее.
В своих мечтах он никогда не мог представить, что возьмет Сангриду точно полковую девку, задрав ее юбку под деревом. Она жадно выгнулась ему навстречу и обхватила ногами его бедра. Мир вокруг Гидеона погас, он сузился до одной Сангриды, ее тела, дыхания, стонов. Она существовала для него, она была его миром, и он не мог его покинуть.
© Энди Багира. 2018 г.