Злодейский закон – разделяй и властвуй – в ужасающих формах торжествует сейчас на Украине, превращенной третьими силами в военный полигон, где два славянских народа, некогда братских, имевших общую территорию, историю, культуру, уничтожают друг друга современным оружием. Ящик Пандоры, открытый политическими лидерами СССР в начале 90-х ключом предательства, продолжает одаривать народы, населявшие страну, небывалыми бедствиями. Справедливости ради стоит сказать, о процессах направленных на раскол страны изнутри, начавшихся еще в 50-х, когда прослойка общества, претендовавшая на статус озонового слоя, добровольно стала мощным антисоветским активом в руках западных спецслужб. Считавшая, что в СССР априори ничего хорошего быть не может, изо всех сил вожделевшая Европу, а пуще того – Америку, она расшатывала общественное сознание на болевых точках, заранее формируя мнение о неизбежности будущих социально политических катаклизмов. Состав ее хорошо просматривается в «письме 42-х», благословивших первого президента России «раздавить гадину». Настоящее засилье разрушительной пропаганды произошло в самом массовом виде искусства.
У нас еще смотрят советское кино. Интерес к нему, сколько можно судить по откликам, не ослабили ни время, ни изменения в политике и экономике, социальной и культурной сфере. Недавно столкнулась в интернете с многочисленными отзывами на фильм 1981 года «Шестой» (режиссер С. Гаспаров, сценарист Р. Фаталиев), снятом на киностудии имени Горького, спецификой которой являлось патриотическое воспитание детей и юношества. Картину сравнивают с японскими «Семи самураями», американской «Великолепной семеркой», называют вестерном, эстерном. Столько гипотез, умозаключений… Нет там только одного – объективной оценки этого либерально-буржуазного кинопродукта.
Симпатии зрителей неизменно вызывают героические действия народной милиции в борьбе с бандой Вахромеева. В зоне особого внимания - немногочисленный отряд из города Козыревска во главе с начальником (шестым по счету – пятеро предшественников за короткий срок убиты) Глодовым (С. Никоненко). Большинство зрителей, простодушно доверяя фабуле боевика, азартно переживая приключения одержавших сокрушительную победу героев, мужественных, смелых, всецело оказываются на их стороне. Стоит удивляться, что за 40 лет никто никого не разочаровал. А, между тем, повод для этого был и есть.
Картина включает зрителей в интересную сюжетную ситуацию. Присмотревшись внимательно, обнаруживаешь - она не о подвигах первых отрядов советской милиции, как было заявлено в титрах. Есть там другая тема – главная. Альтер эго авторов киноленты о революции и гражданской войне четко и последовательно выстроили оператор – постановщик А. Ковальчук и художник Н. Сендеров. Композиционно, с помощью световых приемов и цветовых решений, тщательно отрабатывая планы, формируя систему образов, они фактически сняли другой фильм, жестко дискредитирующий две революции в России 1917 года - буржуазно-демократическую в феврале и Великую социалистическую в октябре, а также их движущие силы. По сути, это не только показательный процесс, но и приговор с альтернативным вариантом (по мнению кинематографистов) исторически верным и единственно правильным. С использованием «подковерной» политической и художественной оптики, сталкиваются в непримиримой борьбе две идеологии – социалистическая и уверенно идущая ей на смену либеральная. В каждой мизансцене, продуманном жесте, красноречивом взгляде чувствуется подтекст.
В 23 году в стране установлена советская власть, с гражданской войной формально покончено, но на окраинах она еще продолжается. В небольшом южном городке двоевластие только поменялось местами: официально правит диктатура пролетариата без всякого военного подкрепления (два милиционера), неофициально – представитель интересов крупной буржуазии, Данилевский-Вахромеев (М. Козаков) под прикрытием мощного, хорошо организованного, до зубов вооруженного подразделения, в народе именуемого бандой. Революция перебила бывшему полицейскому следователю ноги (он в инвалидной коляске), но головой и руками еще служит идее реставрации монархии в России, хоть и в конституционной форме. Интерьер его дома демонстрирует верность триединству: православие, самодержавие, народность (на столах фигурки ангелов, обои украшает узор из золотых царских корон и всюду серебряные подсвечники, призванные символизировать духовность и национальные традиции). Однако обгоревшие, потухшие свечи наталкивают на мысль, что главная роль все-таки отводится драгоценному металлу, а пламя и свет – это уже в прошлом. С ним живет молодая красивая женщина азиатской внешности, Ольга (Лариса Белогурова). Она попала под опеку Данилевского с тех пор, как красные в революцию лишила ее родителей, и очень ему благодарна. Это образ буржуазно - демократической России. За нее в жесточайшую борьбу вступили разные политических силы, преследующие одну цель: захватить власть, богатства и распоряжаться ими по - своему.
Антагонист и классовый враг Данилевского с беспощадной, не оставляющей надежд фамилией – Глодов. Выходец из городских низов, он прежде времени (еще до революции) начал экспроприировать фамильные драгоценности у богатых в пользу бедных (тифозных больных). Канделябры пана Данилевского тоже привлекли его двумя пудами серебра. Кинематографисты намекают: Глодов, желая помочь народу сохранить жизнь, на самом деле похитил у него свет этой жизни, смысл, страну (Российскую империю). Этому благородному порыву был присвоен статус уголовного дела и грабитель отправился в тюрьму. Там он сблизился с политическими, вместе с ними участвовал в октябрьском перевороте, отстаивал его завоевания на фронтах гражданской войны, стал убежденным большевиком. Через десять лет бывший вор возвращается в родной город «очень-очень большим начальником» милиции наводить революционный порядок (кто был ничем, тот стал всем).
Целенаправленно проводя разграничительную политическую линию, кинематографисты в каждом кадре «патриотической» ленты (с разоблачительным антисоветским настроем), как в рукаве фокусника, спрятали смысловые пласты, являющиеся базовыми ценностями либеральной буржуазии, призванные обесценивать и вытеснять приоритеты пролетарские, социалистические.
Прибыв в Козыревск, полпред советской власти объявляет беспощадную войну «наших» - рабочих и крестьян - воинствующей буржуазии. В данном контексте рабочие – это семья единственного милиционера (не идут мужики, боятся) с недельным стажем Аристарха Лушкова (Е. Бакалов). В переводе с латинского имя его означает - лучший правитель, предводитель лучших. Оно не вяжется с обликом молоденького паренька в растрепанном красноармейском обмундировании, и земляки зовут его просто - Кондратьич. Кроме существенного недостатка кадров у своего единственного «кадра» Глодов обнаруживает существенный недостаток ума. «Дурак», - к сожалению для обоих, вынужден признать начальник милиции: под буденновкой с двумя красными звездами, кроме громких революционных лозунгов, ничего нет. Жена Лушкова (М. Яковлева) иногда надевает его шапку (полностью разделяя политические убеждения и соответствуя интеллектуальному уровню мужа), но чаще в белом платке сидит у окна, простовато открыв рот и прищуря один глаз, наблюдает за происходящим на улице – образ пролетарской России.
Крестьян представляет Мироныч (пять лет, как из деревни, аккурат после Октябрьской). Какой бы краской ни пытались авторы мазать этот персонаж, в обаятельном исполнении Михаила Пуговкина он предстает сметливым, реально мыслящим, надежным русским мужичком (возглавляет отряды самообороны).
Шестой с Миронычем едут сначала прямо, потом сворачивают влево (к большевикам) и дорога резко опускается в темную низину (политический уровень). Оттуда хорошо видны высокие, поросшие лесом холмы, где укрывается банда. Направляясь снизу вверх, подвода встает поперек дороги жителям Козыревска, расположившегося на гористой местности. Не признающий новый режим город показан, как некая вершина с привычным, хорошо налаженным ритмом жизни, которую пытается покорить, изменить в свете революционных преобразований маленький, неказистый, в кожаной комиссарской куртке Глодов. Два стражника, препятствующие въезду, ликвидируются.
Иной миропорядок объявляет мир хижинам, войну дворцам. На столбе у домика Лушкова (крайнем снизу в городской застройке – социальный статус) висит новая корзина с цветущей веткой – знак прибавления в семействе, залог будущего. С крыши по стене спускается мощная плеть зеленого плюща, на подоконнике справа – посудина с мелкой зеленью (зеленый – цвет надежды). Однако в левом (большевицком) углу ехидно и назойливо торчат две луковицы, означающие извечное пренебрежение буржуазии к вонючему простонародью (пролетариату).
Мрачную картину представляет бывший барский дом с чучелом барина напротив. Недалеко остатки разобранной и растасканной узорной чугунной ограды. Застекленный центральный вход многократно отражается на противоположной стене черными решетками. Наверху развевается красный флаг. В правом крыле окна с разбитыми стеклами заколочены досками. На подоконниках пустые старые корзины – знак беды. У дерева напротив окна спилен ствол, вместо него вверх тянется кривая сучковатая ветка, выросшая сбоку (подмена законной власти на самопровозглашенную, самозванную). Здание напоминает тюрьму и конюшню одновременно. Здесь расположилась милиция. Небольшой кабинет начальника, обставленный с пролетарским аскетизмом, похож на тюремную камеру: минимум конфискованной у низложенного хозяина мебели (обшарпанный стол, стулья, диванчик с красной обивкой и спинкой из трех деталей - символ коллективного правления), вешалка с одеждой. Тут же умывальник с тазом, рядом трехногая подставка: сверху зеркало для бритья, внизу на перекладине - сковородка (как раз напротив таза). Этот небогатый реквизит дополняется телефоном, закопченным медным чайником, железной кружкой и керосиновой лампой – источник духовного света. Авторы фильма явно считают, камера – заслуженное, настоящее место Глодова. Сам он намеревается всех уравнять и навязать эту одинаковую форму существования другим.
Кинокартина всеми доступными средствами стремится показать не только величайшую трагедию, в которую ввергли Россию две революции, но и виновников этих несчастий – политические силы, цели и средства которых противоестественны и противоречивы. Причем авторы от начала и до конца показывают ненастоящесть, искусственность и бесперспективность несовершенной власти, преступность законов, вступивших в силу после правительственных переворотов. Создатели «Шестого» предложили зрителю два враждующих класса в виде чучел (в одежде барина напротив разоренного дома; муляж Глодова, сооруженный им самим на диванчике в день приезда – мишень для бандитов), обесценивающих все их замыслы и свершения. Из каждого эпизода торчат эти манекены, жупелы, буки, страхолюдины, пугалища. Они кривляются, смеются, глумятся, иногда скорбят.
Дом Данилевского, его интерьеры отчасти напоминают зрителю, каким было здание, в котором обосновалась милиция, до прихода красных. Силуэты православных куполов (над балконом, на решетке веранды), мебель, инкрустированная золотом, книги, клавишный инструмент, картины, портреты благородных предков характеризуют хозяина представителем интеллигентной российской элиты, воплощением духовности и интеллектуальности. В вазах цветущие розы - символ любви к России. Подлинную сущность показной пассионарности помогает рассмотреть обилие высоких резных стульев – троны четырнадцати государств-интервентов от Европы до Дальнего Востока (на столе горшок цветущей японской сакуры), приглашенных помочь удержать власть в стране, захваченной ценой предательства самодержца и насильственного его устранения с политического олимпа. Ностальгируя по монархии, напевая Ольге о римском праве и располагая к себе, Илларий Данилович на самом деле сделал ее заложницей своего благополучия и личной собственности. Союзники, ненавидя Россию, не раз нападавшие с целью уничтожить ее, расчленить и разграбить достояние, сейчас прибыли с той же целью. Единая и неделимая Россия им была никогда не нужна. Революция превратила полицейского следователя Данилевского в двуликого Яна: с одной стороны – утонченный, просвещенный правозащитник, с другой – предатель отечества, кровавый бандит Вахромеев, вешатель и убийца.
Одиозной фигурой в фильме представлен и Глодов. Диктатура пролетариата уполномочила его бороться за социальную справедливость радикальными насильственными методами. Переход от капитализма к социализму (обществу социального равенства и справедливости), а потом к коммунизму возможен только при условии, если власть перейдет в руки пролетариата. Для достижения поставленной цели необходимо преодолеть сопротивление господствующего класса и сопутствующих прослоек до полного их уничтожения, экспроприировать буржуазную собственность в пользу государства. На глазах зрителей разрушитель мира насилья твердой, бестрепетной рукой проделывает это, по мнению авторов, выступая воплощением вселенского зла, главным ответчиком за все, что произошло во время революции и гражданской войны.
В большом городе милиция заняла белое здание, раньше имевшее отношение к религиозному культу: стрельчатые сводчатые потолки, арочные окна и двери. Вместе с козыревцами объединенный отряд едет громить контру – купеческий дом. Цель - захват оружия. Высокая колокольня и церковная маковка с заповедями: не убей, не укради - остается позади (антихристы, демоны). К купеческому дому подходят слева (со стороны большевиков). Выстрелы - десятки убитых. Опрокинутые стулья (троны), выпавшие оконные рамы, разгромленное, разбросанное имущество. Посредине стоит только тот самый диванчик с красной обивкой, что в кабинете Глодова – разрушающая стойкость и незыблемость советской власти. Около дома, в доме, в подполе, где прятались ящики с винтовками, - пустые старые корзины (знак беды). На первом этаже разоренного дома – пробитая пулями скульптура женщины из высшего общества с ребенком, у которого отстрелена часть головы, руки и ноги – образ дореволюционной монархической России без будущего. Во дворе – пустой ненужный экипаж (ни лошади, ни хозяина). Символ канувшей эпохи.
Возвратившись в Козыревск, отряд обнаруживает похожую картину в райкоме комсомола: трупы повешенных, следы пожара, выброшенные на улицу стулья (троны нуворишей). Это ответ вахромеевцев.
Тяжелое наследие смутного времени – братоубийство, разруха, голод, беспризорщина. Убитая женщина из деревни Кузовки, осиротившая на берегу реки (жизни) двоих детей – знак гибели крестьянской России. Толпы голодных, оборванных детей вьются около машины с милиционерами – они призваны бороться с беспризорщиной, (порождая ее). Впереди у этих сирот – колония имени Горького или коммуна имени Дзержинского (в лучшем случае), а то и воровские шайки (тюрьма).
Глодов своими руками (с помощью нагана) смастерил часы, внешне привлекательные, но насквозь деревянные, не работающие – имитацию, обманку (символ пролетарской революции и эпохи, последовавшей за ней – бессмысленной и бесперспективной). Друга, для которого часы были сделаны, заживо сожгли вместе с детьми. Часы (с подаренной идеей революции) сначала понравились и Данилевскому, но обнаружив их бесполезность, он готов вернуть Глодову опасное изделие. Однако тот, напомнив, что подарки не передаривают, дал понять: революция, а – значит - и гражданская война продолжаются.
Удрученный неудачами в борьбе с бандой начальник милиции разрабатывает план операции с фальшивым секретным пакетом, несуществующим ценным грузом, незапланированным поездом. Паровоз и два вагона зеленого цвета под красными крышами (один уже горит – намек на разногласие внутри общества по поводу его будущего устройства), две теплушки и грузовая платформа «летит вперед, в коммуне остановка», оставляя позади всех, кому в этой коммуне места не предусмотрены. Лошади (время) бегут уже без упавших седоков, безуспешно пытаясь догнать паровоз. Погибают не только враги, но и соратники, вовлеченные Глодовым в борьбу (в соответствии с его планом).
По ходу движения поезда с обеих сторон мелькают красные маки. Красный цвет – символ революции и советской государственности. Он также означает оптимизм, свободу, молодость, красоту. Но не надо забывать, что это и опий, дурман, отнимающий у человека разум. Мак очень агрессивен, он мгновенно захватывает новые и новые пространства, не оставляя места никаким культурным растениям, разве что сорнякам. Алый мак напоминает пламя; гонимое ветром, оно страшным пожаром уничтожает все, что попадается на его пути. Красные маки в этом фильме это и дань памяти жертвам погибших в гражданской войне, в которой, как в поединке гладиаторов, чтобы одному жить, нужно убить другого. Третьего не дано.
После проведенной операции Глодов идет к Данилевскому, чтобы поставить точку в их отношениях и раскрыть глаза Ольге на благодетеля, мечтая связать ее дальнейшую судьбу с диктатурой пролетариата (хотел бы увидеть ее завтра). С самого начала он преграждает ей путь к буржуазному демократу: стоит в дверях аптеки, когда та направляется домой к опекуну; в ресторане, примеряя гладиаторские доспехи Спартака, подходящие ему так же, как огромный конфискованный пиджак с чужого плеча, в разговоре ниспровергает римское право, стоящее на страже частной собственности, противопоставляя ей коллективную. «Он не тот, за кого себя выдает», - говорит начальник милиции о бывшем следователе. «Это вы не те!» – кричит Ольга, указывая на рабочих и крестьян, которые под руководством большевиков с бандитским оружием занимаются тем же разбоем. Называя себя государством и противопоставляя банде, «не церемонящейся» с врагами, преступников сначала судят, но приговор выносят тот же. Вахромеевца, захваченного в ресторане, предложившего Охриму альтернативную (либеральную) перспективу - убежать из этой тюрьмы (страны) вместе (за границу) а потом, с вывезенными отсюда деньгами, жить свободно, в свое удовольствие - сажают в машину и увозят. Участь его предрешена – на столе перед ним два цветка.
В доме Данилевского много роз, у каждой композиции – свое значение. Две крупных белых – крах белого движения. Три белых и одна красная – опять четное число (советской власти жить еще десять лет, а тут уже приговор приведен в исполнение). И наконец - три розовые розы. Это политическая сила, которой принадлежит будущее - либеральная, лучшая (утверждают пропагандисты от кино) из трех, показанных в сюжете. Имеющая в составе интеллигенцию и мелкую буржуазию, она в фильме представлена привлекательными образами, самоотверженных героических личностей, о гибели которых авторы заставляют зрителя пожалеть.
Врач Александр (Т. Спивак) живет в атмосфере благородного белого цвета (в больнице, на окнах которой силуэты православных куполов), имеет благородную внешность, благородные манеры (в общении с матерью – символ монархической России, поддерживающей сына в его прогрессивных политических взглядах и сетующей на «такое» время, отнимающее у него возможность проявить себя в грядущем (Н. Меньшикова), выполняет благородные цели (лечит, спасает людей). Благородством проникнуты поступки несостоявшегося циркового артиста Никиты (С. Ульянов). Ради спасения детей, оставленных сиротами революциями, мировой и гражданской войнами (будущего России) он жертвует профессий, а потом и жизнью. Скрипач Мириков, движимый желанием помочь народной милиции, в борьбе с бандой, спустившись для этого по лестнице (социальной), Ольга, встретившаяся с Глодовым в самой низкой точке города (у дома Лушкова), находят там, как и другие интеллигенты, свою гибель. Эти потери, подчеркивают авторы «Шестого», тоже входили в планы Глодова.
Либеральный мировоззренческий стандарт агрессивно и навязчиво внедряет Павлик (В. Грамматиков), демонстративно попирая принципы идеографического общества стремлением к безудержному потреблению и неограниченной свободе. Цветовая гамма его костюма красноречиво рассказывает о политических пристрастиях. Белый пиджак и рубаха – монархия, черные брюки - намек на черносотенские погромы (уж очень искусные приемы продемонстирировал он, когда с другими милиционерами «брал контру»); передняя, показная часть жилета – красная. Венчает этот ансамбль соломенная шляпа желтого цвета – символ оппортунизма, соглашательства, способности в личных корыстных интересах примкнуть к любой партии от крайне левых до крайне правых. В жизни у него « не было ничего прямого, сплошные повороты». Павлик не признает никакой формы и ограничений, на все придерживается свободных (либеральных) взглядов. Свой щегольской вид поддерживает, пренебрегая прямыми обязанностями (гладит брюки, когда другие занимаются ремонтом, чистит штиблеты во время обсуждения плана боевой операции). Он мелкий предприниматель, имеет свое дело. В крошечной тесной парикмахерской окружен белым цветом – тоже претензия на какое-никакое «благородство». Фирменное выражение – «полный компресс!» (для красоты лица). Павлик - любитель жизненных благ и женщин. Обожает вкусно поесть в ресторане, выпить бужуле. Намек на то, что под влиянием паров этого французского вина под модной французской шляпой канотье и зародилась эта идея реформирования России по западноевропейскому образцу. Его яростная готовность изобретательно «бить контру», изощренно проявилась, когда он уничтожил русского медведя в своей берлоге (на крышке подполья, где пряталось оружие, стоял предмет домашней утвари с фигуркой хозяина тайги). Перед этим Павлик отдал шляпу Охриму (не сам убивал, под давлением пролетариата). Он так хладнокровен в своих действиях, потому что в этой стране ему ничего не дорого и не свято. Мысли его, надежды и чаяния – в западной Европе. Он – будущий вхожденец. «Прибудет поезд, вот такой ( фигура из трех пальцев), а я здесь причем?» – размышляет парикмахер (коммуна и он – вещи кардинально противоположные). Оппортунистическая направленность его поведения (стремление приспособить интересы пролетариата к своим, буржуазным) просматривается от начала до конца и по отношению к Аристарху. Ведя с ним «светские» беседы, он внушает представителю диктатуры пролетариата мысль о неправомерности его политических притязаний, издеваясь над именем (предводитель лучших, гегемон) сам претендуя на эту роль. Первым забравшись на красную крышу вагона, в подручные назначил пролетариат: «Аристах, тащи пулемет!», «Охрим (М. Кокоев), помоги ему!» (стремление либеральной буржуазии сбросить диктатуру черни вниз и возвыситься над ней). Павлик грозился сделать Аристаху прическу, которой все будут завидовать, преобразить его лицо компрессом, чтоб жена ревновала, но обещания не выполнил – прообраз будущего, которое буржуазные проекты готовили доверчивому народу.
Ольга, оказавшись между подсвечником (с не горящими свечами), деревянными часами и розовым букетом, становится на сторону Данилевского. Оставаясь верной сословным принципам (ее родители принадлежали к той же титулованной части общества), она не удостаивает вниманием красноречивые взгляды Александра, стреляет в ненавистного красного и попадает в подвал (Ипатьевского дома) или лагерь. «А счастье было так возможно, так близко»,- усмехаются будущие реставраторы капитализма в России (либералов надо было выбирать!).
Данилевский после дуэли с Глодовым навсегда остается в своем высоком богатом доме, а бесстрашного рыцаря пролетарской революции соответственно статусу (настоящему, а больше того – будущему), спускают вниз и на крестьянской телеге везут в больницу.
Городская лечебница и прилегающая к ней территория – это (намекают киношники) конечная остановка поезда, придуманного Глодовым, то светлое будущее, ради которого он совершал все свои подвиги. Завершающие фильм события происходят здесь. Мизансцена выдержана в оптимистичных тонах. Фасад разрушающегося каменного здания, доставшегося от прошлого режима, на скорую руку обшит деревянными досками, выкрашенными, как и крыльцо, в интенсивно зеленый цвет (уровень благосостояния в коммуне). На этом фоне заметно выделяется окно с разбитым стеклом и красной решеткой в мелкую клетку. В ограде и за зеленым неновым штакетником мощной непроницаемой стеной возвышаются буйные заросли крапивы (символ грубой подавляющей силы и одновременно предвестие разрушения, запустения, смерти).
На свидание к раненому начальнику милиции приходит семья Лушковых.
- У нас все хорошо,- докладывает заместитель.
Глядя на раздавшегося в плечах, уже пусть и с юношескими, но усами – признак зрелости, подросшего чуть не на голову красавца в новой, узаконенной им форме, Глодов уже было решил отказаться от руководства и передать его Аристарху, и даже предложил позвонить на этот счет в управление Корытину (фамилия, указывающая на низкий социальный статус начальника и одновременно «кормушку» для пролетарской бюрократии). Одноко, узнав, кого натащил в милицию его выкормыш, и в данный момент возглавляет, – семь комсомольцев, «толковых» ребят (таких же, как он!), представив, кого эти «мастера клейма ставить», будут забирать в «большую, красивую черную машину» (воронок), шестой внутренне содрогнулся и, превозмогая боль, решил вернуться на свое место. Но Аристарх приносит стул и садится на него (для больных и посетителей устроены низкие лавочки). Вот он - лучший правитель, предводитель лучших на новом троне. Вручив бывшему начальнику передачу (награду за проделанную работу), Лушков дал понять, что пришло время прощаться. Реально оценивая потенциал своего воспитанника и преемника, Глодов, не имея потомков (режиссер и сценарист не оставили ему шансов на будущее, выдав его невесту Марию за другого) с надеждой бросается к наследнику Аристарха. Но там его ждут еще два удара: «Похож на меня», - с гордостью сообщает счастливый отец, а назвали отпрыска - Павликом. Услыхав знакомое имя, теперь уже бывший начальник милиции опрокинуто смотрит на Аристарха (так хорошо, как он, его друга не знал никто) и вдруг с ужасом осознает всю бесполезность прожитого и сделанного. Его любимое детище, которое он извлек из народного праха, заботливо взращивал, вскармливал, экипировывал, передавал опыт идеологической борьбы, вооружал профессиональными навыками, наделил властью – на поверку оказалось пустоголовым чучелом, будущим изменником и разрушителем страны. С тяжелым сердцем машет он рукой, уходя за исторический занавес.
Такой бесспорной победой либералов завершают их яростную схватку с державниками, устроенную для потехи над наивными любителями приключений, авторы «Шестого». Перемигиваясь за экраном, как хитрые авгуры, со своими единомышленниками, они чуть не открытым текстом говорят: «Страна, в которой «все хорошо» только для рабочих и крестьян, а для поборников либеральных демократических свобод и буржуазного прогресса - красные и зеленые решетки, тоталитаризм и авторитаризм (тюрьма народов) - должна прекратить свое существование». В заключительных кадрах комплекты милицейской (диктаторской) экипировки, развешенные на деревьях, пустыми чучелами болтаются на ветру. То есть, форма, сшитая портным евреем, внешне очень напоминающим авторов научно обоснованной теории пролетарской революции Карла Маркса и Фридриха Энгельса (Г. Лямпе), и раньше не всем подходила, а сейчас вообще никому не нужна.
Разгоряченные остросюжетным боевиком зрители даже представить себе не могли, как вскоре изменят их жизнь герои и события, увиденные ими в кино. Уже через десять лет после выхода «Шестого» на экран, либерально буржуазная революция, о необходимости которой так долго говорили ликвидаторы, изгнанные за это из состава РСДРП на Пражской конференции в 1912 году, известные в истории еще как Антипартийный Троцкистский блок, партия русских политэмигрантов, движение «Вперед», начавшее работать в России с 1990 года (100-летний юбилей Троцкого), таки свершилась.
Достоевский говорил; «Россию погубит не капитализм, не социализм, а только - проклятый либерализм». О том, насколько был прав великий русский писатель, предоставляю судить читателям этого поста. Подросший тезка известного нам Павлика, со свойственным ему проворством вошедший в состав новой национальной элиты, в одночасье выбросил отца вместе с троном на свалку истории и за короткий срок провел те самые реформы по западноевропейскому образцу (при этом неприлично разбогатев), ставшие камнем преткновения в разногласиях с большевиками. В основе перемен, наступивших в стране с победой передовой общественной мысли, стала ликвидация: руководящей роли КПСС, социализма (вместе с его будущим – коммунизмом), страны, под названием СССР (ценой колоссальных потерь), гегемонии пролетариата (путем ликвидации самого пролетариата вместе с условиями его существования – государственные фабрики и заводы частью «прихватизировались» реформаторской верхушкой, частью были проданы за бесценок иностранному капиталу). Участь рабочих, оставшихся без работы, постигла и крестьяство с разрушением колхозов и совхозов. Образовавшиеся пустоты заполонила либеральная диктатура, при которой Павлик, превратив Россию в ресурс, стал приобретать за рубежом самые дорогие яхты, виллы, дворцы, вкладывать деньги в иностранные банки, обирая свою страну и обогащая недружественные ей государства.
Тридцать лет Павлик ублажал личный эгоизм, толерантно (индиферентно, равнодушно, абсолютно наплевательски) относясь ко всему, что не угрожало его комфорту и финансовому благополучию, деформировал общественное сознание разрушительными мифами о либерально демократическом буржуазном рае и его ценностях. Но вот началась специальная военная операция на Украине, и новую национальную элиту, как ветром сдуло. Павлики (вместе с Полинами), почувствовав риск для собственного процветания, как серые длиннозубые хищники, поскакали прочь с палубы корабля, спасать свои канделябры. Там, где их приняли, они стали раскаиваться в том, что родились и жили в России, поливать ее нечистотами в соответствии с параметрами, заданными коллективным Западом, зарабатывая этим себе на хлеб.