Михаил везде успевал, был на каждом из участков, научил женщин владеть нелёгкой работой промывальщика. Кстати, отец и меня научил промывать породу лотком, когда в конце 70-х, начале 80-х годов велась доразведка запасов золота в Ара-Иле. С ним промывали пробы из скважин в пади Дыбыкса. Вспоминаю, как частенько тогда ныла от натуги спина. Каково же приходилось женщинам и подросткам, чтобы за день намывать по центнеру вольфрама, сколько нужно было сил. А где тогда брали силы полуголодные, с вечной думой, что там, на фронте? Несмотря на трудности, к концу сорок первого года план по добыче вольфрама выполнили.
В это время старший брат Иван бился с фашистами под Москвой, где и сложил голову. Его имя занесено в книгу памяти Забайкалья.
После ранений стали постепенно возвращаться демобилизованные фронтовики, помогали артельщикам. Так коллектив старательской артели ковал Победу в тылу.
Потом партия Михаила Сажина направила работать начальником отдела продовольственного снабжения (продснаба) по руднику «Спокойный». Сажин отказывался, объяснял, что в торговле не работал, не сможет в торговле. Но получил ответ: «Научишься! Коммунист обязан трудиться там, где надо партии!» Ну, что ж, раз надо, так надо. Сам себе и начальник, и грузчик. Строили со стариками, вернувшимися фронтовиками пекарню, столовую. На руднике построили мельницу, вместе с шофёром из колхоза имени Сталина привезли два жёрнова. Сколотили из тёса амбар, стали молоть рожь, а пекарь Никифоров стал выпекать круглый подовый хлеб. Воинская часть помогла построить овощехранилище.
Благодаря женщинам, занявшимися огородом, появились картофель, капуста, и другие овощи. Для продснаба «ВостСибОлово» выделило грузовую газогенераторную машину, работавшую на берёзовых чурках. Шофёр Нагорный Иван, несмотря, на инвалидность, трудился добросовестно. Вместе с Михаилом Сажиным вел заготовку чурок, которые пилили вручную. Машина стала большим подспорьем в работе.
В сорок четвёртом с Михаила Сажина сняли бронь и призвали в ряды Красной Армии. В Цугольском Дацане, в котором дислоцировался его артиллерийский полк, был заряжающим. Когда после месяца интенсивных занятий шла подготовка к отправке на фронт, когда получено обмундирование, а тяжелые орудия погружены на платформы вагонов, поступил приказ майора Агафонцева: «Срочно! Составу полка пройти медкомиссию дополнительно!»
У Михаила обнаружили компенсированный порок сердца - к строевой не годен! К тому времени у него уже росло четверо детей. Сажин остался при дивизионе в артиллерийской мастерской, чинил орудия, пока не отправили в Атамановку на строительство танкоремонтного завода. Много земли пришлось побросать. Здоровье подвело, попал в госпиталь. Когда окончательно комиссовали, вернулся домой.
И опять продснаб. Контора, которой подчинялся, в Оловоруднике. 70 километров от "Спокойного". В ведении Михаила Павловича подсобное хозяйство до ста голов скота, семьсот голов баранов и четыре лошади. Установлен план: посеять 60 гектаров пшеницы, посадить картофель. Пришлось договариваться с воинской частью, которая дала в помощь трактор и солдат –
на пять дней. Солдаты пашут днём, а Михаил садился за руль трактора ночью. Так за пять дней и ночей вспахали поля. Посадили 12 гектаров картофеля, три гектара капусты, полгектара огурцов, а оставшиеся поля засеяли зерновыми культурами. Бессменные помощницы Михаила - женщины рудника. В тот год легче работалось. А девиз: «Всё для фронта, всё для Победы» был добрым стимулом. И Победа была рядом, о чём свидетельствовали сводки с фронта.
И Победа пришла, вольготно ступив на землю, истосковавшуюся по мужским рукам, засеребрилась детским счастливым смехом: «Папка вернулся!» Заголосила плачем вдов, забелела сединой на висках матерей, не дождавшихся сынов, замерла бусинками-слезинками в глазах тысяч осиротевших детей. И всё-таки пришла: Победа. Вместе с Победой и уверенность в завтрашнем дне. Весна 45-года слишком памятна. И эта память священна! «П-о-бе-е-да-а-а!» - это долгожданное слово отозвалось радостью и болью потерь в миллионах сердец.