Удивительные истории порой попадаются, когда начинаешь изучать тему того, как выживали дети в таких концлагерях, как, например, Освенцим. История у всех всегда начинается одинаково - отец у шел либо на фронт, либо в партизаны, как у нашей сегодняшней героини. Ну а затем семью угнали либо на работы в Германию, либо в концлагерь. А там уж как повезет. И таких историй тысячи...
Татьяна Третьякова родилась в Витебске. С началом войны отец ушел в партизаны, семья практически сразу подалась за ним в леса. Мать, сама Таня, брат Володя и сестра Вера. В 1943 году отца не стало, а саму семью обнаружили полицаи из местных. Так началась их история в концлагере Освенцим.
"Колонну из пленных погнали к эшелонам. Шли много часов пешком без отдыха. Трехлетняя Вера сильно устала и совсем выбилась из сил, мать несла ее на руках. Затем нас погрузили в эшелоны и спустя несколько суток привезли в Освенцим. Всех нас побрили наголо, выдали одинаковые робы и набили на руках номера. Я стала "узник номер 61 532".
"Во дворе концлагеря стояли крематории. Сколько помню, все время пребывания в концлагере, они не останавливались ни на минуту. Туда грузовиками и в вагонах все привозили и привозили людей, в основном евреев, абсолютно разных возрастов. К русским узникам фашисты были более гуманны - отправляли не сразу в крематорий, а поначалу на тяжелые физические работы, да в медицинскую лабораторию. Наша мама там и заразилась каким-то вирусом, которое тут же и лечили, испытывали новые лекарства для немецких солдат. Вирус, судя по всему, был очень сильный, так как мама сильно болела. Но, выжила. А спустя пару месяцев, немцы отобрали часть взрослых узников для отправки в другой лагерь. Так нас разлучили с мамой и увезли в концлагерь Ламсдорф. Мама только успела на прощанье крикнуть Володе, чтобы он берег нас".
"Володе самому тогда было всего шесть лет, а мне еще меньше. Сама не помню, но брат потом рассказывал, что я называла его мамой, настолько мне непривычно было все это и непонятно. Днем Володю угоняли на работы, а поздно вечером он возвращался и нянчил нас. Самых маленьких никуда не выпускали из бараков, заставляли круглыми сутками сидеть в темноте. В небольшие окна тоже нельзя было выглядывать, рядом стоял часовой и тот сразу стрелял. Так много несмышленых детишек попадались, всем интересно, что там на улице. Я нашла щелочку в стене и в нее выглядывала, любопытство брало верх. Часто меня за этим занятием ловила надзирательница и ставила на весь день на горох".
Из архивов известно, что детей в этом лагере кормили хлебом из древесных опилок и баландой из картофельных очисток, но, не каждый день. По воспоминаниям переживших концлагерь, из-за постоянного голода каждое утро просыпались уже на пять-шесть детей меньше. Собственно поэтому, как вспоминали солдаты, освободившие концлагерь, многие дети в этот день не могли даже выйти из бараков, совсем не было сил.
"После освобождения из концлагеря нас увезли в Дмитров, в детский дом. Сначала хотели разлучить с Володей, но он настоял на своем - два концлагеря вместе прошли, нас нельзя разлучать, мы родные друг другу! Так нас и оставили вместе. А потом начались поиски родственников. О маме мы ничего не знали, так как видели ее тогда последний раз в Освенциме. Володя только помнил, что у нас в Витебске осталась бабушка Соня, а адреса само собой, никто не знал, дети ведь совсем еще. Но, брат не растерялся, написал письмо, рассказал где мы и уговорил отправить по адресу "Витебск. Бабушке Соне". Это сейчас звучит странно, а после войны такие письма были в порядке вещей, многие искали тогда своих пропавших родственников".
"Нас спасло то, что мама, выжившая в Освенциме, к тому моменту нас тоже искала. Да и Соня оказалось в Витебске не самым распространенным именем. В общем, маме разрешили нас забрать из детдома. Как сейчас помню, сидит передо мной незнакомая женщина на ступеньках и плачет от радости, а я плачу от того, что не узнаю ее совсем, настолько маму изменил Освенцим".
"Когда мы вернулись в деревню, то обнаружили, что в ней нет ни одного целого дома, немцы все сожгли, одно большое пепелище. Местные, кто в живых остался и возвращался, жили в лесу, в партизанских землянках. Но все-равно то детство мы считали счастливым, война ведь закончилась. Пока мама была на работе в полях, мы ходили по окрестностям, пели и плясали, научили нас в детском доме. Так пытались прокормиться, люди давали озорным ребятам кто чем мог пожертвовать, хотя и сами все жили впроголодь."
"Мать работала в поле круглыми сутками, брат в школу ходил в ее туфлях-лодочках, только каблуки взяли и отпилили. Ну а куда деваться, ни одежды нормальной, ни обуви, а так хоть какая-то. Но однажды нас снова чуть не лишили мамы и не оставили одних. Мама как то собрала гнилую картошку в поле где работала, чтобы дома хоть лепешек из нее сделать. Собирать ее на урожай не собирали, да и на еду тоже, все равно пропадала. Но, как оказалось, так делать было нельзя. Маму сначала задержали, а потом судили. На суд мы явились все вместе. Так и сказали, если сажать в тюрьму, то сажайте всех разом, мы вместе Освенцим прошли и тут друг друга не бросим в беде. Маму тогда отпустили. А мы дальше жили как все, льгот никаких не просили, не понять этого современной молодежи."
Продолжение следует...
Мой блог в Одноклассниках, там можете писать в личные сообщения, отвечаю сразу.
Канал в RuTube, там есть много моих авторских роликов и фильмов.