Что представляет читатель, когда слышит привычное для пушкинской биографии определение “южная ссылка”? Наверняка многим приходят на ум параллели с близкой по времени ссылкой декабристов, да и некоторые более поздние авторы не избежали этой судьбы. Хороших ассоциаций слово “ссылка” не вызывает.
Между тем многие историки литературы называют этот период одним из самых счастливых в жизни Пушкина. В это время он переживает расцвет увлечения Байроном и романтизмом, пишет так называемые “южные поэмы”, множество стихотворений, начинает “Евгения Онегина”. А ещё много путешествует, обрастает знакомствами, спорит.
Начнём с небольшой предыстории. Выпустившись из лицея, Пушкин переезжает в Петербург, где наконец-то оказывается на воле. Воля эта относительна, потому что материально он ещё долгие годы будет зависеть от отца. Но всё-таки он был свободен и бросился в светскую жизнь с головой. Ему только исполнилось 18 лет.
У него не было ни сформировавшихся взглядов, ни определённого круга знакомств. Пушкин общался со всеми одновременно: с кем о философии и политике, а с кем просто кутил ночи напролёт. Это, кстати, во многом спасло его для нашей литературы от серьёзной связи с декабристами. Многие его лицейские друзья стали членами тайных обществ, но от идеи принять туда Пушкина отказались. Идеал декабриста требовал аскетизма, который ему явно был чужд. Тем не менее с такими известными деятелями движения как Лунин и Тургенев он был дружен.
Конечно, внимание к себе правительства и лично императора Пушкин привлёк не обычными для молодёжи развлечениями. В эти годы он пишет такие серьёзные, политически острые тексты как “К Чаадаеву” и “Деревня”, не говоря уже о “Вольности”, где прямым текстом говорится об убийстве заговорщиками Павла I. По официальной версии император умер от апоплексического удара, но правда была известна всем, к тому же ходили упорные слухи об участии в заговоре Александра. Таким образом, Пушкин не просто привычно критикует крепостное право, но и делает выпад против императора лично.
Всё это должно было закончиться не очень хорошо: рассматривались варианты ссылки в Сибирь или Соловецкий монастырь. Но здесь на помощь пришли такие влиятельные защитники как Карамзин и Жуковский, успевшие оценить талант молодого поэта. Благодаря их заступничеству ссылка приобрела форму “перевода по службе” подальше от столицы. Пушкин формально просто получил новую должность, при этом оставался на свободе, получал жалованье и даже неплохо путешествовал.
Южная ссылка длилась немногим более 4 лет (1820-1824) и позже сменилась ссылкой в родовое имение Михайловское, намного более тягостной.
Эта поездка прекрасно укладывалась в популярный в то время романтический миф о добровольном изгнаннике: поэт бежит из душного города на волю, к стихиям. Реальный биографический факт таким образом трансформируется и вводится в поэзию, позволяя следовать совету Батюшкова: «Живи как пишешь, пиши как живешь». Традиция смотреть на свою жизнь с точки зрения литературного канона, “строить” биографию как художественный текст позже станет очень популярной, а особого расцвета достигнет уже в Серебряном веке. Такой подход принято называть жизнетворчеством. Для примера можно почитать “Погасло дневное светило…”.
Поэт-романтик в Пушкине был доволен. Первые месяцы новой службы (а вернее “отпуск по болезни”) он проводит в путешествии по Крыму и Кавказу с семейством генерала Н.Н.Раевского, дружбу с которым он высоко ценил. В это время в культуре вовсю набирает обороты мода на Восток и экзотику. Летняя южная природа, горы, море, непривычные традиции и языки - огромные источник впечатлений для молодого человека, видевшего только Москву, Михайловское и Петербург.
Из письма брату:
2 месяца жил я на Кавказе <...>Жалею, мой друг, что ты со мною вместе не видал великолепную цепь этих гор; ледяные их вершины, которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и недвижными; жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту, Машука, Железной горы. Каменной и Змеиной. <…> Видел я берега Кубани и сторожевые станицы — любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности! Ехал в виду неприязненных полей свободных, горских народов. Вокруг нас ехали 60 казаков, за нами тащилась заряженная пушка, с зажженным фитилем. <…>…Морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевского. Ночью на корабле написал я Элегию, которую тебе посылаю; отошли ее Гречу без подписи. Корабль плыл перед горами, покрытыми тополями, виноградом, лаврами и кипарисами; везде мелькали татарские селения; он остановился в виду Юрзуфа. Там прожил я три недели. Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посереди семейства почтенного Раевского. Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душою; снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина. Свидетель Екатерининского века, памятник 12 г.; человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительный, он невольно привяжет к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества. Старший сын его будет более нежели известен. Все его дочери — прелесть, старшая — женщина необыкновенная. Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался — счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение — горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевского.
Неплохое начало для ссылки. Но пора возвращаться к работе.
Немногим меньше трёх лет Пушкин проводит в Кишинёве под начальством И.Н.Инзова - наместника в Бессарабии, боевого генерала. Он благосклонно относился к поэту, позволял жить в относительной воле, регулярно отлучаться в поездки к друзьям. Ни одного негативного комментария об этом человеке у Пушкина мне не встретилось.
Жить в Кишинёве в это время было интересно. Набирало обороты греческое восстание против турок. Город был близок к границе, поэтому полнился как беженцами, так и прибывавшими в качестве добровольцев участниками восстания. В обществе все разговоры были о политике, проектах будущего переустройства Европы. Пушкин чувствовал себя в эпицентре исторических событий - важная составляющая сюжета жизни для поэта-романтика.
Конечно, это было определённым испытанием: один, вдали ото всех знакомых, в окружении людей старших и намного более опытных. Он был вынужден приложить немало усилий для того, чтобы достойно поставить себя в этом обществе. Петербургских знакомств и протекций рядом не оказалось. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что эти годы стали ключевой точкой формирования Пушкина как самодостаточной личности.
Для творчества время тоже не прошло даром: начаты или написаны южные поэмы, первая глава “Евгения Онегина” и множество стихотворений. По-сути, здесь доходит до пика и завершается увлечение романтизмом: в “Цыганах”, оконченных после ссылки, Пушкин уже переходит к дискуссии с этим стилем. А спустя год написан “Борис Годунов”.
В 1823 году Пушкин получает перевод по службе в Одессу, который поначалу воспринимает с восторгом. В то время город был столицей юга. Статус важного торгового порта привлекал туда иностранцев, а с ними и различные товары, моду, деликатесы. Опера, театр, круг светских знакомств не уступал столичному.
Но постепенно в письмах воодушевление сменяется жалобами на денежные проблемы. Искушений много, но привычный образ жизни не соответствует жалованью мелкого чиновника. Вспомним, что литературой тогда зарабатывать было не принято, даже неприлично. В этот период Пушкин совершает ещё одну, не такую заметную для читателя революцию: он начинает войну с издателями за достойный авторский гонорар. Именно ему последующие поколения писателей обязаны возможностью хоть как-то зарабатывать литературным трудом (хотя ещё многие десятилетия они не слишком роскошествовали).
А тем временем вокруг Пушкина разворачивалась одна из самых известных в его биографии интриг. В Одессе он служил при канцелярии М.С.Воронцова, отношения с которым явно не складывались. Мы знаем только пушкинскую сторону этой истории, поэтому в памяти многих Воронцов остался исключительно в качестве объекта язвительных эпиграмм.
А между тем это был человек с интересной судьбой. Он прошёл всю Отечественную войну, поучаствовал в сражении под Смоленском и при Бородине. После Заграничного похода в 1815-1818 годах командовал русским корпусом во Франции, а при его выводе выплатил все долги военных из личных средств (1,5 млн тогдашних рублей).
Воронцов десятилетиями занимал должность новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, много сделал для Одессы и края в целом. Ну а нам он может быть известен как заказчик и первый хозяин Воронцовского дворца в Алупке.
Ссориться с талантливыми писателями опасно: вместо добрых дел после вас останутся только эпиграммы.
Первым расхождением между ними было полное равнодушие Воронцова к поэзии. Тогда как Пушкин всегда умел ценить свой талант, начальник относился к нему как к очередному мелкому чиновнику.
Он видел во мне коллежского секретаря, а я, признаюсь, думаю о себе что-то другое
Вторым поводом для вражды была ревность. Пушкин был влюблён в жену Воронцова, о чём было известно всем. Существуют разные предположения об этом романе, но отношениям с начальством он явно не способствовал.
Это насыщенная ссылка закончилась в июле 1824 года увольнением со службы. Официальной причиной был назван “атеизм”, о котором Пушкин упоминал в письмах (которые, естественно, читали). Неизвестно, было ли это настоящей причиной, или только поводом, но писатель направился в следующую ссылку - родовое имение Михайловское на попечение отца. Это решение оказало на Пушкина гнетущее впечатление и привело к затяжной депрессии, о помощи во время которой уже упоминалось в статье о Жуковском.
А черновиках “Евгения Онегина” об этом мы можем прочитать следующее:
А я от милых южных дам,
От жирных устриц черноморских,
От оперы, от темных лож
И, слава богу, от вельмож
Уехал в тень лесов Тригорских,
В далекий северный уезд,
И был печален мой приезд.