То что записано в этих бумагах моей рукой покажется невероятным, псевдо мистическим бредом психически больного человека, но поверьте, я и сам страстно хотел подобного исхода, однако, к моему большому сожалению, всё описанное ниже как бы фантастически не выглядело – горькая по своей сути правда.
Прежде всего, мне хотелось бы заверить тех, кто прочтет мои записи, я не хотел становиться монстром, ночным страхом, державшим в паническом ужасе жителей района - поселка Юг на протяжении двух недель. Не по своей воле я вернулся к жизни, бродил неприкаянной душой. Злой рок или чей-то не чистый умысел распорядился иначе: непостижимым, не естественным образом моё уже остывшее тело воскресло, вырвав практически упокоившийся дух из Пустоты. Возродился я не в человеческой сути, а в ипостаси ужасного кровожадного чудовища, вынужденного убивать дабы прожить ещё одну ночь, жалко просуществовать день, оттягивая страшный, неизбежный, в моём случае конец.
Мёртвое должно оставаться мёртвым. Воскресший, правильнее будет восставший мертвец, который для поддержания своей не жизни, но и не смерти, вынужден… Ты то, что ты ешь, а я хотел оставаться человеком или почти человеком, хотя, для продления своего смрадного существования в этом мире, не имеет ни морального, ни физического права на жизнь. Таких выходцев с того света, к коим я относился до не давнего времени, следует уничтожать, подобно больным бешенством животным, сжигая без всякой жалости в очищающих языках пламени. Собственно, последнее и должно произойти со мной в скором времени, ибо, если кто-то читает данные строки, знай, мой прах уже развеял ветер, не оставив, тем самым не проблеска надежды, ни малейшей тени на возможность нового воскрешения.
Сейчас я постараюсь изложить свою историю с того момента, когда, врачи в областной инфекционной больнице констатировали мою смерть. Болезнь, отправившая поначалу мое существо в небытие, представляла собой некую мутацию вируса гриппа Н5N1. Возможно, врачи, смогли бы найти какой-нибудь антибиотик, но мой организм проиграл схватку вирусу и капитулировал буквально через пять дней после обнаружения первых симптомов болезни.
Я падал в пустоту, но пустота не была тёмной и холодной, где-то впереди, подобно костру в ночи, переливался и поблескивал всем радужным спектром источник света. Я знал, что, достигнув этого источника, можно будет обрести покой, хотя бы на некоторое время. В пустоте порхало множество человекоподобных крылатых, полупрозрачных существ. Одно из них приблизилось ко мне, протягивая свою невесомую руку, вооруженную впрочем, когтями, приглашая пройти в вечность…
Но, неведомая злая сила вырвала меня из сияющей пустоты и зашвырнула назад в остывшее, начавшее разлагаться тело. Пробудившись, первое, что я почувствовал, была сильная жажда, причем, какое-то шестое чувство подсказывало, что вода не сможет утолить эту жажду. Зато её смог прекрасно утолить санитар, невесть каким образом оказавшийся в ночном морге. Его кровь словно прибавила сил, погрузив в состояние близкое к эйфории, я снова был жив. Но вместе с этим радостным чувством, где-то глубоко внутри грыз противный червячок совести. Он намекал, снова и снова, поступок совершённый мною противоестественен по своей сути и чудовищно аморален, ибо не позволено мёртвым вмешиваться в события, происходящие в мире живых. Усилием воли я подавил угрызения совести и покинул морг инфекционной больницы, закутавшись в плащ ночного мрака.
Так начались мои чудовищные ночные странствия. Сложно сказать, сколько человек заплатило своей жизнью для продления моего смрадного существования на этом свете, их лица, возраст, пол всё слилось в этой сумасшедшей карусели смерти – ночных пиршествах. Но вчерашняя жертва стала для меня последней. Человек, одетый в длинный, чёрный балахон, с капюшоном, полностью скрывающим лицо, вышел передо мной буквально из ночной тьмы. В правой руке он держал длинный кинжал, вороненой стали с черной, костяной рукояткой, а в правой руке, короткий, тоже черный, то ли то ли стек, то ли толстый хлыст, покрытый какими-то непонятными, слабо фосфоресцирующими, каббалистическими знаками. Он приблизился ко мне почти вплотную и напыщенно произнёс: «Повинуйся мне раб, пади ниц пере…» Что он хотел сказать, осталось для меня загадкой, ибо он стал всего лишь моей насущной пищей.
Едва я успел утолить голод и жажду, как червячок совести, выросший к этому времени в огромного солитёра, окончательно победил и взял вверх над всеми остальными чувствами. Трудно описать, как я выл и катался по земле, осознав ужасающую реальность своих преступных поступков – кровавых трапез во имя жизни. Я бил себя обоюдоострым кинжалом, буквально кромсая своё мертвое тело, пытался повеситься, но всё безрезультатно, cмерть из чьих объятий я был жестоко вырван, словно забыла о моём существовании. Но, всё же способ избавить мир от своего гнилостного влияния был найден – очищающее пламя.
Порыскав по округе и ограбив пару специализированных магазинчиков, в старом, заброшенном коллекторе я разжёг из смеси бензина, сухих веток, древесного угля и тритиевых шашек свой погребальный костер. Жар стоял такой, в полуметре стала деформироваться стеклянная бутылка. Надо будет прижать рукописи большим камнем, а то не ровен час, шальной ветер закинет листы в огонь.
Здесь и заканчивается моя повесть, через несколько секунд я шагну в Вечность…