Рассвет окрасил небо золотым и розовым светом. Волны негромко плескались, ударяя о борт судна, высоко в небе кричали чайки.
Сангрида стояла на палубе и пристально вглядывалась в очертания далекого берега, тёмной полосой видневшегося на горизонте. Чувства, охватившие её, были столь сильны, что она не сдерживала слез. Как же долго она мечтала вернуться домой, как долго во сне снова и снова прибывала к родным берегам. Все трепетало в её душе, Сангрида не верила, что всего несколько часов ожидания отделяют её от благословенной минуты. Она давно отказалась от своего прошлого и от имени, и вот Сангрида Талтос, дочь блистательной Нерелиссы восстала из праха. И счастье, овладевшее её душой, было гораздо сильнее того страха, который она испытывала при мысли о Гидеоне.
Гидеон. Она запрещала себе думать о нем, но он снова и снова приходил к ней во снах. Она любила Альдо, и чувство это было искренним, и все же порой, ложась с мужем в постель, она представляла себе Гидеона, его руки, его губы. Стыд сжигал её, она отчаянно молилась об избавлении, но Гидеон не оставлял её.
- Ты уже не спишь?
Обернувшись, она увидела Альдо, уже облаченного в праздничное одеяние. И хотя на его шее блестела золотая цепь, волосы были все ещё растрепаны после сна, и черные кудри торчали в разные стороны.
- Я почти не сомкнула глаз, - призналась она, подставляя щеку для поцелуя. Альдо поправил шаль, почти соскользнувшую с плеч Сангриды. Нерия откинулась на его грудь, все так же не отрывая взгляда от горизонта.
- Ты думала о нем? - тихо спросил Альдо, так, чтобы не расслышал сопровождающий его страж.
- Да, - выдохнула Сангрида.
- Он не посмеет тебе навредить. Ты королева Равнины и ты носишь под сердцем наследника престола.
- Ты ведь не об этом волнуешься? - вместо ответа спросила она. Альдо промолчал. - Мои чувства к Гидеону остались в прошлом. Я была слишком глупа и наивна, веря в его любовь. Не отличая ее от вожделения. Я не могла ответить ему взаимностью.
- Помни об этом, - тихо сказал Альдо и, быстрым поцелуем коснувшись её волос, направился обратно в каюту.
А Сангрида все так же осталась стоять на палубе, не в силах отогнать от себя непрошенные мысли. Смогла бы она противостоять Гидеону теперь, если бы он попросил её остаться на острове? Не ожидай она ребёнка, смогла бы отказаться от жизни в Равнине ради того, что было прежде у неё отнято? Не считая редких минут, все эти годы она была абсолютно счастлива с Альдо, но теперь жизнь в Нерелиссе казалась её куда реальнее той, что осталась в Равнине. И встреча с прошлым дарила ей такое счастье, какое совладало бы с любым страхом.
Позволяя старой камеристке Альдо, приставленной ещё Крысом, одевать себя, Сангрида снова и снова возвращалась мыслями к ночи расставания с Гидеоном. Теперь его измена не казалась ей такой весомой причиной, и негодование Чёрного принца было весьма понятно. Сангрида бранила себя за эти мысли, она прижимала ладони к округлившемуся животу, ставшему ещё более заметным за месяцы подготовки к отплытию, точно плод в её чреве мог вселить в неё недостающую уверенность.
Но ни молитвы, ни увещевания не избавляли её от недозволенных мыслей. Она придирчиво разглядывала себя в зеркало, находя своё отражение недостаточно привлекательным. Золотое платье показалось ей тусклым, украшения безыскусными, а собственное лицо изнеможенным и одутловатым. Причитания старухи Невии о том, какая она цветущая роза, скорее раздражали Сангриду, и она поспешно отослала её прочь, велев принести воды для повторного омовения.
Ей с трудом удавалось сдерживать себя, улыбаясь Альдо и отвечая слугам на добрые пожелания. Сердце её неистово забилось в груди, когда она увидела родной черно-золотой стяг Талтосов, точно корона венчающий поданный ялик. Она пыталась казаться вежливо-безучастной, хотя больше всего на свете ей хотелось плакать от счастья. Ожидающие их в ялике музыканты перебирали струны лютен, им вторил напев флейты, и Сангрида узнала в печальной мелодии колыбельную, которой её убаюкивала мать. Гидеон помнил!
- Красивая мелодия, - заметил Альдо.
Сангрида не ответила. Её губы беззвучно шептали слова давно забытого языка, и каждое слово отзывалось в её сердце. Она больше не чувствовала себя всесильной королевой Равнины. Она снова была Сангридой Талтос, маленькой девочкой, чью тоску по матери могли успокоить лишь слова брата, обещавшего быть всегда рядом, его нежные пальцы, перебирающие её пряди, когда она забывалась на его груди.
- Гидеон нас встретит? - хрипло спросила она слугу, с трудом сглатывая поднявшийся к горлу комок.
- Владыка поприветствует вас позже. Вы сможете увидеть его на ужине.
Сангрида молча кивнула и вновь устремила взгляд на приближающийся город. Их встречали сотни нерий, выкрикивая имена короля и королевы, бросая цветы к их ногам и громко переговариваясь между собой. Сангрида тепло улыбалась, улавливая краем уха восторженные обсуждения. Она бросила взгляд на улыбающегося Альдо, и ощутила прилив гордости оттого, что он идет с ней рядом, красивый морнийский принц, на которого с таким восторгом поглядывают девушки.
Впервые за это утро мысли ее вернулись к мужу, и она крепче сжала его руку. Тот наградил жену ласковым взглядом и приветственно помахал толпе, восторженно отозвавшейся на его жест. Так они прошли вдоль всей главной улицы, через фонтан Диглана Белобородого к самому дворцу владыки. Альдо, прежде не видевший это чудо архитектуры, восторженно выдохнул, и Сангрида усмехнулась. Даже на нее некогда родной дом все еще производил огромное впечатление. Дворцовая стража не позволила черни проводить чету дальше ворот, и остаток пути они проделали в сопровождении одной лишь свиты.
- Ваши величества.
Сангрида не сразу узнала человека, спустившегося к ним от главного хода. Он был высок и худ, кожа его, как и у Гидеона, была светлой, а коротко стриженные черные волосы не отливали синевой, как у чистокровных нерий. Он был красив, единственное, что его портило — глаза — мелкие, прищуренные, лисьи. Долгие годы она не видела его, но этот взгляд она не могла забыть.
- Себастиан, - выдавила она из себя натянутую улыбку.
- Позвольте поприветствовать вас от лица владыки Гидеона, - сдержанно произнес он, ничем не выдавая своего знакомства с Сангридой. - Владыка приглашает вас на ужин, предшествующий завтрашнему торжеству. Сейчас разрешите проводить вас в покои, где вы сможете освежиться с дороги. Ваше величество, - он повернулся к Альдо, - владыка распорядился предоставить в ваше пользование комнаты, которыми он сам располагал, будучи принцем. Для вас, ваше высочество, - он обернулся к Сангриде, - приготовлена комната, в которой вы жили прежде.
- Но… - начал было Альдо, удивленный подобным распределением, но Сангрида мягко остановила его.
- Благодарю вас, советник Себастиан. Я рада вернуться домой.
- Я не советник, ваше величество, - равнодушно произнес он и, кивнув кому-то, стоящему позади него в составе прочей свиты, уступил дорогу Альдо. Сангрида бросила взгляд в толпу, и на лице ее расцвела улыбка.
- Рул! - восторженно выдохнула она, заметив прежнюю подругу. Та едва сдерживалась от того, что бы с криком не броситься ей навстречу. Вместо этого, широко улыбаясь, она низко и почтительно согнулась в поклоне.
- Госпожа, - пропела она и Сангрида рассмеялась. Рул была той единственной, кому Аластер позволил сопровождать Сангриду в Королевскую равнину. В ту пору девочке было только семь, и теперь Сангрида не скрывала своего восхищения, глядя как расцвела ее подруга за прошедшие пять лет.
- Сопроводите меня, - велела Сангрида и, взяв Рул под руку, прибавила шаг. Теперь, отчетливее, чем прежде, ей казалось, что она никогда не покидала Черный остров. Идя знакомыми коридорами в гарем, она с радостью отмечала, что здесь ничего не изменилось, и ее дом точно такой же, каким он был в день ее отъезда. Впрочем, стоило им войти в гарем, как это впечатление рассеялось, точно дым. В женщинах, вышедших ее поприветствовать, она не узнавала ни одного лица. Что именно послужило причиной этому, страх, что ее узнают, или смерть Аластера, Сангрида не знала. Она старалась не думать о том, какая их постигла судьба, вспоминая ту страшную ночь, когда комнаты Малого дворца в Равнине наполнились горьким запахом вереси.
В толпе женщин она заметила одну, которая не поднялась при ее появлении. Она сидела поодаль, прячась в тени, и, хотя Сангрида с трудом могла различить черты ее лица, все то время, что ей понадобилось, чтобы пройти к личным покоям, она ощущала на себе ее пронзительный взгляд.
- Кто это? - тихо спросила она у Рул.
- Королева Илеана.
Сангрида почувствовала острый укол в животе. Все это время она ни разу не вспоминала о жене Гидеона, и теперь была неприятно удивлена тем, что эта женщина находится так близко от нее.
- Какая она? - не сдержавшись, спросила она у Рул. Та задумалась.
- Трудно сказать, - наконец произнесла она, когда они вошли в покои, где прежде жила Сангрида. Привычно, как это делала сотни раз, Рул бесцеремонно плюхнулась на кровать Сангриды и поджала под себя ноги. Та устроилась напротив. - Она потеряла всех детей, что зачала с владыкой, и теперь все время прячется ото всех. Она ни с кем не общается, кроме троих девушек, прислуживающих ей, и все больше молчит. Иногда мне кажется, что она вообще не в себе. и ей все безразлично. Но, едва только кому-либо из девушек велят идти к владыке, она начинает злиться. Молчит, конечно, но так и буравит взглядом.
- И часто кто-то ходит к владыке? - против воли вырвалось у Сангриды. Она не хотела об этом говорить, даже думать о таком не следовало, но и сдержать себя она не могла.
- В последнее время часто. После того, как Илеана родила мертвого мальчика. А до этого никого не звали вовсе. Теперь здесь все стало совсем по-другому. Раньше девушки изнывали от скуки, а теперь все время прихорашиваются, шепчутся. Владыка больше не зовет королеву, он присылает сюда своего слугу Себастиана, и тот выбирает, кому повезет. Иногда девушек зовут и к Себастиану, но только двух. Владыка не хочет делить одних девушек на двоих, мало ли кто забеременеет, как потом понять, чей ребенок?
Сангрида поморщилась. Она не выносила Себастиана, хотя даже самой себе не могла объяснить почему. Даже сир Каллат, чья репутация шагала впереди него самого, был ей куда ближе и приятнее.
- У него есть фаворитка? - тихо спросила Сангрида, зная, что Рул правильно ее поймет. Та покачала головой.
- Он никого не выделяет. Есть девушки, которые ходят к нему чаще остальных, но не более. Евнухи строго следят, чтобы никто не возносился из них. Если кто-то возгордится, что ее приглашают в покои чаще остальных, то ее могут выпороть. И, конечно, нельзя об этом говорить при королеве. Здесь была девушка, Магдалена, красивая как богиня, к тому же дочь сатрапа. Так вот, всю неделю ее каждую ночь водили к владыке, и она возомнила себя госпожой. Начала распоряжаться в гареме и при королеве рассказывать, как проводит ночи с владыкой и что будет, когда она ему родит сына. Не знаю как, но слухи дошли до владыки. Магдалену выпороли и голой выставили за стены дворца. А когда она на площади стала бранить владыку, так ее и вовсе отвели в бастион к стражам, где ее отдали на их милость. Теперь в Сембии новый сатрап, а что случилось с отцом Магдалены никто не знает.
Сангрида поежилась. Она давно отвыкла от крутого нрава Гидеона, и все услышанное теперь показалось ей верхом жестокости.
- Владыка не любит, когда кто-то обсуждает его или королеву, - продолжала Рул. - Он всегда с вниманием относится к Илеане и не дает никому спуску, если кто-то с ней непочтителен. Нам не позволяется говорить о ней, когда мы ходим в его покои.
- Нам? - переспросила Сангрида. Рул густо покраснела.
- Нам, - тихо подтвердила она. Сангрида отпустила ее руку и с удивлением уставилась на подругу, точно пытаясь осознать, что скрывается за этим словом.
- Так ты… - медленно произнесла она и Рул, опустив взгляд и густо покраснев, кивнула. Сангрида пораженно выдохнула, - так тебе только четырнадцать!
- Тринадцать. После того, как девушка в первый раз зацветает, ее отводят к владыке. Я не первая. Он любит юных и невинных. Эвии из Каскадей двенадцать, но она чаще остальных ходит к владыке. Раньше ходила Рена, но теперь ее не пускают, кажется, она беременна. Ей тринадцать.
Сангрида пораженно молчала. Она не знала что сказать, что подумать. Эти девушки были еще совсем юными, она вспоминала себя в их возрасте, представляла, чтобы почувствовала сама, если бы ей пришлось идти в покои владыки, и ужаснулась.
- Все не так плохо, - поспешила успокоить ее Рул. - Конечно, сперва было не так хорошо, но потом стало лучше. Ему нравится, когда ему дерзят и сопротивляются, он может сделать больно, но потом он всегда щедр. Рена говорила мне по секрету, что однажды ударила его, а он захохотал. Потом он всю неделю посылал за ней, и ему нравилось, когда она ему сопротивлялась. Он даже не отсылал ее обратно в гарем и закрывался с ней на целые ночи, обещая, что сделает ей ребенка и тогда она получит все. Рена не дура, она только мне сказала и показывала синяки. Владыка очень хотел, чтобы она понесла от него, и не хотел видеть никого другого. Он даже днем звал ее. Говорят, он очень обрадовался, когда узнал, что она не расцвела, как обычно. Теперь осталось только ждать понесла она или нет.
- Ясно, - прошептала Сангрида. - Ты бы не могла оставить меня? Я очень устала с дороги. Мне нужно отдохнуть.
- Конечно, - Рул порывисто вскочила с кровати. - Если понадобится помощь, я приду.
- У меня служанки из Равнины, - улыбнулась Сангрида, в душе уже пожалев, что начала спрашивать и не желая больше видеть Рул. У нее было ощущение, что она испачкалась чем-то грязным, что невозможно будет отмыть. С тоской она подумала об Альдо и их жизни в Равнине, впервые жалея о том, что они в Нерелиссе. Впустив камеристок в покои, она легла в кровать и закрыла глаза, надеясь, что к ней придет сон. Перед ее глазами стояли юные девушки, которым предстояло отправиться в постель Гидеона, брат, хладнокровно разглядывающий их и решающий, кто сможет дольше выдерживать его истязания. Внезапно к горлу Сангриды поднялся кислый комок, она едва успела подняться с подушек, как ее вырвало на пол.
- Госпожа! - к ней тотчас бросились служанки, но она остановила их жестом.
- Это просто тошнота. Я в порядке.
- Лучше позвать за лекарем, - произнесла Исабел, любимая камеристка Сангриды. - Тошнота должна была уже пройти.
- Все в порядке, - повторила она. - Меня просто укачало на корабле, да и прогулка по городу отняла немало сил. Мне нужно немного полежать. Идите, познакомьтесь с женщинами в гареме. Уверена, вам найдется о чем посплетничать.
Девушки довольно захихикали и быстро выбежали из покоев, пока их госпожа не передумала. Лишь Исабел осталась рядом с Сангридой.
- Я побуду здесь, госпожа, - просящим тоном произнесла она. - Я буду сидеть очень тихо и не потревожу вас.
- Я знаю, - улыбнулась ей Сангрида и благодарно сжала ее руку. Она закрыла глаза, а Исабел устроилась на скамье рядом с кроватью и тихонечко, еле слышно, что-то замурлыкала себе под нос. Не открывая глаз, Сангрида улыбнулась.
Она искренне любила Исабел за ее бесконечную доброту и преданность. Когда двор Равнины начали наполнять морнийские аристократы, среди прочих девушек в столицу прибыла и Исабел. Род ее был столь же древним, как Креллинги, и ее предки на протяжении веков стояли рядом с троном Пелларов. Теперь род истощился, а его владения оскудели. Исабел была его последней представительницей, и то немногое, что по праву отошло бы ей после смерти родителей, стало бы собственностью ее супруга, влившись в состояние другого рода. По этой ли причине или по какой-то иной, Исабел не спешила с замужеством, упрямо сопротивляясь давлению со стороны опекающего ее дяди. Она была лишь на год старше Сангриды, и та, питая благодарные чувства к морнийке, мысленно пообещала себе найти для нее самую завидную партию. Она тщательно присматривалась к друзьям Альдо, пытаясь увидеть среди них кого-нибудь, кто бы своим характером напоминал бы ее мужа. Так же она присматривалась к слугам, надеясь, что подобный мезальянс не только позволит Исабел главенствовать над супругом, но и вынудит сохранить семейное имя, чтобы то перешло к сыну Исабел.
- Будь всегда рядом со мной, - прошептала Сангрида, зная, что Исабел ее непременно услышит, - не оставляй ни на минуту и не подпускай ко мне никого из этих женщин.
- Не подпущу, - с мрачной решимостью пообещала та, а затем снова принялась напевать. С успокоенным сердцем Сангрида вскоре заснула.
Однако вскоре ей пришлось проснуться - Исабел мягко коснулась её плеча.
- Пора, госпожа, - извиняющимся тоном произнесла она. Сангрида тяжело поднялась с кровати и отдалась на милость камеристок. Те быстро и ловко растирали её виски розовой водой, омывали шею и руки, Исабел осторожно расчесывала тяжелые пряди волос. Пока Сангрида спала, она уже успела подготовить нижнее белоснежное платье из лёгкого нерелисского шелка, которое мягко струилось по телу госпожи. Как жаль, что теперь, будучи королевой, она не могла позволить себе остаться лишь в этом одеянии. Хотя верхнее платье было из лёгкой ткани, все равно в нем было слишком жарко. Цвет золотистого ореха всегда шёл ей и, бросив на себя взгляд в резное ростовое зеркало, Сангрида осталась довольна. Её округлившийся живот был почти незаметен, и, отойдя на пару шагов, туда, где льющийся в окно свет был не столь ярок, в тусклом отражении она увидела себя прежнюю - маленькую нерию, волей судьбы оказавшуюся в дворе владыки.
И вновь её охватило чувство жалости к самой себе. Та часть души Сангриды, что принадлежала Чёрному острову, оплакивала жестокую судьбу, вырвавшую её из родного дома и лишившую собственного имени. Напрасно Сангрида пыталась думать об Альдо и будущем ребенке - в эти стенах она не чувствовала себя королевой Равнины, кровь Талтосов откликалась на зов предков.
- Госпожа, мы сопроводим вас в зал, - произнесла Исабел.
- Не стоит, - оборвала её Сангрида. - Этот дворец такой же мой дом, что и тот, в котором я родилась.
- Но ваше величество...
- Здесь много комнат, которые никем не заняты. Я хотела бы, чтобы вы жили отдельно. Если вы мне понадобитесь, я пришлю евнухов.
Исабел молча поклонилась. Сангрида знала, приказ пришелся ей не по душе, но не желала стеснять себя присутствием других. Она корила себя за эту слабость, но соблазн хоть ненадолго вернуть себе прежнюю жизнь, был сильнее её.
Глубоко вздохнув, она вышла из покоев и степенно направилась в главный зал. Женщины расступались при её появлении, низко склонялись в поклонах, ослепленные красотой и величием госпожи. Разве могла сравниться вдова Илеана с той, в чьих жилах текла кровь королей? При ее появлении стихали голоса, и можно было услышать тихий шелест подола. И, хотя Сангрида была воплощением милосердия и всепрощения, она производила то же впечатление абсолютной власти и превосходства над всеми, действуя на окружающих так же, как и Чёрный принц. Распахнувшие перед ней двери евнухи не остались стоять на своих местах, как приписывали это правила, но низко преклонили спины, не поднимаясь до тех пор, пока очертания Сангриды не скрылись за поворотом коридора.
Что касается нерии, то она ощущала себя той, кем была прежде, и это чувство, несмотря на свою неуместность, наполняло её безудержным счастьем. Ноги сами несли её по коридорам, она ощущала давно позабытую свободу. Волнения остались далеко позади, и даже мысли об Альдо ушли в небытие. Казалось, что она проснулась после долгого сна и, как это случалось каждым утром, встреченным во дворце Нерелиссы, ноги Сангриды сами понесли её в часовню.
Распахнув двери, пройти сквозь которые могли только Талтосы, она вошла внутрь. Яркий свет, льющийся сквозь огромные окна в белоснежный зал, на мгновение ослепили её. Но затем, среди мрамора стен и золота скульптур она различила высокий силуэт. Тёмные волосы волнами легли на чёрный мех плаща, распростертые в стороны руки казались сломанными крыльями ворона.
Сангрида замерла. Страх и ликование овладели её душой. Она не смела шелохнуться, вздохнуть, выдавая тем самым своё присутствие. Но невозможно было не ощущать её пронзительного взгляда. Гидеон обернулся, и они встретились глазами. Он едва уловимо вздрогнул, точно от порыва горячего воздуха, а затем, медленно, точно во сне, двинулся к Сангриде. Время точно замедлилось, а может это сердце в её груди стучало так быстро, что секунды казались вечностью. Теперь их разделяло расстояние вытянутой руки.
Лицо Чёрного принца исказила мука, его взгляд утратил привычную властность, он был скорее молящим, полным любви и боли. Мгновениями в них вспыхивал гневный изумрудный огонь, и казалось, что ярость вот-вот прорвется наружу. И когда Сангрида уже была готова отступить, охваченная страхом перед владыкой, Гидеон опустился на колени. Его ладони обхватили её округлившийся живот, а затем он коснулся его губами.
Понравилась глава? Подписывайся, и ты не пропустишь продолжение.
© Энди Багира. 2018 г.