Мое детство прошло в теплом и милом сердцу Казахстане. Вспоминая эту далекую пору, всегда встает образ уютного двора в два двухэтажных дома, на улице «Два дома». Та улица была закрыта от посторонних взглядов и спрятана за густорастущими кустами клёна и высокой насыпью железной дороги. Как и полагается в таком скрытом месте жители дома становятся как одна большая семья: ссорятся, мирятся, сплетничают, пьют и гуляют всем двором, и одна беда на всех.
И в этой большой дружной семье, а состояла она из жильцов 24 квартир, в одной подъезде на втором этаже проживала пожилая женщина, лет 80, вот о ней и пойдёт речь.
Звали её баба Маша, но все упорно называли Мурашиха, откуда такое прозвище появилось неизвестно, но оно очень подходило его обладательнице. Это была не совсем обычная бабушка, которая печет пироги и воспитывает внуков, она была из разряда тех, кто курит Беломор, имеет наколки на руках, не стесняется в выраженьях, и смело употребляет исконно «русские слова», а еще она была абсолютно безобидная и слепая.
Вот именно последние два качества её характера были ключевыми. Дело в том, что не было больше радости и забавы для местной детворы как подразнить бабу Машу. Дело происходило так, подойдет кто-нибудь из ребят, к примеру, Саша, вежливо поздоровается.
- Здравствует, баба Маша!
- Здравствуй, Дима, это ты?
- Да, это я, баба Маша, – Саша начинает тихо посмеиваться, а следом и остальные дети.
- Как дела Дима, где мать, отец работает?
- Все хорошо, баба Маша, работает…
И тут детских хохот полетел по улице, и баба Маша давай ругаться, материться, а мы еще пуще смеемся, та в ответ костылем запустит, он улетит в кусты. Потом детвора, конечно, костыль с кустов доставала и отдавала его обладательнице, и заново заводили свою шарманку, до тех пор, пока баба Маша, криками и руганью не уйдет домой.
Удивительно, но никогда взрослые нам не делали замечаний за такое развлечение, да и сама Мурашиха на нас не злилась. Бывало, выйдет баба Маша во двор, покурит, посидит, опять покурит, покричит детвору, если никого нет, то она быстро уходило домой. А вот если были дети во дворе, то начиналось все заново: «Здравствуете, баба Маша!», «Дима, это ты..», «Да, я, баба Маша» и понеслось….Одним словом скучно нам было друг без друга.
Но не всегда мы дразнили и доводили пожилого человека, очень детворе интересно было разговаривать, обсуждать что-нибудь с Мурашихой. Это были не «умиленные» разговоры взрослого с ребёнком. Баба Маша общалась с детьми как с взрослыми, и не выбирала слова, прям так и говорила: «Да я почти сорок лет отпиз…..ла в этой автоколонне, полы мыла, грязь за всеми возила».
Трудовой путь этой женщины действительно был долог и труден, еще совсем молоденькой девушкой она устроилась в автоколонну уборщицей. Работа оказалось достаточно «вредной», выхлопные газы, испарение химических веществ, все это повлияло на зрение, и к сорока годам она начала слепнуть. Только когда глаза совсем перестали различать предметы, баба Маша ушла на пенсию по инвалидности, и, в благодарность, за долгий труд, начальник выбил ей квартиру на улице «Два дома».
Сейчас вспоминая эту женщину, могу сказать, что она была достаточно красивой. Высокая, стройная, ходила всегда в юбке, из-под которой выглядывали острые коленки. У неё была на редкость аккуратная стопа, и бабушкины туфли-тапочки смотрелись, словно пуанты на балерине. Лицо было, по современным меркам модельное: высокий лоб, большие глаза, прямой нос, четко очерченный крупный рот. К внешнему виду добавлялся долгий трудовой путь, необразованность, и человеческая простота.
Каждый год последнее воскресенье августа в гости к бабе Маши приезжал начальник автоколонны Куруленко, высокий, крепкий дядька лет пятидесяти. В этот день вся детвора и Мурашиха уже с утра сидели на лавочке и ждали гостей. Вот подъедет серая «Волга», из машины, важный и с серьёзным лицом, показывался Куруленко. Медленно, вымеряя каждый шаг, он подходил к пожилой ослепшей женщине, за ним шёл водитель с полными пакетами.
- День добрый, Мария Павловна! Как здоровье, как живёте?
Баба Маша после этих слов менялась, её слепые глаза наполнялись радостью, рука слегка тряслась вместе с костылём, улыбаясь, она начинала рассказывать про свое здоровье, жизнь, а начальник только кивал. Внимательно выслушав, он давал указание водителю отнести пакеты в квартиру, а сам присаживался рядом с бабой Машей, обнимал её за плечи и обещал не забывать, всегда помогать.
На следующий день после посещения начальника приезжали две бортовые машины, полные дров и угля, и здоровые мужики все разгружали в стайку, и Мария Павловна была обеспечена теплом на долгую зиму.
Один раз произошел случай. Баба Маша была дома одна, и вдруг у неё взорвался телевизор (удивительно, что ничего не загорелась). Услышав странный хлопок, женщина в силу своей слепоты не могла понять, что случилось. Она позвала соседку, та ей и сказала, что взорвался телевизор. Баба Маша очень расстроилась тогда, но не столько за телевизор, а сколько за то, что и без того требующая побелки и ремонта квартира, еще приобрела огромное черное пятно на всю стену.
Но ситуацию с ремонтом удалось решить очень быстро, соседи позвонили Куруленко и он сам лично приехал, осмотрел квартиру и сказал: «Мария Павловна не переживайте! Завтра пришлю вам штукатурщиц, они все вам помоют, побелят, сделают ремонт, как полагается, а я Вам лично привезу новый телевизор!».
И действительно, на следующий день пришли две женщины, в синей рабочей форме, с белыми платочками на голове, в руках ведерки с краской, кисточками. Ремонт!
Преображение квартиры Марии Павловны, Мурашихи, длилось две недели. В то время как штукатурищицы наводили красоту, красили и белили, хозяйка квартиры сидела на лавочке возле подъезда и считала своим долгом рассказывать соседям о происходящем.
Вот идёт мужик заводской с работы, остановиться, поздоровается.
- Здравствуйте, баб Маша, папироской угостить?
- Давай покурим, у меня своё курево есть, - насыпов табак на ладонь, Муращиха лихо забивала Беломорину, закуривала, - У меня ремонт идёт, все побелить, покрасить обещали.
- Это хорошо, баб Маш!
- А то, я почти сорок лет отпиз….ла, полы мыла, на ремонт поди наработала!
Когда встречалось мимо пройти женщинам, они, часто, приносили булочки, сметану из заводской столовой, узнавали нужно ли что-нибудь.
- Спасибо, сметаны мне принесите завтра, а так все есть, - отвечала баба Маша, - Мне ремонт делают, все чисто будет в квартире..
- Это хорошо, баба Маш!
-Теперь не стыдно будет врача на дом вызвать, если скорая приедет! Я когда молодая была, все сама делала, а сейчас ничего не вижу.
- Конечно, баба Маша, все мы когда-то были молодыми…
И вот настал день, когда женщины-штукатурщицы объявили, что ремонт закончен и ушли. Баба Маша сразу вышла во двор искать соседей, чтобы показать, как преобразилась её квартира. И так получилась, что в этот самый момент я возвращалась с магазина с бабушкой, и, конечно, мы не смогли отказать в просьбе быть первыми кто оценит ремонт.
Поднявшись на второй этаж, мы медленно зашли в квартиру, прошлись по кухне, остановились в зале, и на вопрос бабы Маши «Как ремонт?», моя бабушка ответила правдой.
- Да, какой тут ремонт? Все как было, так и есть, даже грязь со стен не смыли.
Лицо Мурашихи осунулось, она все поникла, голова опустилась вниз, а слепые глаза потухли. Немного помолчав, она присела на кровать, закурила папиросу, молча выпуская клубки дыма. Это была крайне неприятная сцена, даже мой детский разум понимал всю несправедливость и скотство ситуации.
Когда весть о «ремонте» разлетелась по соседям, взрослые матерились, ругались, хотели даже Куруленко звонить. Но, тут баба Маша заболела, давление, она всё время лежала в кровати, а про ремонт и слышать не хотела, так и сказала: «Какие мне ремонты, все равно ничего не вижу, да и старая я, помирать уже пора!».
Полетели годы, и страна медленно и верно шла к серьезному экономическому кризису (1989 г). Могучий Советский Союз шатало, и медленно по кусочкам он стал рассыпаться. Нестабильность в государстве привела к тому, что и как вся страна, дома на улице «Два дома» стали разваливаться, их давно уже не ремонтировали, штукатурка так и сыпалась со стен, оголяя деревянные перекрытия.
Когда дома совсем пришли в негодность, жителей, которые десятилетиями стояли в очереди на жилье, начали расселять в новые благоустроенные квартиры. Тогда люди тоже были непростые, и конечно прописали всех кого можно в старый дом, чтобы получить квартиру больше. Так и баба Маша поступила, она зарегистрировала у себя сына, невестку и двух внуков, и получила ордер на четырёхкомнатную квартиру.
И вот дома опустели, улица «Два дома» осталась только в архивных документах меленького посёлка. Среди суматохи переезда, никто из соседей не спохватился о Мурашихе, да и вроде сын за ней должен был приехать.
Совсем случайно казашка Зара решила проведаться на старую квартиру, и была очень удивлена обнаружив одну, в пустой квартире бабу Машу, которая уже голодала. За ней никто не приехал, а болезнь и слепота не позволяли самостоятельно выйти на улицу и попросить помощи, да и кого просить, все жильцы уехали.
Зара оказалась не из робкого десятка, она тут же отправилась к местному участковому и такой скандал закатила! Как так, старуха одна в холодной квартире (был сентябрь месяц), голодом сидит, а участковый не знает. В этот же день милиция нашла сына бабы Маши, и он её забрал.
С той поры прошло много времени, когда-то дружные соседи разъехались в разные стороны, и у каждого потекла своя жизнь, и улица в «Два дома» оставила теплый след в памяти. Однако, не смотря, на время соседи продолжили общение, ведь для этого и существует интернет. Как-то в просторах всемирной паутины мне удалось найти Зару, ту самую боевую соседку бабы Маши. Меня очень интересовала судьба Мурашихи, и конечно было стыдно, что, будучи детьми, дразнили пожилого человека. На мой вопрос: " Как сложилась жизнь Мурашихи ?", Зара ответила следующим сообщением : «Баба Маша умерла, почти сразу как её забрал сын. В квартиру новую он ей не повез, а поселил в своём старом доме, а там нужно печку топить, воду носить. Вот она и пошла за дровами в стайку одна, говорят, что упала и убилась. А я была на похоронах, у неё вся челюсть сломана. Это сынок, скорее всего ей убил, а что квартиру они с женой забрали. Баба Маша была совсем больная, да еще слепая, а пенсия копейки, ухаживать не хотели, вот и избавились».
P. S. Говорят, что старый человек он как ребёнок, но это не так. За ребёнка всегда родитель может заступиться, а за старика некому.