Владелец телеграм-канала ЖИВОВ Z Алексей Живов рассказал изданию Украина.ру о соотношении численности и вооружений российской и украинской армий. А также о том, могут ли ВСУ прорваться к Крыму
— Алексей, издание Financial Times написало, что через десять дней начнется российское наступление. Если это так, готова ли Россия к серьезному наступлению: идти на ВСУ широким фронтом, «широкими мазками» писать картину Победы?
— Первое, на что я хочу обратить внимание — именно «широкими мазками» мы сейчас способны в этом военном конфликте добиться успеха. На нашей стороне по-прежнему преимущество в численности: вооружений, авиации, бомб, снарядов и, конечно же, в численности людей.
— Озвучьте примерные цифры, чтобы читатель понял, о чем идет речь.
— Вся группировка, которая вошла на Украину 24 февраля 2022 года, составляла 78−80 тысяч человек, это только Вооруженные силы РФ. Были еще подразделения Росгвардии, спецназ, добровольческие подразделения, Народная милиция ЛДНР и т. д.
Общая численность контингента не превышала 150 тысяч человек. Эта группировка шла минимум против трехсоттысячной армии.
Слышал оценочные суждения военных математиков, которые говорили, что необходимо было использовать от трехсот тысяч до шестисот, чтобы успешно провести операции — Харьковскую и Киевскую операции, Херсонскую и Николаевскую и т. д. Просто физически на тот момент не хватило людей.
Сейчас главный вопрос: исправят ли эту ошибку в будущем наступлении, если таковое состоится? У нас мобилизовано 300 тысяч человек, из них 100 тысяч было направлено на фронт в различные подразделения по всей линии фронта, линии боевого соприкосновения.
Еще 50 тысяч находятся в относительно близких тылах, и 150 тысяч — в резерве. Большинство, полагаю, в Белоруссии.
Таким образом, плюс кадровая армия, плюс разнообразные добровольческие батальоны, мы при следующем наступлении будем иметь численность от 300 до 450 тысяч человек военных и парамилитарных образований.
Полумиллионная армия, часть из которой уже имеет большой боевой опыт, — это серьезная сила, гораздо более значительная, чем годом ранее.
Изменился и возраст сержантов и офицеров. Если год назад армия была преимущественно молодой, средний возраст 21−35 лет, то теперь костяк нашей армии — мужчины 30−45 лет.
Соответственно, сейчас это будет уже взрослая армия. Напомню, что в Великую Отечественную войну, вопреки расхожему мнению, основная масса потерь советских солдат, и основная масса наших воинов — это как раз были взрослые мужчины от 30 до 50 лет.
24 февраля молодую российскую армию встретила как раз взрослая украинская, где средний возраст был 30−45 лет.
Сейчас ситуация изменилась на диаметрально противоположную. С нашей стороны будут воевать взрослые мужчины, а с той стороны большинство этих взрослых мужчин уже погибло. Соответственно, будет воевать молодежь, которую сейчас хватают на улицах.
300−400-тысячные группировки, наступающие с разных направлений, смогут решить вопрос с блокированием оси Киев — Львов, или же провести успешные наступательные операции в Донбассе и Южном фронте в сторону Одессы и Николаева.
— Да, цифры в нашу пользу. Но может ли что-то пойти не так?
— Первое: украинцам, как говорят, уже поставили высокоточные летающие бомбы и ракеты дальностью до 300 километров. Плюс у них есть достаточно большой запас выстрелов для РСЗО «Хаймарс».
С таким высокоточным оружием при поддержке американской разведки в момент начала наступательных действий могут быть поражены крупные расположения российских вооруженных сил, в том числе войска на марше, чтобы внести определенную сумятицу в ряды наших вооруженных сил.
Американская высокоточка не является серьезным наступательным аргументом, но является очень серьезным оборонительным аргументом. Эти ракетные системы способны свести на нет военный потенциал наступающей армии. Мы это уже неоднократно видели.
Вторая проблема — сложности в межродовом взаимодействии, которые были свойственны нашей армии на протяжении всего 2022 года: у нас почему-то очень слабо работает связь между различными родами войск.
Когда первичный план СВО не достиг результатов, первоначально поставленных, мы вообще полностью отказались от какого-либо стратегическое планирования. Ни одной крупной стратегической операции, даже на уровне отдельного участка фронта, проведено не было.
После Мариуполя единственной крупной военной операцией российский армии был отход из Херсона. Более она себя на оперативно-стратегическом уровне никак не проявила.
Мы должны использовать свое преимущество в численности, силе выстрела, в количестве самолетов, ракет и других систем.
Но при больших наступательных операциях неизбежно будут достаточно серьезные потери. Украинская ПВО по-прежнему до конца не подавлена, плюс появились иностранные комплексы.
Не подавлены и не уничтожены до конца военно-воздушные силы Украины. Не просто не уничтожены, а там они еще умудряются модернизировать старые советские штурмовики-истребители, в первую очередь Су-24 и Су-25 под использование различных натовских ракет.
В качестве примера — установка на старые советские штурмовики американских противорадиолокационных ракет HARM, которые попили много крови нашим ПВО и РЭБу.
— Что нас в таком случае выручит?
— Выручит нас хорошая связь в армии. Год прошел с момента, когда мы поняли: у нас серьезные проблемы со связью, как в техническом, так и в административном смысле. Без качественно организованной связи большая армия в первом же серьезном бою теряет управляемость.
Я не могу сказать, в каком состоянии находится эта проблема сейчас, кроме Херсонского направления. В целом за этот год кадровые военные решили эти вопросы подручными средствами. Там более-менее налажена коммуникация между всеми подразделениями и родами войск.
Она действуют достаточно организовано, быстро реагирует на вызовы, но с учетом того, что нас там разделяет линия Днепра — это не является показателем.
Любая военная связь показывает себя, когда на нее давит военная нагрузка — обстрелы, наступления, отступления, маневры и т. д. Пока все пребывает в статичном состоянии, допустим, Херсонская область — связь работает нормально.
Решили или нет проблемы со связью на других направлениях, я сказать не могу. Боюсь, что нас ждут неприятные сюрпризы.
— Известно, как нашей армии мешает «церемониальная бюрократия»...
— Хотелось бы верить, что ошибки учтены. Но с передовой часто жалуются, что проверяющих и старших командиров по-прежнему гораздо больше интересуют административно-бюрократические нюансы, вроде визуальной красоты офицерских журналов и уголков пропаганды, нежели реальные проблемы батальонов.
То есть такие вещи, которые во время боевых действий должны отступать на второй план, а на первый план должны выходить средства разведки, ночники, тепловизоры, прицельные средства, мощные защищенные от перехвата самолеты-разведчики беспилотные — «Орлан-30», китайские разные агрегаты, средства радиолокационной борьбы — дрон-пушки и так далее.
— Я знаю, что в закупках всего необходимого армии помогли волонтеры.
— Насколько я знаю, этим вопросом, увы, масштабно не озадачились. Его массово решают волонтеры. Хочу обратить ваше внимание, что волонтерское движение — это огромная мощная сила, которая максимально помогает армии.
Чтобы были понятны масштабы — только в Крыму волонтеры купили и передали фронту сотни внедорожников. А в Донбасс меценаты покупают машины железнодорожными составами.
Кроме машин мы везем в армию тепловизоры, ночники, бронежилеты и беспилотники. Все в товарных количествах. Недавно отвез разведчикам два фотоаппарата «Никон» для наблюдения за позициями противника вдоль одного крупного водоема. Лично я стараюсь помогать именно самым боеспособным кадровым частям. Усиливать сильное.
За счет волонтерского движения очень многие проблемы с боеспособностью подразделений и с разведкой решается. Но всем бы нам хотелось, чтобы они решались в рамках государственных институтов, таких как Минобороны, Минпромторг и т. д.
— Можно все же говорить и об улучшениях в этом плане?
— Я слышал, что в этом плане улучшения идут, и Дмитрия Анатольевича Медведева назначили курировать этот процесс. Там движение идет, но оно идет значительно медленнее, чем требует того фронт.
— Есть информация, что украинцы готовят три корпуса в 75 тысяч человек для своего наступления, ждут поставок ракет, поставок «Леопардов» и «Абрамсов». Насколько эти танки могут быть критичны для нашего фронта, если будет наше наступление, то как они будут проводить свое наступление?
— Это очень серьезная сила, в зависимости от того, как она будет оснащена, и где она будет наступать. Она может причинить существенный вред. Но весь вопрос знаете в чем: украинцы могут пойти на какой-то размен.
Если мы будем наступать на направлении Чернигов — Львов, а они в этот момент будут наступать из Харькова на Белгород. Представляете себе, 75-тысячная армия, которая вторгнется в Белгородскую область? Смогут ли оборонительные порядки Белгорода сдержать такой натиск? Не факт.
Соответственно, если они решатся… Все говорят, что они якобы на Крым пойдут, но, чтобы пойти на Крым, им нужно завалить своими трупами Новороссию. Десять линий обороны, артиллерия, авиация с коротким плечом...
— Куда все же может ударить украинская армия?
— Если направить все 75 тысяч на прорыв через Мелитополь на Крым, может быть, они и прорвутся к границам Крыма, но это будет пиррова победа, усыпанная трупами до Чонгара, которая в конечном итоге лишит боеспособности украинскую армию.
Насколько я понимаю, кроме этих 75 тысяч у них больше серьезных аргументов нет.
Они могут использовать их для активной обороны, а могут одновременно начать сами наступать на одну из российских областей. Быстрее и проще всего им будет дотянуться до Белгорода, потому что это буквально пограничный город. От Харькова до Белгорода меньше ста километров, просто рукой подать.
Представьте себе, какой будет репутационный военно-политический урон нанесен Российской Федерации, если в Белгороде начнутся городские бои. Хотя такое наступление выведет конфликт на новую стадию и полностью развяжет России руки.
Мы можем себе пометить, что в случае, если пойдет наше наступление, они могут ответить встречным наступлением на другом направлении. Вряд ли это будет наступление на Донбассе — слишком тяжело для них будет.
Если украинцы решатся зайти на российскую территорию, часы «судного дня» можно будет сразу переводить на 12:00. Уверен, где-то в Рамштайне сейчас гадают, стерпим ли мы подобное или применим после этого весь ассортимент вооружений.
— Каков ваш прогноз на 2023 год?
— В начале спецоперации я пытался прогнозировать, чем дальше — тем меньше я хочу это делать. Вот сейчас публикуются отрывки из книги «СВО. Клаузевиц и пустота» полковника Андрея Пинчука, в которой рассказывается в том числе и о драматических событиях на Харьковском фронте осенью прошлого года.
Человеку не военному, не погруженному максимально в нюансы подготовки и состояния российских вооруженных сил, можно ли было представить, что случится Изюмское отступление, и что российская армия, практически не оказывая сопротивления, отставит огромный регион и оголит плацдарм для дальнейшего наступления ВСУ? Такого представить себе было нельзя, как и оставления Херсона, например.
Очень сложно прогнозировать там, где в дело вмешиваются субъективные политические факторы, разного рода непубличные экономические отношения и договоренности между враждующими сторонами. Как и прежде, мы «тактически маневрируем» в этом конфликте с оглядкой на сырьевой экспорт и бог знает еще какие скелеты в шкафах.
Скажем так: если ошибки в армейском снабжении и управлении будут учтены и решены, мы вполне можем выйти к концу года на нужные нам переговорные позиции.
Освобождение всей Украины от неонацистов из сегодняшнего дня кажется утопией, но ослабить Киев мы можем: необходимо нанести Украине несколько крупных военных поражений и отрезать их от Черного моря, обесценив этот «актив» в глазах Запада.
Получится ли? Видимо, только при большой божьей помощи. И я не шучу.
— К чему мы стремимся в итоге?
— Мы, наверное, все-таки стремимся лишить Украину экономического потенциала, чтобы в дальнейшем она не была интересна для западных держав как актив.
Этот экономический потенциал Украине дают Одесская и Николаевские области, крупнейшие международные порты, через которые до сих пор идет российский экспорт. На этот экспорт наложены множественные ограничения, которые лишают Россию экономического суверенитета.
Это не мы придумали, в советское время никто не планировал, что Украина когда-то отвалится от СССР, поэтому все трубы, все внешние проводы — аммикопроводы, газопроводы, хабы по продаже пшеницы — вывели в огромный одесский порт, наверное, наиболее удобный для этих целей.
Следовательно, вопрос окончания боевых действий и перехода к какому-то мирному соглашению — это вопрос лишения Украины возможности торговать с Европой и Америкой и контроля российского экспорта. Это Одесса и Николаев.
Штаты потеряют интерес к Украине без черноморских портов.
— А что с Харьковом?
— Очень важно решить вопрос с Харьковом, потому что Харьковская область очень вдается в территорию России. Вы прекрасно знаете, что раньше Белгород был городом — спутником Харькова. Но в результате большевистских экспериментов с русской землей получилось, что огромная русская земля теперь называется Украиной, и Харьков вдается вглубь России.
Обладая ракетами определенной дальности и беспилотниками, из Харькова можно наносить удары куда угодно — хоть в Пензу, хоть в Волгоград, хоть до Ижевска можно долететь, потому что это, по сути, географически центральное место между Великороссией и Новороссией.
Харьков имеет огромное стратегическое значение. Однако как вернуть этот город в лоно России, не разрушив до основания, я не знаю. Потому я не генерал армии и не президент, а волонтер. Надеюсь, у наших политических вождей есть план и понимание, как выйти из этого конфликта со щитом.