Мадрид, Испания. Июнь, 1981 год.
Глава 1
Джакобо Ньето сидел на скамье подсудимых. До него словно издалека доносились слова судьи Гонсалеса:
— Джакобо Пабло Ньето, вы обвиняетесь в убийстве своей сожительницы, Ренаты Марии Мартинес, которое произошло 21 июня сего года. Орудие убийства: кухонный нож; два глубоких ранения в живот...
Ощутив на себе чужой взгляд, он повернул голову. На него смотрел рядом сидящий Федель Молина.
"Всё будет хорошо, я знаю своё дело", — говорил его успокаивающий взгляд.
Затем посмотрел на ухмыляющегося Рауля Гомеса, изучающего орудие убийства, скривился.
— Вам есть, что сказать, дон Молина? — спросил судья.
— Да, ваша честь. — Адвокат встал. — Мой подзащитный убил донну Мартинес в состоянии аффекта, застав её в пастели с доном Урбано Гарсиа. Ньето не мог себя контролировать; он очень сильно любил её и...
— Разве это меняет дело, дон Молина? — спросил прокурор Гомес.
— Конечно, нет. Однако в состоянии аффекта человек не способен думать или как-то контролировать свои действия. Так и Ньето, человек более вспыльчивый и эмоциональный; он хотел лишь выгнать молодого любовника Мартинес и поговорить с ней.
— И для этого он взял кухонный нож? — спросил судья.
— Лишь с целью пригрозить. Испугавшись, Гарсиа оделся и ушёл. Подзащитный его даже пальцем не тронул. Обеспокоенный, он положил в растерянности нож на стол и стал расспрашивать Мартинес, почему она так с ним поступила. Та в свою очередь сначала оправдывалась, а затем, когда Ньето спросил: "Ты меня любишь?" она вскочила и закричала, обвиняя его в избиениях и угрозах. Без каких-либо обоснований! Взяла вазу и хотела кинуть её в него, но он остановил её. Тогда Мартинес взяла со стола нож, замахнулась. Ньето пытался выхватить его из рук, но случайно ранил её в живот. Мартинес продолжала какое-то время сопротивляться, и поэтому, опасаясь за свою жизнь, подсудимый не смог сразу вызвать "скорую помощь", так как отбивался от неё. — Адвокат немного помолчал. — Потом она ослабла и потеряла сознание, а умерла уже в больнице от большой потери крови.
— Вам есть, что сказать, дон Гомес? — спросил судья Гонсалес.
— Да, ваша честь. — Он тоже встал. — На самом деле всё было совсем иначе. Почему Мартинес изменила Ньето? Потому что его больше не любила. Он её избивал, унижал, угрожал и даже морил голодом. Она не раз обращалась в полицию. Однако недобросовестные сотрудники полиции игнорировали её заявления (с ними прокуратура ещё разберётся). Почему она не ушла от него? Не знаю... да и никто больше не узнает. Вскоре Мартинес встретила в кофе и влюбилась в Урбано Гарсиа, студента. Спустя несколько дней, пока подсудимый был на работе, она пригласила его к себе в дом, и они вступили в половую связь. — Прокурор слегка покраснел. — В общем, Ньето вернулся домой раньше обычного и застал их. Он, как утверждает дон Гарсиа, набросился на него с ножом, но тот успел убежать из дома. Тогда подсудимый напал на Мартинес и зарезал её в приступе ярости. Сделал он это, конечно, в состоянии аффекта, но для такого тяжкого преступления, как убийство, это самое слабое оправдание. Более того, есть основания предполагать, что он убил её целенаправленно.
— Почему? — спросил судья.
— Дело в том, что это уже её не первая измена, и Ньето угрожал её убить из-за неверности. Сколько убийств происходит из-за слепой ревности!
Джакобо, который всё это время молчал, встал, опрокинув стул, и закричал:
— Я ненавидел и любил эту шлюху! Она мне плевала в душу! В душу!
Судья изо всех сил стучал молотком, призывая к порядку. Подсудимый поставил стул и сел. Пристав подошёл к нему и что-то шепнул на ухо. Гонсалес объявил перерыв.
Глава 2
Перерыв закончился. Началась новая перепалка: спор между Молиной и Гомесом. У прокурора было большое преимущество: весомые, а главное, правдивые аргументы и факты. Джакобо с каждой минутой всё больше понимал, что адвокат проиграет суд, поэтому насылал и на него, и на Рауля самые страшные проклятья.
Наконец, судья вынес приговор:
— ...шесть лет тюремного срока...
"Шесть лет!" — молнией пронеслось в голове Джакобо, и он, кипя от ярости, резко встал и подбежал к Раулю.
Схватил за горло и начал душить. Тот, вовремя опомнившись, сопротивлялся: бил по рукам и выше. Приставы пытались оттащить преступника, но он вцепился в прокурора мёртвой хваткой; кричал, захлёбываясь слюнями:
— Свинья! Я позову Панчо, я позову Панчо, и, клянусь Богом и всей Святой Троицей, он убьёт тебя... если я этого сейчас не сделаю...
Рауль начал по-настоящему задыхаться. Он почувствовал, как могучие руки Джакобо Ньето ещё сильнее сдавили горло. Глаза словно вылезли из орбит... Однако приставам всё-таки удалось оттащить его. Прокурор, осторожно коснувшись шеи, с шумом вдыхал кислород.
Джакобо поспешно увели, а Молина, бледный как мел, дрожащим голосом произнёс:
— Я же говорил вам, уважаемый судья, что мой подзащитный психически неуравновешенный человек...
— Позовите врача и дайте дону Гомесу воды! — закричал Гонсалес, позабыв о приговоре.
...Рауль ушёл позже всех. Как сказал ему врач, — он ещё легко отделался: остались лишь небольшие синяки. Прокурор сначала разговаривал тихо и хрипло, затем немного получше стало.
На крыльце здания суда его ждал Федель Молина.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, подойдя к нему поближе.
— Немного получше, спасибо.
— Простите, я не думал, что всё вот так обернё...
— Зачем вы извиняетесь, дон Молина? — оборвал его прокурор. Адвокат промолчал.
Рауль ушёл домой. Однако, вставив ключ в замочную скважину двери своей квартиры, он вспомнил угрозы Джакобо и подумал:
"А он блефует?.."