Когда я вышла из декрета, сотрудникам детского сада перестали платить зарплату. Её, конечно же, начисляли, но она недосягаемо обитала, где-то вдали от нас, превращаясь в волшебное словосочетание «задолженность по заработной плате». Так продолжалось до конца девяностых. Иногда задолженность выдавали рулоном линолеума или ещё какой ненужностью. Порой, могли вдруг подкинуть немного налички, но, именно, немного. Отсутствие регулярных выплат в дальнейшем подвигло нашу семью вернуться в Тверскую область, где с этим делом тоже было плохо, однако, далеко не так, как в Кургане.
Детские сады в Кетово в ту пору были подчинены сельсовету, его бухгалтерия рассчитывала и работников и квитанции за детский сад. Прикинув, что да как, мы с заведующей договорились – удерживать из моей зарплаты сумму за посещение садика двумя детьми. Мол, сами там, чего-то начислили, сами и удерживайте. Ни я вам, ни вы мне ничего не должны. Моего оклада как раз хватало на две квитанции. Если я подрабатывала, то набегало побольше. Вот это моё богатство и болталось у государства в виде долга.
Работать бесплатно, мне было не привыкать. Вся надежда семьи теперь возлагалась на доходы мужа. А у Вовы дела с работой пошатнулись. Из автоколонны он ушёл из-за специфичного графика, расстояние от райцентра до Кургана было немаленькое, ночью на мотоцикле стало ездить холодно, да и небезопасно. Он периодически ломался, а ребята «с большой дороги» могли лишить или здоровья, или жизни.
До того, как муж устроился в милицию, ему пришлось раскалывать дрова у частников и какое-то время поработать в маршрутном такси. Можно сказать, стать первопроходцем в этой сфере. Дело в том, что в те годы еще не было такого понятия - "маршрутное такси". В рейсы, по давно отлаженному графику, по-прежнему выходили автобусы автотранспортного предприятия. И тут вдруг появился Вова на частном автобусе. Он взял его в своеобразную аренду у местного богатея. Тот определил ему ежедневный оброк и вручил ключи: зарабатывай. Вот столько, будь любезен, приноси мне, ну а что там останется- забирай себе!
На стареньком КАВЗике муж стал крутиться от зари до заката. Очереди из заказов, конечно же не возникло, с чего ей взяться то? Проще всего, оказалось, возить людей из Кургана в Кетово и делать это между официальными рейсами. Проще, но и опаснее! Мужики, которые не так давно были его коллегами, теперь бегали за ним с монтировкой и угрозами оторвать башку за то, что он забирал их потенциальных пассажиров, а, значит, и выручку. Зато вечером Вова приносил домой живые деньги. На слух- баснословные, на деле- мизерные. Цифры в ту пору звучали астрономические, как и цены. Булка хлеба пять тысяч, одна квитанция за садик - сто тридцать. У меня зарплата была двести семьдесят тысяч. Ни дать ни взять-миллионерша!
Раз в год, летом, я всё же получала за свою работу полноценные живые деньги . Это были отпускные! Бережно отсчитав определённую сумму, я откладывала её на декабрь. Теперь я точно знала, что куплю детям подарки на Новый год. Другие доходы были крайне ненадёжны, а я почему-то боялась оставить детей без подарков.
Если они загадывали что-то несъедобное, мы приобретали это ещё в июле и прятали до нужного времени. В те годы у нас вообще появилась привычка закупать продукты мешками. В одном углу стоял мешок с мукой, в другом- с сахаром. Глядя на них, я успокаивалась, я была уверена, что смогу накормить семью. Испечь хлеб или состряпать блины (пусть и на воде), пожарить лепешки или пирожки. Коронным блюдом нашей семьи в ту пору было печенье на рассоле! Иногда, ностальгически вздохнув, Вова просит: "Состряпай печенье. То самое". А я и рецепт забыла и вспоминать чего-то не хочется!
В самозахваченном огороде у нас тогда подрастали кое-какие овощи и бегали куры, которых зимой, в сильные морозы мы заносили в тепло, домой. Петух, невзирая на обмороженный гребень, задорно и звонко будил соседей в пять утра, поэтому, мы то ругались с ними, то просили прощения, но Петю берегли, не пустив на суп даже в самые голодные времена. Линду иногда тоже прятали от холода, и в очень морозные дни наш коридор напоминал зоопарк. Однажды, мы вывесили за окно постиранное бельё, утром обнаружилось, что оно исчезло. Следы на снегу вели в неизвестность. Девяностые продолжались, оставив нас без штанов в прямом и переносном смысле...