Здравствуй, дорогой дневничок.
Сегодня речь пойдет про речь, и фрактальность повествования начинается уже с этого момента, и дальше будет только сильнее вкладываться самое в себя, пока уроборос окончательно не проглотит свой хвост, скрутившись в итоге в точку, которой всегда заканчивается любая история, и которая дает начало всему остальному, что домысливается самостоятельно каждым, оказавшемуся за границей написанного, и за что каждый несет свою собственную персональную ответственность, исходя из того, как тот понял сказанное, и как решил поступить с тем, что им было понято.
Речь, как всем известно - это базовый инструмент передачи информации. Когда-то давным-давно древние мы, мало чем еще отличающиеся от обезьян, группируясь в кучки и стайки, в которых было проще отбиваться от хищников, и следуя базовому инстинкту выживания, которому подчиняется все живое во всех мирах - от амеб до богов - всеми силами пытались хоть как-то донести до своего потомства те базовые правила, которыми обучились более взрослые особи, сумевшие прожить хоть какую-то сезонность в этом диком и жестоком мире.
Мы били по рукам, если видели, что кто-то тянется к ядовитым ягодам, или одергивали, если кто-то приближался к опасным местам - гнездам ядовитых насекомых, ловушкам болотистой местности или источнику ядовитых газов, рвущихся из-под земли. Мы указывали на полезные растения, предлагали повторять безопасный маршрут или разучивали способы совместной охоты. Мы еще не знали названий тому, что нас окружает, но уже, пройдя некий путь проб и ошибок, могли отличать полезное от вредного. Не в абсолютных масштабах, а исключительно относительно нас самих.
Уже тогда зародились первые звуки, которыми мы сопровождали свои действия и инструкции: уух, аах, хех, аррр, грр. Что-то, что было понято без слов, потому что слов как таковых еще не было. Первые настоящие слова стали появляться, когда мы научились взаимодействовать с огнем.
О, огонь изменил в нашей жизни всё. К слову, люди были единственными существами на планете, которые сумели обуздать самую опасную для всех стихию. Там, где остальные звери бежали в панике, едва только в рядом стоящее дерево попадала молния, и, подхваченное ветром пламя разбегалось по лесу, не щадя ни зверя, ни насекомого, или где раскаленная лава заливала склоны и долины, сжигая все на своем пути, заставляя всех обитателей в едином порыве, позабыв о прежней вражде, спасать свои шкуры, человек - и именно тогда он отделился от всего остального животного мира - нашел в этом закономерность, и преодолел свой страх перед самым страшным из демонов, и смог его обуздать. Став настоящим повелителем мира.
Именно тогда мы научились видеть первые сны. До тех пор, пока мы ничем не отличались от животных, пока спали под деревьями или в пещерах, беззащитные перед более крупными и опасными хищниками, жизнь наша была похожа на самый настоящий ад. Редкие ночи обходились без того, чтобы на стоянку тогда еще почти диких приматов, не нападали какие-нибудь тигры или волки, или другие представители своего же вида, целью которых было выкурить конкурентов с насиженных мест. О, каждая ночь была сущим кошмаром, и счастливы были те везунчики, кому удавалось унести оттуда ноги, или как-то - камнями, палками, зубами и когтями - отбиться от дикого агрессора.
Когда же мы смогли обуздать огонь, когда поняли как его сохранять и приумножать, как им делиться и как им пользоваться, как им защищаться от тех, кто продолжает его изо всех сил и так искренне бояться, только тогда мы - уже почти самые настоящие люди - смогли хоть немного почувствовать себя в безопасности, и спать крепко и глубоко, погружаясь в образы диметилтриптаминовых приходов, которые рефлекторно генерировала шишковидная железа, все еще готовя своего носителя умереть каждую ночь, и обеспечивая взлетно-посадочную полосу для сознания, готового отправиться в самый важный трип своей жизни - в смерть.
Мы тогда не различали сон и явь - все было единым, все было одним и тем же. И, когда нам снились кошмары - воспоминания о том, что происходило с нами раньше, когда мы просыпались в холодном поту после того, как где-то там в наших снах, которые еще не назывались снами, и которые были реальнее всего на свете, на наших глотках смыкались чьи-то челюсти, или в голову прилетал валун, размазывая содержимое нашей черепной коробки по еще теплой от наших же тел земле, то первое, что мы видели перед собой было жаркое пламя костра, которое своим светом сдерживало всех тех демонов ночи, жаждущих нашей крови и плоти. И просыпаясь вдруг от кошмара нашей памяти, не разделяя еще жизнь и смерть, и воспринимая все как непрерывный поток неизбежных событий, просто случающихся с нами, видя перед собой лежащие тела своих соплеменников, подрагивающие во сне от похожих образов, мы самым естественным образом думали о том, что именно этот свет воскресил нас от того, что мы еще называем смертью, потому, что нет таких понятий, которые бы отделяли одну форму нашего бытия от другого. Просто мы обнаруживали себя живыми, в безопасности, рядом с жарким пламенем прирученного огня, и очень точно знали, что именно он даровал нам эту возможность жить дальше, и именно ему мы обязаны всем тем немногим, что у нас есть.
Огонь был первым Богом, а мы были его детьми и слугами, сохраняли его и учили самих себя его не бояться и им пользоваться. И в какой-то момент, когда подсознание наконец-то успокоилось от непрерывных стрессов постоянной гонки за выживание, когда появилась какая-то уверенность в завтрашнем дне, которую даровало знание того, что пламя того костра, что горел в пещере, не погаснет, а значит все точно будет хорошо, мы стали видеть сны о самих себе. Сознание, продуцируемое сложнейшими нейронными сетями головного мозга, который белковыми цепочками вот уже миллионы лет обучался навигировать тела самых различных конструкций - рыб, змей, динозавров, птиц, мышей, котов, псов и обезьян - начало видеть сны о всей той бездне фрактальности, которым оно являлось, и которое еще не могло понять, но которое стабильно раз за разом в той или иной похожей форме приходило вместо смерти во сне.
Мы не могли это объяснить, но могли это показать, могли это начать переживать вместе, обучая себя воспоминаниям о картинках, которые захватывали наш дух и давали ни с чем не сравнимое ощущение мира и жизни, которое было нам свойственно, но не было нам естественно. Мы сидели у костра, и те немногие, кто смог первым достучаться до небес, открывали эту калитку другим. Не надеясь, что все смогут заглянуть за этот край, но предлагая им повторять то, что они смогли сами постичь как закономерность, как практику. Дышим ровно, глубоко, ни о чем не думаем, и соединяем вместе голос и молчание, как единственный возможный парадокс, который способен утихомирить тот внутренний диалог переживаний и эмоций, который уже был той же самой формой фрустрации, даже если еще не обладал какими-то конкретными словами. Ом-м-м-м-м…
Первые шаманы вводили в транс своих соплеменников, создавая особые звуки, слова, действия и мыслеформы, которые были совершенно бесполезны в охоте и на рыбалке, в сборе ягод или поиске съедобных кореньев. Но соприкосновение с которым стоило всего того усилия, которые прилагали древние мы, почти еще обезьяны, но уже научившиеся не бояться, и медленно научающиеся мечтать.
Это только потом кто-то случайно съел немного не тот гриб, и сразу всё понял. И понеслась! Лам! Вам! Рам! Йам! Хам! Ом мани падме хум!
Однако я отвлекся.
Речь наших предков была сугубо утилитарной, в ней не было места манипуляциям и искажениям фактов, потому что от каждого слова буквально зависела жизнь и смерть всего племени или отдельного индивидуума. В частности того индивидуума, кто информацию передавал. Потому что, скажи он что-то, что не соответствовало действительности, первыми его покарают свои же соплеменники. Послов, приносивших плохие вести казнили, а приносивших искаженные данные получали участь куда более худшую.
Мне очень запомнился не столь давний разговор с одной знакомой, которая некоторая время назад переехала в Италию, выйдя замуж за иностранца, и после начала украинского конфликта заняла жесткую антироссийскую позицию. На мои аргументы, что, мол, ты не тем веришь и всякие там нексты и прочие информационные помойки, построенные на эмоциональных спекуляциях, заняты исключительно тем, что с усилием, достойного лучшего применения, генерируют фейки один за одним. Лично для меня позиция о том, кому точно не надо верить, определилась после истории с островом Змеиный. Когда дежуривших там пограничников сначала публично похоронили, потом также публично посмертно наградили, потом также публично признали, что все живы-здоровы, ну и повторно наградили по факту воскрешения. Или какая там была точная последовательность событий? Я в них, честно говоря, несколько запутался.
Мне в контраргументы приводился довод, что, мол “во время войны факты могут искажаться”. В то время как вторил “во время войны факты не должны искажаться!”. Искажение фактов в вопросах жизни и смерти людей - это самое тяжелое преступление, которое может совершить тот, кто эти факты искажает. Потому что он знает, что он их искажает, и провоцирует тем самым специальную реакцию тем, кто в них верит. А те, кто продолжает верить тем, кто уже неоднократно попался на откровенной лжи, то ли кретины, то ли одно из двух. И как с ними после этого разговаривать?
Собственно, во время Великой Отечественной Войны самым тяжким нарушением, карающимся немедленным расстрелом, было предоставление командованию неверных фактов о том, что происходит на фронтах. Это было равносильно предательству, и любое искажение действительности, даже в сторону приукрашения, даже в сторону обнадеживания, даже из самых благих побуждений - было прямой дорогой к трибуналу. Собственно, а почему в других вопросах должно быть иначе? Бизнес, семья, дружба, быт - да все что угодно, что связано с персональной жизнью каждого человека, и последствиями для формы его существования. Доколе? Самим-то не надоело?
Появление лжи как инструмента языка и речи - это крайне странный способ управления реальностью, который мы когда-то изобрели. Типа: а давайте посмотрим, что будет, если мы будем совершать действия вокруг того, чего не было и нет? Да, форма эксперимента и изучения возможностей мироздания. Да, форма манипуляции сознанием и контроля над ресурсами. Да, особое магическое действие, которое должно быть очень грамотно построенным, чтобы суметь быть спрятанным среди действительных фактов, чтобы никто не догадался. А что делать с тем, когда ложь лежит у всех на виду, а в нее продолжают истово верить, и убеждать верить в нее других?
Впрочем, механика шизофрении до конца так и не изучена. Вполне возможно, что люди действительно способны соприкасаться с другими слоями реальности, в котором вполне себе существуют те или иные персонажи, наделенные собственным разумом, и способные вести конструктивный диалог с теми, кто настроился на ту же волну. Или, говоря другими словами, имеет другую точку сборки.
Ведь то, что есть наша личность, наше сознание, наши центры обработки информации и принятия решений - это все еще нераскрытая тайна и предмет постоянных споров между философами, теологами, психиатрами, учеными и прочими исследователями жизни всех мастей и профессий. Для кого-то это пятно света, в которое выходят субличности, для кого-то это рефлекторные реакции нейросети, обученной социальным паттернам, для кого-то это бесконечные образы Атмана и Махапуруши - Вселенской Души, и так далее, и так далее. И оттуда - изнутри нас - постоянно происходит вещание о том, каким мы видим мир. Чем наполнены, то и расплескивается. И все по-правде, все по-настоящему.
И вот мы здесь.
Вообще, речь - это прекрасный индикатор состояния человека. По тому, что он говорит, куда направлен его локус внимания, какие слова употребляет, какой контекст личностного отношения используется, можно многое полезного узнать. Даже по тому, как он молчит можно понять очень многое. Особенно если он молчит в ответ на вполне себе прямо поставленный вопрос, не имеющий никакого двойного дна, и в любом из своих вариантов ответов не обязывающий ни к каким последствиям.
Например, человек, недовольный самим собой, чаще всего будет ругать кого-то вокруг него в том, что они совершают неправильные поступки. Не так перед ним перестроились на дороге. Хреново дали пас в футболе по телевизору. Слишком медленно двигается очередь. Хреновые политики, некомпетентные руководители, жопорукие исполнители. Все всё делают не так! При этом собственные косяки, нарушения дорожных правил и прочие некомпетентные действия будет старательно не замечать, либо оправдывать их фразами вида “другие же делают? а чем я хуже?!”. Да никто ничем не хуже и не лучше. Все мы тут не идеальные, и то и дело косячим и ошибаемся. Только зачем ты собственные нервы тратишь на то, чтобы других вокруг ругать, кто вот конкретно тебе сейчас ничего персонально плохого не сделал? А, это не моего ума дело? Ну хорошо, хорошо, больше не пристаю с дурацкими вопросами. Я же так, только на нестыковку внимание обратил, а что с ней делать решать уже тебе лично. Большой уже мальчик, сам должен понимать, кто ты такой и куда идешь.
Человек, чувствующий свою вину в чем-то, что сам допустил в свою жизнь, будет всеми силами рассуждать о том, что морально, а что нет. Что нужно делать людям, чтобы их считали хорошими, а чего они должны избегать, чтобы не быть осужденными в глазах некоего общества. Под обществом, конечно же, он имеет ввиду себя, но никогда не назовет этого вслух, предпочитая всевозможные проекции: они, другие, люди, народ и так далее. Кто угодно будет считать это хорошим или плохим, а он сам, конечно же, будет согласен с этим большинством, потому что он такой же человек, как и все остальные, и ничто человеческое ему не чуждо.
Неуверенный в себе человек будет стараться переложить ответственность за свой выбор на кого-то другого. Как ты думаешь, что мне лучше идет: джинсы или брюки? Какой тебе цвет моей одежды больше нравится: красный или зеленый? Почему ты мне не писал? Почему ты со мной не общаешься? Ты меня избегаешь? Я что-то неправильно делаю? Как ты хочешь, чтобы я поступил? Ты только скажи, я всё-всё-всё для тебя сделаю!
И так далее, и тому подобное. Стоит только привести собственные мысли в порядок, как сразу начинаешь видеть миллионы тараканов, царящих в головах тех, кто рядом. Когда обсуждают политиков и артистов, выясняя, кто лучше, а кто так, однодневка и марионетка. Когда спорят, чей футбольный клуб чемпионистее. Когда спорят о языках программирования или марках автомобилей. Когда тратят свое время на то, чтобы получить поддержку в том, на что возложили свои ожидания и теперь ждут, что их ставка выиграет. И очень-очень-очень сильно не хотят ошибиться и проиграть. А иначе зачем это всё?
В то время как самым лучшим показателем здорового сознания является прямая речь, произносимая от первого лица. Я хочу. Я буду. Мне не нравится. Я так считаю. Я это сделаю, и за это, и только за это, буду отвечать и нести персональную ответственность. И никакие там Обамы, Путины, Джонсоны, Хуёнсоны, Будды, Аллахи и прочие авторитеты всех мастей не являются ни оправданием моих слов и поступков, ни источником моих решений и моих действий. Только я сам, потому что я так решил. А они пусть решают свои проблемы, в которых они и только они персонально замешаны, и за свои слова они будут отвечать тем, кому они их адресовали.
А есть комментарии в интернете и ответы на вопросы в чатиках. Но это, дорогой дневничок, совсем другая история.