Полмесяца Михаил провалялся в больнице, поправляя здоровье. После выздоровления вернулся на работу. Директор рудника Таскаев назначил Михаила Павловича председателем рудничного комитета профсоюзов, а вскоре избрали его председателем райприискома. Отучился на курсах партшколы, после чего приступил к профсоюзной работе. Неспокойной была жизнь. Те люди, которым Михаил не давал воровать золото, продолжали мстить.
В выходной день Михаил чаевал за столом на кухне, строил планы на будущее. Вдруг под окном раздался крик: «Ой, сына Егорку убивают, куда профсоюзы смотрят?» - истошно кричала соседка. Михаил вскинулся, но жена одернула: «Ты что, милиционер?» Несколько минут спустя бабка опять заголосила под окном: «О-о-ой, сына уби-и-ли!» Тут не выдержал Михаил, побежал к соседям. Рванул дверь: трое здоровенных мужиков возились на полу. Михаил кинулся разнимать: «Вы что, мужики, прекращайте». В это время один встал, зашёл сзади и замахнулся топором, но задел обухом колоду двери. Присев, занёс топор над ним вторично, хотел было нанести удар, но вовремя подоспела жена, схватилась за топорище: «Миша, тебя зарубят!» Сажин выхватил топор у Щеглова. А драчуны... Драчуны спокойненько расселись по лавкам, посмеиваются. Михаил узнал, что драка затеяна, чтобы навсегда покончить с ним. Но и на этот раз судьба даровала жизнь.
В должности председателя профсоюза райприискома Михаил Павлович проработал до апреля 1939 года. По решению бюро Окружкома Михаил Сажин назначается инструктором в окружном комитете ВКП(б) в посёлке Агинское. Но в багаже инструктора пять классов образования. После выхода постановления о том, что работники в органах управления должны иметь высшее, либо среднее образование его закономерно переводят на рудник Барундур, где избирают секретарём партийной организации.
Михаил Павлович работал десятником строительства, совмещая с деятельностью секретаря парторганизации. Парторгу приходилось крутиться, как белка в колесе. Приходилось и в Барундур ездить, и в Зунундур. За невыполнение производственного плана резко подвергал критике руководителей на партийных собраниях. Доставалось, в том числе и директору рудника. За что директор потом отыгрывался на Михаиле. Гонял из цеха в цех - то слесарем назначит, то бурильщиком, то мотористом.
К счастью, в 1940-году второй секретарь Агинского окружкома товарищ Бадмаев, лично побывав на руднике, перевёл Михаила Сажина на рудник "Спокойный", теперь Орловск, а там, по решению окружкома, назначили председателем старательской артели № 1 и выбрали секретарём партийной организации.
Наступил 1941 год. И кто тогда думал, что 22 июня начнётся война с фашистской Германией? Михаил рвался на фронт. Но куда там! Последовал вызов в окружком партии. Сказали, как отрезали: «Сажин нужен здесь! Стране, для брони и бронебойных снарядов, нужен вольфрам». Михаил пытался возражать, но в ответ: «Дай план: сорок тонн за год. И только попробуй не дать!» Дееспособных забрали на фронт. Из рабочих остались три старика – Богомягков, Асолхудин и Червонцев, пятнадцать женщин и десять подростков. Трудились на совесть, не зная отдыха. Из женщин запомнились Сорокумова, Котельникова и Шевлякова - незаменимые труженицы.
Легко сказать, 40 тонн металла за год дать! Со стариками, женщинами и подростками. Председатель артели Михаил Сажин собрал коллектив. Но металл нужен для фронта. Уже тогда знали, не сомневались, что победим. Михаил Павлович сказал: «Дорогие, знаю, как тяжело будет. Но там, на передовой, нашим бойцам тяжелее втройне. Здесь, в тылу, надо трудиться не покладая рук». Да и так было понятно, без слов.
Добыча руды велась вручную, не было ни специальных механизмов, ни взрывчатки. Клали на жилу пожоги, породу разбивали ломом, зубилом и кувалдой. Из забоя наверх руду вытаскивали в бадье, используя ворот. В ступах толкли чугунным пестом, просеивали, потом промывали в больших лотках.