Георгий с матерью приехали с Кавказа по приглашению профессора. Ему импонировал высокий стройный юноша с печатью интеллекта на лице и способностью к языкам. Профессор оплатил Георгию обучение в коммерческом училище, а после окончания оного назначил его камердинером. Занимаясь делами дома и практикой профессора он свободно общался и писал на французском и немецком, также неплохо знал английский. В этой должности молодой человек прослужил до отъезда семьи профессора в 19году. Революцию он принял как и отъезд семьи Самаркешевых без энтузиазма , но как объективную реальность. После прихода большевиков Георгий стал управдомом и в этой должности оказался на своём месте. Благодаря его стараниям и коммуникабельности у него сложились неплохие отношения с большевиками хозяевами жизни после победы в гражданской войне. При его участии в доме нашли приют беженцы из Польши во время первой мировой войны и белоэмигранты, которые по разным причинам не могли покинуть Россию. Георгий с виду суровый был лоялен ко всем людям. Помня о том, как помог ему в жизни профессор, он тоже помогал. Приход немцев он встретил на крыльце на своём неизменном стуле. Два офицера-квартирмейстера остановились между крыльцом и воротами дома и старший из них спросил у товарища: «Как ты думаешь, Ганс, не найдём ли мы здесь жилья для господина полковника?»
Ганс пожал плечами и сказал, что не знает , как господин полковник полковник поместится в двадцати комнатах в военное время. Георгий, услышавший этот разговор, произнёс на чистом немецком, обращаясь к офицерам: « Господа, если вы что-то хотите узнать об этом доме я могу вам в этом помочь». Офицеры были удивлены таким знанием немецкого, что охотно стали беседовать с Георгием.
Он рассказал им о доме, о жильцах, бежавших от красных чуть ли не со всей России и по разным причинам, не уехавшим дальше в Европу. Когда он, рассказывая о профессоре и его проживании на юге Франции, незаметно, перешёл на французский, привёл офицеров в ещё большее удивление. Старший, которого звали Рудольф, сообщил по-французски, что служил на юге Франции, и кто-то из его сослуживцев даже пользовался услугами профессора. После продолжительной беседы офицеры дружески простились с Георгием и на прощание сказали, что дом Самаркешевых полковнику точно не подойдёт. Рудольф потом часто заходил к Георгию поговорить по-французски о юге Франции. Таким образом, смотрящий наладил отношения с оккупационной властью. После взятия Ростова Красной Армией в 1943 году некоторые жильцы вернулись домой и стали претендовать на свою жилплощадь или сферы влияния. Георгий всегда был на высоте своего положения, и последнее слово оставалось за ним.
