НОЧЬ МОЕЙ СМЕРТИ
Глава 7 | Начало
Софья занимала комнаты на втором этаже. Напротив обосновалась портниха, сутками напролет утопая в тканях, кружевах и рюшах. Художник выпал из моей памяти, но по словам дворника, поселился тот недавно. Хозяйка дома — Серафима Андреевна — проживала в апартаментах на первом этаже, окнами выходящими на главную улицу, чтобы ничто не укрылось от любопытных глаз.
Однако я редко пользовался входной дверью, проникая к Софье через окно с задней части дома, взбираясь под покровом ночи по крыше сарая, когда девушка возвращалась из театра.
Отдавая отчет в том, что гастроли закончатся и Софья упорхнет, я не терял надежды покорить сердце красавицы, одаривая украшениями. Юная и несомненно талантливая танцовщица быстро раскусила прелести жизни, закрывая глаза на краденые вещи и мою репутацию. Благоразумно не носила кольца и ожерелья, чтобы не привлекать внимание, складывая их в шкатулку, которую хранила в чемодане. Взамен дарила любовь, а я шел на поводу...
— Что вам угодно, господа?
Вдова Еремеева лично вышла на крыльцо, встречая незванных гостей. Я задержался на мгновение, ожидая действий от сыскарей. Юровский не заставил ждать с ответом:
— Сударыня, будьте любезны ответить представителям сыскной полиции на пару вопросов. Танцовщица гастролирующего театра – Софья Матвеева – проживает у вас?
— Да, она снимает две комнаты на втором этаже. А что случилось?
— Где теперь находится Софья? — игнорируя вопрос Еремеевой, спросил следователь.
— По всей видимости, в театре на репетициях, — прозвучал неуверенный ответ, — но я не видела девушку сегодня. Порой она пробегает так неслышно!
— С вашего позволения, мы пройдем в дом?
— Да, будьте так любезны, господа!
Сыскари поднялись вслед за хозяйкой дома, а я воспользовался преимуществом проходить сквозь стены, жалея, что не умел этого ранее. Однако моя прежняя способность пользоваться отмычками и бесшумно проникать в дома работала отменно.
Софья занимала смежные комнаты, одна из которых использовалась в качестве гостиной, другая – уютная спальня, где я проводил приятные часы в сладких объятиях любимой девочки.
Юное дарование восхищало талантом танцовщицы не только меня, и я ревниво отбрасывал мысль о том, что у Искорки есть другие поклонники, настолько Софья уверяла меня в своей любви. Следовал сердцу, но отмахивался от разума, покуда не застал ее с другим...
Пройдя сквозь стены, я осмотрелся. В гостиной царил порядок, на столе в высокой вазе благоухал букет цветов, подаренный не мной. Я не разменивался на мелочи, осыпая подругу сердца ювелирными цветами в золотой оправе. Я и к Зарецкому не наведывался в последнее время лишь по той причине, что щедро одаривал Софью, а она...
Мучительный стон сорвался с моих призрачных уст, едва я переступил порог спальни. В двери апартаментов призывно постучали, голос Засельского взывал к Софье, которая уже не имела возможности ответить.
В немом иступлении я смотрел на распростертое на кровати тело Искорки, лицо которой исказила мука, а глаза навечно устремились в пустоту.
— Софья... Да как же так? Софья!
Я издал вопль, с размаху отшвырнув стул. К моему изумлению, тот отлетел, ударившись о стену. В двери рьяно забарабанили, призывая открыть. Сыскари услышали шум, догадавшись, что комнаты не пустуют.
— Серафима Андреевна, у вас наверняка имеется запасной ключ? — долетел требовательный голос Юровского. — Откройте двери!
В замочной скважине раздался характерный щелчок. Первым в спальню ворвался помощник следователя:
— Ну и дела, Эрнест Андреевич!
Юровский подошел ближе, бегло осмотрел тело, оглянулся на вошедшую Еремееву, указав той на стул в гостиной:
— До прихода доктора и полиции ничего не трогать. К вам будут вопросы, советую отвечать быстро и предельно честно! Константин Викторович, пошлите за Звягинцевым и кликните городового, пусть оцепят место до выяснения обстоятельств произошедшего.
Засельский испарился выполнять приказ следователя, сам же Юровский внимательно осматривал помещение. Кроме брошенного стула и смятой постели, поверх которой лежало тело Софьи, глаз сыщика зацепился за открытое окно. Выглянув наружу, Юровский прищурился, прикидывая в уме, насколько легко ушел убийца. Однако я обратил внимание и на угол чемодана, который выглядывал из-под спущенного края покрывала.
Искорка тщательно заталкивала тот под кровать, когда пополняла шкатулку с драгоценностями, не позволяя мне помогать. Я лишь смеялся: не самое лучшее место для хранения ценностей. На что Софья неизменно отвечала, что мне не составит труда вычислить воришку среди моих собратьев по ремеслу. Предчувствуя неладное, я проник сквозь крышку чемодана: шкатулка исчезла...
— Что ж выходит, Эрнест Андреевич? — вопросил вернувшийся помощник. — Митька не поладил с любовницей, та тюкнула того по голове, он в приступе бешенства или ревности задушил бедняжку, сбежал из дома, воспользовавшись окном, как я понимаю. Но судьба-злодейка не позволила далеко уйти, подставив подножку. Фомкин скатился с холма, сломал ребро и помер спустя некоторое время.
— На дворе ювелирной лавки? — с сомнением покачал головой Юровский, а я вновь с надеждой посмотрел на сыщика.
Увидев тело Софьи, я смекнул, что полиция повесит на меня убийство танцовщицы, но неуверенность в голосе следователя заставила приободриться: ведь я предполагал, кто теперь дважды виноват. Но не ведал, каким образом донести сведения до полиции.
— Серафима Андреевна, вспомните, когда в последний раз вы видели Софью Матвееву?
Всхлипывая и утирая кружевным платочком глаза, вдова Еремеева задумчиво уставилась в одну точку, мысленно восстанавливая в памяти события. Покорно сложив руки на коленях, выпрямила спину и гордо вскинула голову, готовая держать ответ. Лишь опухшие глаза выдавали волнение.
— Если позволите, господин следователь, я начну со вчерашнего вечера. Софья приняла у себя некоего господина, чья внешность осталась для меня загадкой. Я отлучилась из комнаты, окна которой выходят на улицу, и не имела возможности видеть его лицо, да и фонарь у нас сломался. Просила Степана заменить, так он, окаянный, второй день из трактира не вылазит.
— Кто будет у нас Степан?
— Так работник мой. Умелец, да выпить любит, — пояснила вдова, а перед моими глазами предстал образ щуплого бородатого мужика с заплывшим от пьянки лицом.
— Продолжайте, сударыня!
— До меня изредка долетал девичий смех, да приглушенный мужской голос. Но актрисы, танцовщицы имеют такую репутацию, господин следователь... Вы меня понимаете? — скромно потупив глаза, произнесла хозяйка дома, но Юровский не удостоил ответом, прищурившись поглядывая на вдову и знаком предлагая продолжать. — Мое дело маленькое: сдаю комнаты в наем, и мне безразлично, кого принимают у себя девицы.
— Стало быть, в тот вечер в театре не давали представление, коль Софья оказалась дома? — подал голос Засельский, прохаживаясь по комнатам и заглядывая в каждый угол, за шторы и под мебель в поисках возможных улик.
— Верно, — согласилась Серафима Андреевна, — но спустя время, над головой раздался шум и вскрик. Помню, как я вздрогнула, задремав ненадолго. После по ступенькам раздались громкие шаги и хлопнула дверь.
— В каком часу это случилось? — спросил Юровский.
— Затрудняюсь ответить точно, но что-то около восьми вечера, — задумчиво произнесла Еремеева, но спохватилась, — хотя нет, позвольте, ближе к девяти. В восемь я пила чай, именно поэтому отлучилась из комнаты и не уследила, кто пришел к Софье.
— Вы видели того, кто покинул дом? — поинтересовался Засельский.
— Увы, нет!
— Что произошло дальше?
— Самое странное, что мужской голос зазвучал вновь, — заговорщицки прошептала хозяйка дома, подавшись вперед. — Я и подивилась, неужто юная профурсетка принимала у себя двух мужчин сразу? Ведь никто не входил более. Видимо, до того они зашли вместе, а я допустила оплошность и не углядела.
— Либо Митька прошмыгнул тихо и незаметно как и подобает вору, — едва слышно проговорил Юровский, склонившись к уху помощника.
— Но вскоре и тот ушел, — продолжила Серафима Андреевна, — и наступила тишина. Однако же поутру, ближе к обеду, я слышала голос Софьи, но не видела. После ушла на рынок, так как привыкла сама покупать продукты, а то знаете, как эти торговки..
— Это к делу не относится, — прервал поток изречений Юровский, — но вы сказали, что слышали голос. Девушка с кем-то разговаривала?
— Мне показалось, что да, но возможно, она просто говорила вслух, — замялась вдова.
— Но вы не видели, как кто-то посторонний входил в дом? Надобность в фонаре отпала.
— До моего ухода на рынок из дома вышел художник с принадлежностями для рисования и до сей поры не возвращался. К портнихе эти дни тоже никто не приходил, да и клиенты у Пелагеи зачастую женского пола. Нет, господин следователь, я не видела, чтобы кто-то входил в дом до моего ухода.
— А до вчерашнего дня кто посещал Софью? Фонарь не работал лишь пару дней, ведь так? От вас явно не укрылось, кто являлся поклонником таланта танцовщицы. Признайтесь, любезная Серафима Андреевна! Помогите следствию, — заискивающим тоном произнес Юровский, а щеки вдовы зарделись пунцовым розами.
Однако вдова Еремеева не успела ответить на вопрос следователя. В бывшие апартаменты Софьи вошел доктор Звягинцев, кивком головы приветствуя каждого из присутствующих. В полном молчании прошел в спальню и склонился над трупом, выясняя причину и время смерти.
— Ну, что я могу сказать, Эрнест Андреевич, — доктор выпрямился и посмотрел на следователя, — смею предположить, что смерть наступила не более двух часов назад в результате удушения, по всей видимости, подушкой. Тело абсолютно без признаков окоченения. Вскрытие даст более развернутый ответ и позволит исключить вероятность смерти от естественных причин. Вы просто везунчик, господин следователь! Два трупа по горячим следам и не остывшим телам.
— Шутить изволите, любезный Федор Алексеевич, — усмехнулся Юровский. — По крайней мере, убийство Матвеевой на Фомкина не повесить: тот умер раньше. Забирайте тело, а мы с Константином Викторовичем еще осмотримся.
— Кстати, об осмотрительности, — заметил доктор перед уходом, — поднимаясь, я обратил внимание на бурые пятна на стене возле окна в межлестничном проеме. На занавесях также присутствуют пятна, сдается мне, господа, что это кровавые следы.
— Пойду, зафиксирую, — отозвался Засельский, в то время как следователь вытаскивал из-под кровати чемодан Софьи, — да опрошу портниху. Кто знает, возможно та слышала что-нибудь? Комнаты расположены напротив.
Я нетерпеливо кружил по спальне, провожая взглядом тело Софьи, которое выносили двое полицейских. Глупая, жадная девочка! Проследив за помощником, я остался подле следователя: незачем присутствовать при разговоре с портнихой, Засельский введет в курс Юровского, когда вернется.
— Серафима Андреевна, позвольте вас на минуту! — подозвал вдову Еремееву сыскарь, открывая при ней чемодан и проницательно всматриваясь в лицо. — Скажите, в комнатах покойной что-нибудь пропало? Как хозяйке дома, вам виднее!
— Да вроде на месте все, — неуверенно начала та, но упавший взгляд на содержимое чемодана выдал секундное замешательство, не укрывшееся от Юровского.
— Смелее, Серафима Андреевна! Уж не мне ли, судебному следователю, не знать про тайные грешки хозяев домов, сдающих комнаты в наем: в отсутствие постояльцев проверять содержимое имущества под видом уборки помещений.
Под пристальным вниманием сыщика, Еремеева сконфузилась и окончательно смешалась, нервно теребя подол платья. Заикаясь, вдова с трудом подняла голову на Юровского и тихо произнесла:
— Да, каюсь, грешна, господин следователь. Но уверяю вас, что я ничего не брала у покойной Софьи! Однако из чемодана пропала шкатулка с драгоценностями, которых в последние дни стало значительно больше.
— Так уж и не уменьшили содержимое шкатулки? — с толикой иронии спросил следователь.
— Уж лучше бы взяла, все равно украли, — выдала Еремеева.
— Так, кто, говорите, приходил ранее к Матвеевой?
— Не смею утверждать, что он поклонник таланта, но сама Софья призналась, что обращалась к нему за профессиональной помощью, когда подвернула ногу на репетиции.
— Неужели, Серафима Андреевна? Кто же это: доктор Звягинцев или ассистент Кузнецов?
Продолжение здесь