Андрея Лихолетова воспитывал приемный отец. Тоже Андрей, заботился, как о своем. Дал ему столько, сколько не в каждой семье бывает - любовь, заботу, ценности и даже мечту. Старший Андрей хотел стать летчиком, поступил в летное училище, но когда начались полеты, врачи списали - давление скачет. Небом грезить не перестал и часто говорил о нем с маленьким Андрюшкой. Потому у парня уже в школе была четкая цель - стать военным. Настолько четкая, что преград не видел вообще.
Тренировался в шесть утра
- Он собрался поступать в Неплюевскую кадетку в Оренбурге, а у нее же статус летной был, - рассказывает его мама Марина Терновая. - И готовился с такой самоотдачей! Каждый день вставал в шесть утра на пробежку. С «физухой» он всегда дружил, но тут просто показал невероятное упорство.
Марина с отцом пробовали отговорить Андрея - ведь почти не будут видеться, жить будет в казарме. Но парень и слушать не хотел. Поступил, конечно же, отучился. После отправился в Питер, в престижный военный институт. Но здесь с первого раза не получилось.
- Ему дали отказ, когда до подачи документов в обычные вузы оставались считанные дни, - рассказывает Марина. - Мы быстрее давать решать, куда дальше. Пошли в ОГУ.
Но Андрея хватило лишь на полгода. Нет, он любил учиться, с самого детства очень много читал, обожал художественную литературу, философию, был своего рода искателем, которому всегда хотелось добраться до сути.
- Но не мог отказаться от мечты, обычный вуз был «не его», забрал документы в декабре, - говорит Марина. - Пришлось даже идти в военкомат, объяснять, что будет поступать в военное училище, чтоб в армию до этого не забрали. Сразу начали комиссию проходить в военный университет радиоэлектроники в Череповец. Это университет системы ГРУ.
Туда Андрей Лихолетов поступил вместе с другом из кадетки, Никитой. Учился хорошо.
- Выпуск у них был в июне прошлого года, - рассказывает мама офицера. - Уже шла СВО. И мы понимали, что парни наши все там будут. На выпускном поэтому и торжественное настроение было, и тревожное.
Не стал дожидаться приказа
Андрея вместе с оренбургским другом отправили по распределению в Бийск. Потом по очереди стали всех направлять в зону СВО. До Андрея очередь все никак не доходила.
- Он все время стремился туда, где сложнее всего. Изначально вообще хотел в какое-то супер-секретное подразделение, которое служит только в горячих точках. И не пугало, что там не до семьи будет, - говорит Марина.
Тут Андрей тоже не стал дожидаться решения командования, написал рапорт о переводе в другой вид войск, в глубинную разведку.
- Все ребята его, по своей специфике, получается, на относительной периферии, - говорит Марина. -А он, теперь уже командир взвода глубинной разведки, отправился в самое пекло.
У мамы с сыном всегда были очень теплые, доверительные отношения. Парень пытался понять, как устроен этот мир, что значит душа человека, какой у нее путь. По очереди изучал книги разных религий, обсуждал это с мамой. Медитировал. Писал стихи.
- Даже оттуда он звонил иногда с такими вопросами, глубокими, - рассказывает Марина Терновая. - Например, не мог принять гибель сослуживца, который пошел добровольцем в СВО, когда у него тяжело болел ребенок. Но я предложила посмотреть на это с другой стороны - а вдруг он пошел бороться со смертью, чтобы сохранить дочке жизнь?
Ко всему, что было в его судьбе, тоже относился философски: «мама, я военный, такие у нас задачи».
Сказал обо всем во сне
- Перед отправкой в СВО он приехал в отпуск на две недели, - вспоминает Марина. - Это был август. Мы отлично провели время. Хотя Андрея было не поймать - то одни друзья, то другие. Он был общительный, душевный парень, все его любили.
Аэропорт в Оренбурге тогда не работал, и родители повезли провожать его в Орск. Всю дорогу беседовали, вспоминали, попрощались тепло.
- Но мы впервые остались до того момента, пока не взлетит самолет, - говорит Марина. - Обычно не ждем, а тут так не хотелось уезжать. Он садился, обернулся к нам, глаза грустные, а на лице улыбка. Так было всегда - он всегда умел улыбаться, чтобы не тревожить нас.
Больше Марина с Андреем сына не увидели.
- Он уходил на задания, по несколько недель, - говорит она. - Потом выходил на связь, писал, звонил. Я наговаривала ему сообщения, тоже писала, пока его не было, и ждала ответа. Но перед Новым годом накатила такая тоска, что сил нет. В новогоднюю ночь я просто сидела и плакала. Я психолог, человек, который понимает, как много значит собственный настрой, мысли, которые ты допускаешь. Но тут просто не могла успокоиться.
Беспокоили тревожные сны, и все о сыне, о сыне.
- Больше всего запомнился один. Грязь, жижа прямо под ногами. Посередине обувь какая-то, как будто калоши. А вокруг земля обожжена. И слышу, как будто Андрей сзади говорит: «мама, что бы тебе не сказали обо мне, не верь», - вспоминает Марина.
Сердце не обманешь.
- Позвонила сотрудник администрации, говорит, придут проверить счетчики, вам когда удобно? - вспоминает Марина. - Я назначила на утро. Ждала их. Открываю дверь, а там военный и из администрации люди. «Нет, не говорите».... Все, что я смогла тогда выдавить из себя.
С похоронами помогли. Приехали друзья, ребята, которые учились с Андреем, у тех, кто не смог, приехали жены. Звонили и писали, и до сих пор поддерживают Марину, со всей страны.
Именем героя назовут учебный класс
- Из командования университета прилетел куратор курса, - говорит она. - Подошел ко мне и говорит: «мы решили именем Андрея учебную комнату назвать». Я еще подумала, почему так, ведь он не первый из выпускников погиб там...
Старший офицер сказал, что Андрей совершил настоящий подвиг. Подробности знать нельзя, но это был действительно геройский поступок. Посмертно его представили к Ордену Мужества.
Группа Андрея выполнив задание возвращалась назад и попала под артиллерийский обстрел, он погиб от осколка снаряда, который попал в голову, с ним и похоронили.
- Его привезли в гробу с окошком, и я увидела, что этой мой сын, - говорит Марина. - Знаете, как-то сразу спокойнее что ли стало: он тут, с нами. Если бы я не увидела это своими глазами, я бы до конца жизни не поверила, так бы и думала про тот сон. Андрей был как живой, даже та же полуулыбка на губах.
Марина - инструктор по нейрографике. Это техника рисования, основанная на глубокой внутренней психологической работе, своего рода арт-терапия. Сейчас она проводит сеансы, с молитвами о воинах.
- У меня много подписчиков, слушателей, клиентов, со всей страны, - говорит Марина. - И знаете, столько поддержки идет от них. Я стала ее прямо чувствовать, когда тебе пишут, звонят, говорят, появляется опора под ногами. Я благодарна каждому, кто не прошел мимо. Андрюшу не вернуть. И горе не утихнет, но я понимаю, что так сын исполнил свое предназначение, которое выбрала его Душа.
Автор: Юлия ДУБЕНКО