Глава 96
Было уже очень поздно, сделавший уроки и насмотревшийся мультиков сын спал в своей комнате, младшая дочь – в кроватке в их спальне, а Ксюша, привыкшая дожидаться отца, когда бы он ни пришёл, изображала помощь маме – брала из барабана стиральной машины ползунки и кофточки и подавала Кате. Развешивали последнюю порцию белья. С дочками Катя уже куда активней пользовалась памперсами, чем с первенцем, однако стирки всё равно хватало. Еда, питьё, пальчиковые краски, просто слюни – найти, чем уделать одежду, девчонкам всегда удавалось, стиралка, пусть и с сушкой, полностью сухими вещи не делала, поэтому ни верёвки на балконе, ни сушилка в доме не пустовали никогда. Кинув на сушилку последние детские колготки, Катя взяла дочку за руку и повела в комнату. Их изначальные планы – объединить двух старших детей в одном помещении – пришлось признать нежизнеспособными. Как бы хорошо Илья ни относился к сёстрам и как бы терпелив ни был, но разломанные лего-постройки, пожёванные книжки и тетрадки и испачканная печеньем футбольная форма его крайне расстраивали. Поэтому стоило Ксении научиться быстро ползать, Катя с Андреем поняли – между старшим и средней нужна граница. И граница эта должна быть на замке. Отныне дети были разделены по комнатам, а Илья мог запирать дверь, чтобы никто не опасался, что на его территорию вползёт младенец, способный подавиться лего-деталью или скомкать тетрадь с только что выполненной домашней работой. Катя уже зевала и думала, как бы славно сейчас искупать Ксюшу, положить в кровать, обеспечить бутылочкой с молоком, от которой дочка пока ещё не отказалась, и лечь самой. Но затолкать ребёнка в ванную без папы означало получить гарантированную истерику. В ноябре Андрей уезжал из Москвы на несколько дней, и Катя намучалась с купанием и укладыванием так, что повторять это совсем не хотелось. А ведь ещё летом папы в вечернем ритуале у ребёнка не было, и за городом она никаких таких претензий не предъявляла, но стоило Андрею после рождения Даши взять купание Ксюши на себя, как она быстро привыкла и не соглашалась ни на что взамен. Ничего, скоро дочь подрастёт и с ней можно будет договориться, пока же лучше подождать мужа с показа, чем мотать им обеим нервы.
– Кать!
Открыв глаза, сообразила – выключилась на полу в Ксюшиной комнате, притом что ребёнок кувыркался через неё и лепетал, не закрывая рта.
– Вот это был пока-а-аз, – протянул Андрей, – мощь и сила. Представляешь, Малиновский расшиб себе лоб.
– В каком смысле? – спросила Катя, полагая, что это выражение фигуральное.
– До крови, – сказал муж, подхватывая обрадованную дочь, успевшую нагрести полные руки игрушек, с которыми собиралась купаться.
Сидя в ванной комнате, Катя узнала, что Малиновский возомнил себя монтажником-высотником, полез крепить растяжку над входом и сверзился со стремянки почти в руки своей любимой. Переломов в этом полёте он, к счастью, не нажил, но ободрал конечности, разбил лоб и несомненно тряхнул свои мозги. Потому что в любви признался-таки. Причём не фее, пронзившей его сердце, а её матушке, пока фея бегала в поисках какого-нибудь медика среди присутствующих, а Соловьёва-старшая и Маргарита Рудольфовна трепетали над его пострадавшим организмом. Андрей тоже находился там и собирался попросить их уняться, потому что даже сотрясение мозга не такой ужасный кошмар и что этому Малиновскому сделается.
– Тут он закатывает глаза и говорит – мол, простите, любезная, влюбился в вашу дочь, сил моих больше нет, имею самые серьёзные намерения и вообще я парень хоть куда, несмотря на преклонный возраст, вот моя мать соврать не даст. Знаешь, я тут же подумал, что неправ и сотрясение – это кошмар.
– А потом?
– Потом я потащился на подиум. Но уехали с показа они вместе – Ромка, Илюхина учительница и Фёдор за рулём.
– Хорошая компания.
– А моя матушка осталась откачивать матушку Светланы, заслуженного педагога и всё такое. Раз уж её так бодро произвели в родительницы. Даже без слова «почти».
– Цирк, – сказала Катя, прикрываясь ладонью от полетевших в неё брызг. – Но ты прав, сотрясение – это не так уж страшно. У Ромы оно поставило мозг на место. Да и вспоминая молодость… Мне ты вполне нравился… сотрясённый. Как про хоббитов рассказывал, глаза горели! Я так огорчилась, когда мне больше не позволили наблюдать за тобой под капельницами…
– Использовала мои болезни в корыстных целях, как так можно.
– Здоровый ты от меня бегал…
Показ проводился, как обычно, накануне выходных, и новости от Ромы Андрей принёс только в понедельник. Явившись в офис, Малиновский простонал, что берёт больничный, потому что разбитый лоб не шутки, забрал кое-какие бумажки и смылся с такой скоростью, что ответ на вопрос – а как там у них со Светланой – был очевиден. Андрею Рома сообщил, что был идиотом и не понял, как нравится девушке ещё со страусов… Ну или со штор. Словом, давно и сильно. А вот теперь, после того как она вложит нужную дозу знаний в лягушат типа Андреича, она приедет прямо к нему. Поскольку он теперь раненый герой, да и просто им хорошо вместе. Так что, скорее всего, всё у него будет – и борщ, и котлеты, и штамп в паспорте, и пацан вроде Илюхи…
На дальнейшее развитие безумного Роминого романа Кате удалось и полюбоваться, и наслушаться о нём от мужа. Загруженный в офисе куда меньше президента компании, Рома повадился срываться оттуда среди дня, но не с благой целью забрать Илюшу, а просто чтобы принестись к возлюбленной, по которой он соскучился, даже если они проснулись утром в одной постели. А уж если нет… Для класса он придумывал всяческие развлечения, ничуть не хуже, чем когда-то для своего двенадцатого отряда, и дети его обожали. Потолкавшись в школе с целью ли, без цели, он снова отбывал в офис, а Катя видела эти перемещения, гуляя у школы с коляской. Колясок у них теперь было целых три – массивная двойная, куда можно было уложить одного ребёнка и усадить второго, и две обычные, на случай, если детей развозят в разные стороны. Впрочем, с двойной пора было расставаться – Даша, научившись сидеть, лежать уже не желала и хоть истерик, как её сестра, не закатывала, а просто молча усаживалась, сразу было ясно – период безмятежного уличного сна подходит к концу. Подумав, Катя решила, что справится с прогулкой, держа старшую за руку, а младшую сидящей в транспортном средстве. Не отваживаясь пуститься в таком составе на внушительные расстояния, тренировалась пока на школьном дворе. Там-то они и встречали Рому, чему Ксюша несказанно радовалась. Папа, оба дедушки, брат и Роман Дмитрич ценились ею куда больше представительниц женского пола. Порой Кате даже казалось, что оставь она Ксюшу у старших Ждановых насовсем – та не огорчится, ведь мама ей не особенно и нужна. Завидев Малиновского, дочка принималась прыгать, бегать, болтать и лезть к нему на руки, и самое удивительное, что Даша, ещё совсем младенец, разделяла симпатии старшей сестры. Стоило Роме поднять Ксюшу, чтобы передать Кате, – из коляски уже тянулись ручонки. Сам Малиновский больше не изображал принципиального нелюбителя малышей. То ли решил тренироваться, чтобы в браке не шарахаться от собственного потомства, то ли правда с возрастом в его сознании что-то изменилось, но увидев требовательно протянутые руки и услышав кряхтение, часто удовлетворял эту почти безмолвную просьбу вытащить дитя из коляски. Бредя рядом с Катей вокруг школы, он излагал очередную задумку вроде уличного футбола класс на класс, как только весной всё подсохнет, или поездки с Илюшиными товарищами в аквапарк, потом спохватывался, что работа ждёт, и испарялся. О том, когда Малиновский намерен жениться, Катя узнала от сына. Дитя сообщило – в июле, и оно намерено присутствовать на свадьбе, поэтому если у родителей есть какие-нибудь идеи отправить его подальше из Москвы, эти идеи лучше забыть.
На Ромкиной свадьбе Катя впервые увидела Сашкину жену, пришедшую с Кирой. Как ни хотел Рома звать как можно меньше народу, он не мог не пригласить Кириного мужа, с которым они вроде как даже дружили, а следовательно, и саму Киру. Он бы позвал и Сашку, но тот им на глаза теперь упорно не показывался. Зато по фигуре Сашкиной жены стало ясно – она ждёт ребёнка. Вероятно, решение завести его принято было вне зависимости от желаний Воропаева. А может, он тоже изменился с годами и на продолжение рода на этот раз был согласен… Андрей в это согласие не верил, считая, что Сашенька встал перед выбором – либо жить в семье, где все решения принимает жена, либо отправиться на свободу – и счёл, что со свободой не справится. На свадьбе выпивший Ромка поклялся Кате, что приложит все усилия, чтобы любимая учительница её отпрыска не отправилась в декрет раньше, чем выпустит четвероклашек. Мол, им надо пожить для себя, и выучить класс – тоже безумно важно. Ромка с женой смотрелись прекрасно, Катя даже вздохнула по поводу собственной фигуры, пока так и не пришедшей в норму после Дашкиного рождения. Хотя беготня с двумя малышками по загородному участку уже отразилась на весах, но до совершенства было далеко. Маргарита Рудольфовна, дождавшаяся, наконец, того, о чём давно мечтала – свадьбы своего почти сына Ромы, – от счастья казалась почти невменяемой. Глядя на неё, Катя прикинула – неужели она впадёт в такое же изменённое состояние сознания через годы, когда придёт пора женить и выдавать замуж собственное потомство? Илья неподалёку жевал яблоко, болтал ногами, и парадный костюмчик, надетый по случаю свадьбы Малиновского, уже имел довольно непрезентабельный вид. Разобравшись с яблоком, дитя решительно вытерло руки о штаны и под тяжёлый Катин вздох вытащило из кармана фотоаппарат.
Всё ясно, дома на компьютер будут скинуты десятки самых неожиданных кадров. Впрочем, многие снимки сына были очень даже хороши, и такие они распечатывали и вклеивали в альбом – тот первый, что был начат фотографиями двухлетних Андрея и Кати, уже давно закончился, и подходил к концу второй. В создании второго участвовали и дочки – на свободное от карточек пространство Ксюша с Дашей охотно клеили детские наклейки – цветочки, бабочек и прочую милую мелочь, а ещё к альбомам теперь прилагались тетрадки с записанными смешными высказываниями и забавными поступками каждого из детей. Катя считала, что потом, через годы, им всем будет очень интересно это вспоминать… Мысли о потенциальной женитьбе лохматого и помятого восьмилетки улетучились из Катиной головы…
После свадьбы Ромка с женой улетели на море, Андрей вернулся к работе, а Катя с девчонками и свёкрами отправилась за город, без старшего сына, поехавшего к дедушке с бабушкой на старую дачу, прихватив с собой белобрысого друга Владика. Папа Кати обещал устроить им курс молодого бойца и вернуть куда более сильными, чем брал. На то, что Рома сдержит слово и не обзаведётся сыночком раньше, чем Илья закончит четвёртый класс, Катя очень надеялась.