Пожалуй, с уверенностью можно сказать, что одним из самых масштабных и трагических событий, произошедших в Европе и США в период между двумя мировыми войнами, стала так называемая Великая депрессия. Мощнейший экономический кризис, с подобным которому человечество еще ни разу за свою историю не сталкивалось, обрушился на ведущие капиталистические державы того времени. Едва оправившись от потрясений Первой мировой бывшие страны участницы Антанты вновь столкнулись с серьезными проблемами. Возникнув в конце 20-х годов в США кризис депрессии со временем перекинулся на страны Европы и продолжал оказывать свое разрушительное влияние на западную экономику на протяжении почти 10 лет. Последствия его были ужасны. Тотальная нищета, разорение миллионов, беднота, разруха, а также резкое обострение социальных проблем и противоречий. В результате оборвались или были сломаны судьбы немереного количества людей. Естественно, в дальнейшем это не могло не сказаться на культуре и менталитете всей американской нации. Многие из сегодняшних ее специфических черт характера происходят именно из событий Великой депрессии. Поэтому изучение данного кризиса содержит в себе большие перспективы для понимания всей дальнейшей после него американской истории. К тому же нельзя забывать и о том, что по своей суть кризисы цикличны и потому следует учитывать способы их возникновения и опыт борьбы с ними.
Однако прежде чем переходить непосредственно к описанию начала Великой депрессии и ее дальнейшего хода, необходимо сказать несколько слов о предшествующем ей периоде. Уже после завершения Первой Мировой войны в американской рыночной экономике наметился спад. Это время ознаменовалось сокращением правительственных затрат и краткосрочным ослаблением заграничного спроса на американские товары. Тем не менее уже через несколько лет – в 1922 году наметились первые признаки будущего экономического подъема. В дальнейшем достигнутые успехи были значительно развиты, что позволило в скором времени добиться почти сорокапроцентного роста показателей национального валового продукта. Постепенно экономический подъем превратился в самый настоящий экономический бум. Стремительно росли доходы на душу населения, широкими темпами развивалось производство потребительских товаров. Радио, холодильники, пылесосы, стиральные машины стали доступны большинству жителей страны. Настоящей гордостью Америки, свидетельствующей о стремительном росте ее промышленной мощи, стал массовый выпуск автомобилей. Благодаря рационализации производства и появлению таких гигантских корпораций, как “Форд” или “Дженерал моторс” общий парк гражданских автомашин в США вырос почти на 250 % и к 1929 году составлял уже 26 млн экземпляров. Поэтому можно даже сказать, что в какой-то мере автомобиль стал символом эпохи. При этом цены на подобную продукцию являлись вполне доступными для рядового потребителя, но тем не менее все же оставались довольно высокими. В случае, если покупатель не мог позволить себе какой-нибудь дорогостоящий товар в данный момент, производители предлагали ему оформить потребительский кредит. Подобное предложение было для большинства в новинку и казалось тогда невероятно выгодным. Многочисленные рекламные лозунги тех лет гласили: “пользуйся сейчас, плати потом”. Слепа веря в подобное утверждения, многие шли на поводу и брали множество кредитов, ставя в качестве залога дома, землю и прочее ценное имущество. Таким образом стремительное развитие промышленности и маркетинга формировало основы потребительской культуры в Америке и внушало населению мысль о необходимости тратить как можно больше. Покупки стали поощряемой самоцелью, ведущей якобы к оздоровлению национальной экономики.
В политическом плане в США также наметилась стабильность. После ухода в отставку демократа Вудро Вильсона, чье состояние здоровья на момент окончания его руководства находилось в удручающем состоянии, президентское кресло занимали 3 республиканца подряд. Уоррен Гардинг, Кальвин Кулидж и Герберт Гувер. Основой внутренней экономической политики каждого из них являлась максимальная либерализация рынка и невмешательство в его дела государства. Можно в какой-то степени даже утверждать, что все трое придерживались старого принципа, высказанного еще Томасом Джефферсоном, а именно о том, что “то правительство лучше, которое правит меньше”. При содействии Гардинга, например, это вылилось в желание создать такую политическую систему, при которой, по его словам, “граждане не ждут помощи от страны, а сами стремятся что-то сделать для своего правительства и страны в целом”. Казалось подобный подход, поощрявший стремительное развитие рынка, но контролировавший его весьма слабо поначалу действительно давал результат. За исключением редких случаев большинство экономистов 20-х годов пророчили США дальнейшее продолжение экономического роста и процветания. Однако последующие события 1929 года показали всю глубину их заблуждения.
Все началось утром 24 октября. В день, который войдет в историю под громким и довольно мрачным названием “черный четверг”. В течении двух месяцев до этого на фондовой бирже США, расположенной в Нью-Йорке, ежедневно отмечалось постепенное падение индекса Доу-Джонса. Последний представляет собой ежедневно высчитываемый показатель рыночной стоимости акций 30 крупнейших компаний страны, состояние которых является маркером всего рынка ценных бумаг.
Так вот с начала сентября, когда их стоимость достигла пикового значения, произошло почти двадцатипроцентное снижение значения индекса. Накануне – 23 октября произошел очередной отрицательной скачок стоимости, в результате которого нервы брокеров не выдержали. На следующий день почти с самого начала торгов на бирже образовалась настоящая паника. Будучи уверенными, что падение будет продолжаться и дальше держатели ценных бумаг стремились как можно быстрее избавиться от обесценивающихся акций, порою предлагая за бумаги вполне ликвидных предприятий попросту смешные деньги. Самое страшное было то, что подобное поведение и стремительное падение цен еще более провоцировало панику на бирже и лихорадочное стремление любыми способами продать якобы уже окончательно обвалившиеся акции. Таким образом совершенно искусственно, без наличия существенных причин, создавался порочный замкнутый круг. В результате, видя сложившуюся ситуация, через два часа после начала торгов, представители крупнейших банков страны провели совещание, на котором было принято решение применить статданные контрмеры. Чтобы защитить биржу от окончательного краха совместными усилиями ими была проведена скупка акций крупных компаний, что позволило остановить их перепродажу, а значит и падение стоимости. К моменту окончания торгов примерно в 3 часа дня значение индекса Доу-Джонса удалось выровнять. Поэтому несмотря на всеобщую панику его показатели снизились всего на 9 %. Казалось бы, катастрофы удалось избежать. Однако это было еще только самое начало...
Пятничные и субботние торги проходили в обычном темпе. Брокеры, за исключением тех, кто уже успел покончить с собой на волне всеобщего ужаса, приходили в себя и пытались осмыслить произошедшее с ними в четверг. Благодаря принимаемым мерам рынок стабилизировался и стоимость акций вновь поползла вверх. Этим пожелали воспользоваться те, кто хотел перепродать свои акции, чтобы за счет их стоимости компенсировать собственные финансовые потери последних нескольких дней. Однако число таковых оказалось слишком велико. К этому добавились свежие сообщения в прессе, которые в отличии от привычных для обывателя статистических данных о состоянии дел на бирже, теперь буквально кричали о тотальном обвале рынка акций. Для не слишком искушенного вкладчика подобные заявления казались признаком надвигающейся катастрофы, что побуждало его избавиться от ценных бумаг как можно скорее - пока еще не стало слишком поздно. Поэтому начиная с понедельника последовала вторая волна всеобщего сброса акций. Во вторник 29 октября, данный процесс достиг своего апофеоза. Всего за несколько часов торгов суммарная рыночная стоимость ценных бумаг упала на 17,3 %. И это было уже довольно серьезно. Конечно, напрямую население никак не страдало от обесценивания акций. Тем не менее количество тех, кто в результате событий октября потерял крупные вложения и фактически оказался на грани разорения было довольно велико. Дело в том, что финансовые спекуляции были чрезвычайно популярны среди жителей крупных городов. Стоимость первоначальных инвестиций была вполне доступна для большинства граждан, однако уже в ближайшем времени вложенные деньги приносили дивиденды в размере до 400 % от первоначального капитала. С учетом того, что большинство экономистов пророчили стабильность и дальнейшее процветание американской экономики, подобный вклад казалось содержал в себе минимум риска при максимуме выгоды. Однако куда важнее разорения инвесторов было то, что падение стоимости акций крайне негативно сказалось на банковской системе, которая также была задействована в процессе торговли ценными бумагами. Банки стали стремительно разоряться за счет потери собственных вложений, а также прекращения платежей по брокерским займам. Всего за последующие несколько лет прекратили свое существование около 5800 банков. Те же кому посчастливилось выжить были вынуждены временно приостановить выдачу потребительских кредитов. Как следствие покупательная способность населения, которое привыкло делать крупные приобретения в рассрочку или за счет банковского кредитования, резко упала. С учетом того, что производство товаров продолжилась в том же темпе немедленно возник кризис перепроизводства. Компании, чей доход упал, чтобы сохранять себя на плаву должны были сокращать своих сотрудников, которые оказавшись на улице и без денег не могли уже быть полноценными потребителями. Интересно, что, как правило, в первую очередь на предприятиях старались сокращать именно чернокожих.
Еще сильнее от разорения банков пострадали частные предприниматели и прежде всего фермеры. Многие из них не являлись собственниками своего имущества и различного оборудования, необходимого для сельскохозяйственных работ. Видя признаки наступающего кризиса многие рядовые американцы, имевшие сбережения в банках, поспешили изъять их. Поэтому в условиях стремительной потери наличных денег и угрозы разорения банки стали требовать от своих клиентов немедленной выплаты долгов и процентов по ним. С учетом того, что вплоть до осени следующего года большинство американских фермеров не имело возможности реализовать свой урожай, многие из них, поставившие под залог землю, движимое и недвижимое имущество оказались попросту ни с чем. Остальные же стремясь как можно скорее сбыть свой урожай пытались сделать свое предложение максимально выгодным, снижая цены на продукцию. Другие делали тоже самое, в результате чего рыночная стоимость упала настолько, что сделала занятие сельским хозяйством принципиально бессмысленным. Окончательный удар по фермерству нанесла сама природа в самый разгар Великой депрессии, в 1935 году. Тогда из-за продолжительной засухи, частичного прекращения обработки земли, а также обильных ветров на юге страны возникла колоссальная пылевая буря, затронувшая территории четырех штатов и продолжавшаяся на протяжении нескольких лет. В историю это явление вошло как “Пыльный котел”. В результате его сотни фермерских хозяйств оказались буквально погребены под слоем пыли и грязи.
Разорившиеся и обездоленные фермеры пополняли ряды и без того многочисленных безработных в городах. Если к 1930 году их количество достигало 4 млн. т.е. 9 % всего населения, то к 1935-ому не имели работы, а значит и средств к существованию уже 25 % т.е. каждый четвертый. Естественно, в подобной ситуации люди начинали склоняться к маргинальному поведению. Так, на улицах городов значительно усилился криминал. Причем как мелкая преступность вроде обычных воров и грабителей (как небезызвестные Бони и Клайд), так и хорошо организованная, представленная многочисленными мафиями. Широкое влияние и финансовая мощь, последних зиждущаяся на торговле спиртным, оставались довольно высоки вплоть до отмены Сухого закона в 1933 году. В какой-то степени облик мафиози даже вошел в образ эпохи, став одним из ее самых узнаваемых символов. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что представители мафии в период жесточайшего кризиса депрессии проявляли себя и с положительной стороны. Например, известный глава итальянской мафии Аль Капоне на свои средства открыл в ноябре 1930 года в Чикаго бесплатную столовую с трехразовым питанием. Благодаря ее работе в течении нескольких лет удалось накормить тысячи мужчин, женщин и детей. Надо сказать, что в условиях тотальной безработицы, массового разорения фермеров и разлада экономики в целом, голод являлся вполне реальной угрозой. Так за 1931 год в городе Нью-Йорк от голода и истощения погибло около 2000 человек.
Зачастую, чтобы избежать этой страшной участи, многие люди были вынуждены покинуть насиженные места и начать миграцию по стране в поисках работы и пропитания. В скором времени после начала кризиса дороги заполнились множеством бродяг, пешком перемещавшихся от города к городу в надежде найти заработок. Многие тащили с собой свои семьи с женами и детьми, которые, естественно, не всегда выдерживали подобные переходы. Впрочем, далеко не все мужчины в период депрессии собирались продолжать обеспечивать семью. Прокормиться в одиночку было намного легче и поэтому многие попросту бросали своих домочадцев. По социальной статистике на период кризиса депрессии пришлось значительное увеличение количества разводов, появления отказников и подкидышей. В то время, как количество заключаемых браков наоборот резко сократилось. Таким образом экономические потрясения били и по институту семьи.
Для тех же, кто еще мог себе это позволить альтернативой бродяжничеству являлась эмиграция в страны с более устойчивой экономикой. С учетом того, что Великая депрессия так или иначе негативно повлияла на экономики большинства западноевропейских стран вполне привлекательно в данной ситуации выглядело положение СССР. В течении всей Великой депрессии на постоянное жительство туда переселились тысячи беженцев из США. Следует сказать, что в Советском Союзе экономические потрясения на западе воспринимались с некоторым триумфом и возможно даже долькой злорадства т.к. являлись прямым доказательством правоты нашей идеологии и эффективности плановой социалистической экономики, которой, в отличии от капиталистической, были не страшны кризисы перепроизводства и безработица. Многими советскими идеологами Великая депрессия и вовсе воспринималась, как начало отмирания рыночной экономики и загнивания всех базировавшихся на ней политических систем, что вполне могло быть признаком долгожданной мировой революции.
Впрочем, реальные протесты и митинги со стороны недовольного населения в США в период кризиса действительно неоднократно имели место быть. Особо крупные из них переходили даже в боевые столкновения с представителями правоохранительных органов с применением оружия и, как следствие, массой пострадавших. Так, например, произошло летом 1932 года. В связи с голодом и нарастающей бедностью бывшие участники боевых действий в Европе в период Первой Мировой войны стали требовать от правительства якобы причитающимся им по закону ветеранских выплат. Постепенно десятки тысяч недовольных стали съезжаться со всей страны в Вашингтон и собираться вокруг центра города. После многонедельного ожидания на улицах и в наскоро выстроенных палаточных лагерях 28 июня правительство наконец приняло решение, отказав митингующим в их требованиях. Для подавления волнений в город были введены войска под руководством генерала Дугласа Макартура. Полиция и регулярная армия применила кавалерию, слезоточивый газ, пехоту со штыками и даже танки. Несмотря на оказываемое сопротивление, протестующих, само собой, быстро разогнали.
Аналогично была разгромлена и голодная демонстрация в Детройте в марте того же года. Тогда сокращённые рабочие автомобильного завода Ford вышли на улицы с экономическими требованиями. В ответ на это полиция и личные вооружённые службы Генри Форда открыли огонь по рабочим, в результате чего четверо были убиты и более шестидесяти ранены. Однако волнения продолжались и после. Так массовые митинги прокатились по югу страны в 1934 году. А в мае 1937-ого произошло крупнейшее вооруженное столкновение между представителями профсоюзов рабочих компании Little Steel и полицией. Пострадало более 300 человек.
Какова же была реакция президента и его окружения на масштабный кризис, охвативший Соединенные Штаты? С самого начала депрессии и вплоть до 1933 года президенте кресло занимал республиканец Герберт Гувер. Следует сразу сказать, что оценка его действий в историографии, как и в народной памяти, далеко неоднозначна. Многие современники обвиняли его в пассивном поведении и инертности. Его имя стало прочно ассоциироваться с зарождением и дальнейшим развитием кризиса. Так, “флагом Гувера” стали называть вывернутые наизнанку пустые карманы, “одеялом Гувера” - старые газеты, которыми накрывались бездомные на улице, “ботинками Гувера” – изношенную обувь с картоном вместо подошвы, “Гувервиллем” – построенные из фанеры и коробок трущобы нищих, и т.д.
Отчасти такое отношение было справедливо. Даже в самый разгар депрессии Гувер продолжал верить в способность рынка к само регуляции и трактовать происходящее в духе социал-дарвинизма. Якобы выживут сильные и предприимчивые, в отличии от прочего нежизнеспособного экономического балласта, и таким образом рынок очиститься от него. По этой причине президент отказался вводить пособие по безработице, боясь, что оно может нравственно разложить американцев и лишить их предприимчивости, из-за чего кризис может продолжаться вечно. Однако Гувер отнюдь не пускал все на самотек. Он встречался с крупными предпринимателями и представителями профсоюзов, способствовал активной работе благотворительных организаций, руководил скупкой непроданного урожая у фермеров, а также создал РФК - Реконструкционную финансовую корпорацию, которая занималась предоставлением займов банкам из государственной казны. Именно при Гувере, чтобы создать дополнительные рабочие места, начались инвестиции масштабных строительных проектов. Строились шоссейные дороги, мосты, туннели, дома больницы, рылись каналы, высаживались лесные массивы и т.д. Возведение знаменитой башни “Эмпайр-стейт-билдинг” в центре Нью-Йорка также началось при президенте Гувере в 1931 году.
Однако несмотря на все это кризис продолжался, и на следующих выборах в 1933 году республиканцы с треском проиграли кандидату от демократов Франклину Рузвельту. Новый президент, пообещавший выборщикам скорейшего изменения ситуации в лучшую сторону, немедленно принялся за осуществление своей программы, получившей название “Новый курс”.
Говорить о входящих в нее многочисленных мерах и ее конечной эффективности довольно трудно. Также, как и с деятельностью Гувера оценки правления Рузвельта могут быть диаметрально противоположны друг другу. Наверняка можно сказать только одно: кризисные явления продолжались вплоть до начала Второй Мировой войны, а после ее завершения более не давали о себе знать. Начало войны Европы действительно кардинально изменило экономический баланс в США. В ноябре 1939 года Рузвельт изменил принятый ранее на волне антивоенных настроениях закон о нейтралитете. Теперь Соединенные Штаты имели юридическое основания для поставок вооружения участником тогдашней антигитлеровской коалиции в Европе. В это же время в самих США началось активное наращивание собственной военной мощи, которая после нападения на Перл-Харбар стала играть ключевую роль во внешней политике. Необходимость в оружии, технике, боеприпасах как для собственной армии, так и для союзников, поставляемым все это по Ленд-Лизу, оживило американскую промышленность. Заводы вновь начинали работать, выпуская военную продукцию; широкая потребность в продовольствии для солдат и моряков стала возрождать сельское хозяйство. Появилось множество новых рабочих мест. Если раньше работы не было вовсе, то теперь многие компании напротив жаловались на нехватку рабочих рук. Когда же армия и флот США напрямую начали принимать непосредственное участие в боевых действиях многие граждане отправились на фронт, ослабив тем самым внутреннюю социально-экономическую напряженность в стране. Америка сумела быстро перестроиться на военный лад и тем самым преодолеть продолжительный кризис, попросту получив условия для более широкого спроса и потребления.
Таким образом постепенно в ходе войны Великая депрессия сошла на нет. По поводу же истинной причины ее происхождения не существует единой и однозначной точки зрения. Называется множество факторов и предпосылок. Самой очевидной из них, пожалуй, является банальный кризис перепроизводства. Перенасыщение рынка товарами привело к падению покупательского спроса, что стало причиной сокращения производств, дальнейшего падения экономического потенциала и общего благосостояния. Однако совершенно очевидно, что таких масштабов подобный кризис, даже, если он и имел место быть, мог достигнуть только при определенном стечении множества дополнительных факторов. Как, например, злоупотребление кредитной политикой. Мало того, что многие граждане, беря кредиты, добровольно становились должниками банков, что делало их крайне уязвимыми при разладе самой банковской системы, так еще подобная практика мешала регулированию рынка и анализу реальной покупательной способности потребителей. Не стоит забывать и про чисто человеческий фактор. Некоторые исследователи даже склоны целиком объяснять произошедшее исключительно психологией масс. Якобы биржевого краха 1929 года, как и всего кризиса, последовавшего за ним, можно было бы избежать, если бы не обыкновенная паника, которая привела обвалу рынка и разорению банков со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наконец наиболее глобальная теория о причинах депрессии, восходящая к экономическому учению Джона Кейнса и его школы, в качестве основного источника кризиса видит прежде всего недостаточный контроль рынка со стороны государства. По словам Кейнса, рынку в принципе не свойственно равновесие и сам он не способен обеспечить социально-экономическую стабильность общества. Для этого необходимо государство, которое за счет контроля оборота денежной массы способно регулировать спрос, предложение, занятость и прочее. Стоит признать, что в подобных утверждениях для США периода Великой депрессии действительно есть смысл. Излишняя либерализации рынка без должного уровня финансовой грамотности большинства населения вполне могла сыграть свою негативную роль во всем произошедшем. К этому стоит добавить ошибки американского правительства, совершенные уже в ходе кризиса и лишь усугубившие его. Например, принятый в июне 1930 года закон Смута-Холли. Имея протекционистскую направленность, он должен быть защитить американского производителя, но в реальности вызвал лишь ответные ограничения со стороны оппонентов, что привело к значительному падению торгового оборота Соединенных Штатов с Европой.
Таким образом, Великая Депрессия оказалась весьма болезненной страницей американской истории. Тем не мене после всего случившегося не было проведено каких-то глобальных реформ и преобразований, а многие проблемы так и не были решены. В дальнейшем Соединенным Штатам удавалось избегать повторения подобных ситуаций различными способами, например, за счёт внешних займов или милитаризации экономики в условиях “холодной войны”. Однако подсознательно страх перед повторением катастрофических событий Великой депрессии сохраняется в США и по сей день.