В саду у Шевалдышева находились они до 12 сентября. Каждый день приходили все новые и новые грабители. Это становилось невыносимым. 12 сентября С.И. Мосолов перебирается в подвал сгоревшего дома, как он пишет «госпожи Березниковой». Дом ее найти не удалось, но есть план подпоручика Березникова 1773 года и дом в Алфавитном списке Москвы 1793 года уже бригадира Григория Дмитриевича Березникова в приходе церкви Успения Пресвятой Богородицы на М. Дмитровке. Ушли они также как и пришли, ночью по лестнице через забор.
В подвале он жил 11 дней, где серьезно заболел, по рассказам — пневмонией. Боль в боку, страшный жар донимали его все больше и больше. Но воды нет, лекарств нет. Человека послать опасно, так как он мог попасться французам, которые заставили бы его таскать награбленное до самого вечера. «Признаюсь, согрешил перед Богом! Желал смерти, нежели мучиться в таком положении...» Где-то люди достали соленых огурцов, которые он несколько дней ел и пил рассол. Больше ничего не было. Грабители приходили и в подвал. Ночью с саблями и церковными толстыми свечами. Но грабить было нечего.
В один из дней подвал к С.И. Мосолову пришел Александр Шевалдышев, сообщив о том, что на воротах одного двора видел лист, на котором по-русски было написано «здесь принимаются просьбы».
Собрав последние силы Мосолов пишет туда прошение для выдачи охранного листа,«дабы меня, как полумертвого, не тревожили грабители, изъяснив в оном обо всем и чтоб прислали меня освидетельствовать, в каком положении есть и болен». Конечно, никто не пришел, но человеку его, Василию был дан «лист печатный», в котором было приказано больного русского генерала почитать, имения его не касаться, так как оно уже было истреблено огнем и ограблено. Из всего имущества у генерала остались старый сюртук, красный камзол, штаны старые, чулки и сапоги, часы с цепочкой и 75 рублей денег.
Этот лист сберегался им как свидетельство его бедствий. Его и сейчас можно найти в интернете. Мне же он достался из юбилейной книги о 1812 годе 1912 года издания, всегда будоража мое тогда еще юношеское воображение.
Некоторые уважали написанное и уходили, другие плевали на него и делали свое дело, «так как было много сброда, которые хотели больше грабить, чем воевать : швейцарцы, голландцы, далматины, итальянцы, испанцы, португальцы, вестальцы, баварцы и поляки». Последние, как отмечает Мосолов,«грабили больше всех, будучи проводниками и переводчиками». «А французов настоящих, как слышал, в войске не очень много было».
Настал в конце концов день, когда в подвале жить стало очень трудно, так как сделался ужасный «смрад». Очевидно, Василий по желанию Мосолова нашел подходящее место. Но оно уже было далеко от Успенского переулка, где они жили в подвале — дом дьячка прихода церкви Николая Чудотворца в Столпах, которая располагалась на углу Армянского и Малого Златоустьинского переулков (сейчас она уже не существует). Этот район Басманной части был сохранен от огня по просьбам армян к телохранителю Наполеона Рустаму.
ПРОДОЛЖЕНИЕ.