Человек может поверить во многое. В науку и победу разума, в инопланетян, в полтергейст и всякую эскстрасенсорику, в леших и Бабу Ягу, наконец, если больше не во что поверить. C самого раннего детства нам внушают, что нужно верить лишь в то, что можно увидеть и осязать, но и это стоит подвергать сомнению, ведь восприятие наше несовершенно. И всё же человек продолжает верить порою в очень наивные вещи. Странно в наш век высоких технологий и повального цинизма слышать о таком легковерии, просто невероятно, однако же это факт. Чем иначе можно было бы объяснить такое повальное увлечение всеми этими вещами, приходящими одна на смену другой?
Откуда возникает в людях такая необъяснимая жажда, потребность поверить хоть во что-то? Нас всегда тянет к тому, что мы не можем объяснить, понять своим разумом. В глубине души каждый человек понимает, что холодный материализм его удовлетворить не может. Нам нужно большее, то, что лежит за гранью познаваемого. Часто этим пользуются всевозможные шарлатаны и учителя всех мастей, зная, что, предложив человеку это не доступное другим знание, можно многое. Можно, например, поймать его в свои сети. Впрочем, сейчас речь не о них. Я хотел бы поговорить о нас с вами, о простых смертных.
В душе каждого человека лежит огромная пустота, которую он отчаянно пытается заполнить. Двадцатый век стал веком исканий. Веком поиска истины. И мы зачастую просто теряемся в обилии того, что нам предлагается. Мир даёт самые разные средства. Я помню, как в восьмидесятых и в начале девяностых годов было повальное увлечение НЛО, оно прошло, и на смену ему тут же пришла целая орда экстрасенсов-целителей. Когда ушли они, пришла мода на таинственные восточные культы, точнее сказать, псевдовосточные, потому что они имеют очень мало общего с настоящими религиями древности. На смену им… Впрочем, не будем перечислять всё, что есть в мире. На самом деле всё как приходило, так и уходило, не оставив за собой ничего, лишь обрывки старых газет да опустошённые души. Кажется, что этому не будет конца. Так чем же можно заполнить эту пропасть? Чего нам так отчаянно не хватает? Что же мы всё-таки ищем?
В стихотворении великого русского поэта Лермонтова «Ангел» рассказывается о том, как летящий по небу ангел несёт в этот мир душу. Он поёт о великом Боге, о блаженстве в райских садах, и песнь его так прекрасна, что полностью забыть её душа просто не может. Остаётся один лишь только звук, но он звучит в этой душе. «И звука небес заменить не могли ей скучные песни земли». Так, может быть, именно этого звука нам и не хватает? Может быть, эта великая пустота в душе оттого и возникает, что мы не знаем Бога?
Почему же в таком случае мы можем поверить во всякую ерунду, но не можем поверить в то, что нам предлагает христианство, - в Того любящего, прощающего Бога, который проповедуется в Библии? Современный человек, уставший от безумной жизни, от постоянного поиска чего-то непонятного, сокровенного, просто не может представить, что выход так близко. Он предлагается в христианстве. Но можем ли мы его принять как единственно правильный?
Уже тысячу лет христианство проповедуется в нашей стране, оно никуда не исчезло, так почему же мы упорно пытаемся искать чистую воду знания в разбитых колодцах? Наверное, просто потому, что мы всё же надеемся получить гарантию от своего разума. Известный учёный Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Я лишь собираю крупинки возле океана знания». Даже он признавал то, насколько наш разум ограничен. Более того, большинство великих открытий через некоторое время опровергаются. Так, стало быть, наш разум не так уж и безупречен? Возможно.
Разумом мы можем понять своё несовершенство, но не можем понять то, что кто-то нас любит такими, какие мы есть, что рядом с Богом мы не одиноки в этой огромной Вселенной. Разум тоже дан человеку Богом. И на самом деле он необходим для того, чтоб мы поняли своё бессилие в этом мире и пришли к вере, потому что Бог познаётся верой. «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое». «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11:3,1). Вера в невидимого Бога зиждется на Его обетованиях и дает нам надежду в этой жизни и спасение в вечности.
Константин Харченко