Начнём с определений.
Мораль – это то, как человек различает хорошее и плохое, добро и зло и так далее.
Этика – это наука о морали. Этика вносит некую моральную систему координат (моральный компас), что и позволяет отличить плохое от хорошего.
Нравственность – моральное качество человека. Определяется тем, как человек следует какой-то этике. Также, может выступать синонимами слов «мораль» и «этика».
Хорошо (если фундаментально) – это то, к чему стремится человек, что он считает правильным, должным и справедливым. Будем думать, что все хотят быть за всё хорошее и против всего плохого. А когда не получается, мы находимся в драме.
Структура в начале абзаца «(」°ロ°)」» означает, что данный абзац, как и все остальные, стремиться быть абсолютной объективной истиной в последней инстанции, но у него плохо получается.
Ну и чего теперь?
Значит если у 2-х людей противоположная мораль, то это противоположные люди. Этика стоит в начале мировоззрения человека. От неё будет зависеть, в чём вы будете видеть смысл (что считать полезным), как отнесётесь к какому-то событию и какое действие захотите совершить. Поэтому к построению этики необходимо подойти со всей серьёзностью.
Мораль приматов
Смею предположить, что у вас уже есть понимание правильного и неправильного. С раннего возраста мы впитываем пресловутые моральные нормы общества и вполне себе справляемся жить. Так зачем брать и чётко продумывать свою этику, если всё уже работает?
А как работает?
Были разные попытки изучить и описать нравственность людей (как и почему у них появилась такая мораль). Есть Лоуренс Кольберг, который выделял три стадии нравственного развития. Первый - доконвенциональный уровень, при котором человек судит о нравственности действия по его прямым последствиям. Хочет просто эгоистично избежать наказания и получить награду.
Второй – ковенциональный (типичный для подростков и взрослых), тут для человека самоцелью является исполнение ожиданий собственной семьи, группы и общества. Он подчиняется правилам и следует нормам общества, даже если нет никаких последствий после их нарушения. Правила редко подвергаются сомнению. А общественное признание становится важнее личных интересов.
Третий уровень – постконвенциональный, или уровень автономной морали, при котором у человека появляется своё видение этики. Тут люди могут не подчиняться правилам, если они противоречат собственным принципам. Законы рассматриваются как полезные, но гибкие механизмы, которые могут поддерживать общий социальный порядок и защищать права человека.
Звучит складно, но с практической точки зрения это ерунда. Зная уровень нравственного развития человека, нельзя предсказать его выбор в морально сложной ситуации. Лучше справляется теория Джонатана Хайдта [1]. Он экспериментально изучал природу морального суждения, механизмы его появления и разработал модель социального интуиционизма.
Интуиция - это продукт бессознательной деятельности мозга, когда мысль человека возникла не в результате строгих логических рассуждений, а не понятно откуда, из интуитивного ощущения. Слепое иррациональное желание как-то поступить.
Так вот, согласно этой модели, моральные суждения чаще всего основаны именно на автоматических процессах (моральной интуиции), а не взвешенных рассуждениях. Люди думают в основном для того, чтобы найти доказательства для их уже имеющейся точки зрения. А сама эта позиция продиктована эмоцией (если она достаточно сильна). Моральная интуиция формируется в ответ на эмоциональный порыв. Такая мораль вполне себе присутствует и у остальных достаточно развитых приматов: шимпанзе и бонобо.
Хайдт приводит метафору со слоном и наездником: в спокойной обстановке разумный наездник способен управлять слоном, но если слона что-то сильно взбудоражит, то он станет неуправляемым. Чем ярче эмоция, тем сложнее управлять.
[1] https://music.yandex.ru/album/19099461?activeTab=about
https://youtu.be/Qj406bPfqV4?list=PL8YZyma552VcePhq86dEkohvoTpWPuauk&t=5192
Аморальная интуиция
Если ваша этика не звучит как: «следуй интуиции и всё будет хорошо», то к этой самой интуиции нужно относится осторожно. Она очень подвержена эмоциям и разного рода когнитивным искажениям. Их есть много десятков. От ошибки техасского стрелка и неправильной оценки вероятностей до ложных воспоминаний. И все они мешают эффективно быть за всё хорошее и против всего плохо.
Есть много забавных исследований про то, казалось бы неважные вещи влияют на принятие решений.
В одном из них добровольцев попросили рассмотреть резюме кандидатов на работу. Бланки с резюме были прикреплены зажимами к планшетам разного веса – полегче и потяжелее. Если рассматривалось резюме на тяжелом планшете, то оно чаще получало оценку «серьезное, весомое».
В другом эксперименте две группы участников сначала складывали пазл, а потом им показывали проблемные социальные взаимодействия. У одной группы кусочки пазла были гладкие на ощупь, а у другой – шершавые, как наждачная бумага. И те, кто работал с шершавым пазлом, чаще оценивали взаимодействия как менее слаженные, гладкие и успешные [1].
Ерунда в принятии решений встречается и у профессионалов. Вспомним исследование по реальной статистике условно-досрочного освобождения: вероятность такого решения больше всего зависит от того, как давно судья ел. На пустой желудок выносятся более суровые решения. А ведь речь идёт о профессиональном вопросе для судий. По-хорошему они должны чётко понимать, чем руководствуются при принятии решения, а не просто действовать по наитию и поступать как интуитивно хочется. Но имеем что имеет.
[1] J. Ackerman et al., “Incidental Haptic Sensations Influence Social Judgments and Decisions,” Sci 328 (2010): 1712;
: M. V. Day and D. R. Bobocel, “The Weight of a Guilty Conscience: Subjective Body Weight as an Embodiment of Guilt,” PLoS ONE 8 (2013): e69546
Интуиция на практике:
Джонатан Хайдт в ходе своих экспериментов просил испытуемых морально оценить действия персонажей в описанной ситуации. Вот одна из них: совершеннолетние брат и сестра остались одни в загородном доме, после чего они совершили половой акт, при этом приняв все меры контрацепции. Они провернули это всего один раз за жизнь, после чего их отношения укрепились.
В этой ситуации нет пострадавших, но при этом испытуемым происходящее казалось дико неправильным. Люди выступали с осуждением персонажей, а Хайдт их потом спрашивал «Почему?», «Что в этом такого?». После этого испытуемым приходилось искать рациональные объяснения. Но изначально их позиция не была продиктована разумом, и по этому выходила лажа (сложно осуждать кого-то, когда в ситуации нет пострадавших). Они говорили, что от инцеста могут родится больные дети, ведь ни один метод контрацепции не даёт 100% гарантию. Ещё говорили, что нельзя мыть унитаз разорванным американским флагом потому, что ткань может провалиться в санузел и засорить канализацию. И много других натягиваний совы на глобус.
Но перейдём к менее забавному примеру. В 1994 году произошёл геноцид в Руанде. Этническая группа хуту за 100 дней истребила около 800 000 человек нации тутси. До этого долгое время тутси занимали почти все важные управленческие должности в государстве, а хуту, которых было гораздо больше, занимались в основном сельским хозяйством. Конфронтация между этносами всё нарастала. В 1990-ном началась гражданская война, а в 1993-ем было достигнуто перемирие. Но в апреле 1994-го года радикальные националисты хуту совершили государственный переворот. Далее они по радио призвали убить всех тутси. Остальные хуту услышали частную радиостанцию «Свободное радио и телевидение тысячи холмов», взяли в руки мачете и пошли грабить убивать и насиловать своих соседей другой национальности. Им показалась очень убедительной пропаганда, которая твердила, что тутси — тараканы, которых необходимо давить.
«В отчете ООН указано, что всего за несколько тех ужасных месяцев было изнасиловано как минимум 200 000 женщин, и многие из них позже были убиты. ” Некоторых насиловали копьями, стволами ружей, бутылками и ветками банановых деревьев. Половые органы калечили мотыгами, обливали их кипящей водой и кислотой; им отрезали грудь“
«Более того, изнасилования, совершавшиеся обычно по очереди, как правило, сопровождались другими физическими пытками и происходили на глазах у зрителей, что позволяло максимально терроризировать и запугивать их». Все это использовалось и для укрепления социального единства среди убийц-хуту. Дух товарищества среди мужчин часто является побочным продуктом групповых изнасилований. Жестокость и бесчеловечность не знали границ. «На глазах у мужа 45- летнюю руандийку изнасиловал ее 12-летний сын — интерахамве приставил тесак к его горлу, а остальных пятерых маленьких детей заставляли раздвинуть ей ноги». В Руанде до сих пор продолжается стремительное распространение СПИДа среди выживших жертв изнасилований. «Используя страшную болезнь как апокалиптический кошмар, как биологическое оружие, вы уничтожаете саму возможность продолжения рода, насылая смерть на будущие поколения», — пишет Чарльз Строзье, профессор истории Колледжа уголовного права им. Джона Джея» [1].
[1] «Эффект Люцифера» Филип Зимбардо с. 47-48.
Не правда ли отрезвляющая история, которая очень наглядно показывает, во что можно превратить население, которое не привыкло думать и которое не имеет выстроенной гуманной этики. Я не хочу сказать, что в этом кошмаре виновата лишь интуитивная мораль этноса хуту. Но разве можно себе представить, что бы разумный человек, владеющий собой, абсолютно добровольно пошёл убивать соседей другой национальности, которые ничего плохого ему не сделали. Причём просто потому, что так сказало радио. А ведь резню действительно искренне поддержала большая часть хуту, хотя буквально день назад они считали тутси людьми, а не тараканами и мирно сосуществовали.
Пускать на самотёк мораль это большая глупость. Только здравый анализ может достоверно защитить мировоззрение от интуитивно убедительной мути, которая может привести к совершенно ужасным последствиям, описанным выше. Поэтому предлагаю всё-таки быть разумными и подумать над чёткой и ясной этикой для своего мировоззрения.
Если мы продумываем этику
В начале любой науки лежат аксиомы (утверждения, которое принимаются без доказательств). К примеру, естественные науки стоят на том допущении, что мы можем получать достаточно достоверную информацию об объективной реальности через глаза, уши и прочие анализаторы. Даже базовая арифметика опирается на ряд аксиом, хоть этот момент часто опускают. Поэтому даже 2*2=4 это не нерушимая истина, которая не от чего не зависит.
Такие допущения лежат и в основе этики. Это значит, что если я хочу доказать какую-то этику, то мне нужно доказать аксиомы, на которых она стоит. А это мало осуществимо.
Право же на существование будет иметь любая этика в которой нет внутренних противоречий. Буквально любая. И её ну никак не удастся опровергнуть. Тем более, что речь идёт о философии (варианте, как можно думать), а не о нормальной естественной науке, в которой можно поставить эксперимент и убедится в ложности некоторых предположений.
Смирение
Я осознаю своё бессилие. Поэтому мне лишь остаётся убеждать в том, что все прочие точки зрения на этику — мрак, людоедство и вообще лютый кошмар. Именно перед такими обзывалками, приправленными моими домыслами, будет стоять структура «(」°ロ°)」»
Подходы к этике
Их есть два принципиально разных.
Первый стул (деонтологический)
Считает, что моральность зависит от самого действия, не взирая на контекст. Чтобы пользоваться таким путём, нужно просто разделить действия на хорошие и плохие, а потом стараться поступать только хорошо.
«Зло — это зло. Меньшее, бо́льшее, среднее — всё едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.» © Мясник из Блавикена
Зачем мы совершаем действия? Чтобы чего-то добиться и как-то изменить положение дел лучшую сторону. Ведь зачем что-то делать, если всё и так идёт наилучшим образом и нас всё устраивает. Но у людей с такой этикой другое мнение. Они не совершают действия ради какого-то будущего. Будущее и последствия их совершенно не интересуют. Они действуют, просто чтобы совершить хорошее действие.
Люди с такой этикой не смогут навредить одному, чтобы многие другие перестали испытывать боль. Они не будут готовы пожертвовать одной слезинкой ребёнка, чтобы предотвратить страдания и дикий рёв тысяч детей.
Здесь не видят разницы между убийством приличного семьянина, убийством в ходе самообороны, убийством убийцы и убийством убийцы убийц. Ведь убийство это всегда одинаково плохо потому, что убийство это убийство (и если убить убийцу, то число убийц останется тем же).
(」°ロ°)」Люди с такой этикой — людоеды! Ибо мир, где меньше страданий, они готовы променять на мир, в котором страданий намного больше, зато им не придётся совершать морально тяжёлые поступки. Эта позиция эгоистична потому, что человек может променять счастье других на собственным комфорт. Ему очень не приятно идти на жертвы, поэтому он может выбрать то будущее, в котором будут страдать другие, а не он. Даже если ему придётся всего лишь пройти лишь через моральные терзания, а другие будут зверски замучены в очередном концлагере. Вдумайтесь, они готовы допустить смерь сотни людей, а не всего одного просто потому, что им не хочется выбирать хоть какое-то зло. Просто потому, что им интуитивно кажется это действие неправильным.
Второй путь (Консеквенциализм)
Утверждает, что нас должны волновать исключительно последствия действий. Для того, чтобы пользоваться этим путём сначала нужно условиться, что мы будем считать полезным, то-есть важным и имеющим смысл. Надо выбрать высшую ценность (ВЦ).
Правильное (высокоморальное) действие — это то, которое с большей вероятностью сможет привести к большему приросту высшей ценности или сократит её противоположность. Для оценки действия важно оценивать риски. Часто из-за непредсказуемости некоторых последствий действия трудно определить его моральность, но чем больше факторов будет грамотно учтено при анализе, тем лучше.
Высшая ценность должна быть одна, потому что если их будет две, то они могут начать конфликтовать между собой. Не понятно, как менять одну ВЦ на другую, если придётся выбирать. Лучше избегать возможных казусов, где не понятно как думать.
Признаки любой высшей ценности:
1 самодостаточность (эта вещь должна быть замечательна сама по себе)
2 - она должна быть конечной целью любого действия
3 - с её помощью всё сущие делиться на две категории: первая — цель (собственно ВЦ), а вторая - инструменты и расходный материал (всё, кроме высшей ценности).
Разные высшие ценности
Перед нами встаёт новая загвоздка. За высшую ценность при желании можно взять что-угодно. Но есть три основных кандидата: прогресс, свобода и удовольствие.
Прогресс / развитие людей
Приверженцы такой высшей ценности (на пример технофашисты) считают , что ради развития общества можно пожертвовать всем, что не способствует прогрессу. А это значит, что если у них будет выбор: топить печи умственно отсталыми людьми или притормозить прогресс, они выберут первое. Во имя развития они готовы пренебречь любым ненужным счастьем и несчадно эксплуатировать людей, которые не смогли бы внести свой вклад в прогресс другим путём.
(」°ロ°)」Под эгидой этой ВЦ могут твориться совершенно ужасные вещи для простого человека. Жизнь людей может быть наполнена страданиями, но с точки зрения данной высшей ценности это совершенно допустимо, если достигается прогресс. Вообщем, людоеды!
Свобода
Начать стоит с того, что свободы воли нет. И почему тогда свобода должна иметь хоть какое-то значение?
Во-первых потому, что несвобода не приятна. У многих организмов (людей, собак и даже тараканов) есть пресловутый рефлекс свободы, то-есть глубоко зашитое желание преодолевать всякие ограничения. Возможно, что у людей, которые исповедуют эту высшую ценность шибко развит этот рефлекс и они готовы пожертвовать почти всем ради свободы. Но получается, что люди хотят свободы потому, что она даёт им удовлетворение. А такая логика уже похожа на утилитаризм, просто со специфическим методом добычи счастья.
Во-вторых, не все определения «свободы» вертятся вокруг свободы воли и добровольности. Можно найти и хорошее. К примеру, свобода — это когда действия человека приводят к радости его и окружающих. Что тоже по факту утилитаризм.
Удовольствие/Счастье
Сейчас речь пойдёт о гедонистической этике, в частности, утилитаризме. Утилитаристы стремятся к обществу, где все счастливы максимальным образом и никто не страдает, это наша мечта. Ведь свободы воли нет, а значит все достойны испытывать удовольствие и никто не достоит страдать
Почему удовольствие достойно быть высшей ценностью, а боль необходимо искоренять всеми способами?
Потому, что удовольствие и боль это простые древние способы положительного и отрицательного подкрепления поведения животных. Люди уже почти всегда стремятся к удовольствию и предотвращают страдания, просто утилитаризм даёт возможность заниматься этим намного продуктивнее.
А неутилитаристы либо лукавят и просто странным образом добиваются удовольствия, либо (в каком-то смысле) действуют наперекор своей природе, что трудно делать. Об этом далее.
Удовольствие
Счастье приятно каждому. А если удовольствие всем приятно и все его хотят, то почему мы должны заставлять себя стремиться к чему-то другому? Потому, что в человеке может появится убедительная идея, которая заставит его думать иначе. Всё обоснование тут будет сводится лишь к тому, что человек вот так подумал. В то время, как удовольствие в качестве высшей ценности опирается ещё и на ряд механизмов работы мозга. В частности, есть механизмы подкрепления того поведения, что привело к счастью, которое обычно возникает после удовлетворения потребности (систему вознаграждения можно абузить наркотиками и усилителями вкуса, но сейчас говориться про норму). Ещё важна та глубоко зашитая мотивация, которая появляется при стремлении к чему-то, что принесёт счастье. А значит, к удовольствию будет проще и приятнее стремиться, нежели к чему-то другому.
Ещё один плюс удовольствия в качестве ВЦ в том, что его при большом желании можно объективно посчитать (как и боль). Удовольствие возникает в результате возбуждения разных групп нейронов, которые содержать дофаминовые, норадреналиновые, серотониновые, опиоидные и прочие рецепторы. Грубо говоря, можно посчитать их суммарное возбуждение (деполяризацию) в вольтах. Или измерить потребление кислорода в интересующих нас областях, что тоже свидетельствует о возбуждении «гедонистических» нейронных ансамблей.
Страдания
Когда человек испытывает сильнейшие страдания, у него обычно лишь одно желание: избавится от боли. Под пытками люди часто готовы сознаваться в любых преступлениях и выдавать любую информацию, лишь бы агония прекратилась. Разве что-то ещё может сравниться по силе с этим стремлением?
Каким бы идейным не был носитель другой ВЦ, готов ли он ежедневно поддаваться жесточайшим пыткам, испытывать максимально возможную для человека боль, если это обеспечит максимальный прирост его высшей ценности? Если нет, то стоит подумать над сменой лагеря.
Утилитаристам же из-за эмпатии страшна даже сама мысль о том, что кто-то другой испытывает или испытывал настоящие страдания. И очевидно, что если мир по-прежнему негуманен, то он в любой момент может причинить боль и нам непосредственно. Что звучит как веская причина его перестроить.
Утилитаризм на практике
Гуманизм не всегда сопряжён с пацифизмом. Утилитаризм считает, что насилие (умышленное причинение страданий) допустимо, но только в том случае, если это предотвратит ещё большее насилие.
Дилемма вагонетки 1: Вагонетка едет по рельсам и если ничего не делать, то задавит 5 человек. Но есть возможность повернуть рычаг. Тогда вагонетка сменит направление и умрёт не 5 человек, а всего один.
Нужно сокращать число жертв, ибо у нас есть такая возможность. Намеренное бездействие считается действием, а значит если мы не дёрнем рычаг, то убьём 4 человека, а это статья. И да, человек с угловатой головой абсолютно также невинен, как и пятеро человек, лежащих рядом.
Если мы рассматриваем сферическую ситуацию в вакууме, то это было бы однозначно лучшим исходом. Но если мы смотрим на неё в контексте общества, то отвечаем на вопрос «можно ли жертвовать одними ради сохранения большего числа невинных?». И всё становится сложнее. С одной стороны, мы своими действиями можем сохранить большее число людей, что здòрово. С другой же, это некрасиво по отношению к другим невинным жертвам. Люди начнут тревожится, если будут знать, что ими могут просто взять и пожертвовать, даже если они ни в чём не виноваты. Но ведь мы жертвуем меньшим числом людей ради большего, а значит, вы с большей вероятностью окажетесь в той группе, которую спасут. У вас больше шансов выжить благодаря такой системе, нежели стать жертвой. Поэтому для среднестатистического человека подобные жертвы таки выгодны, и это по-прежнему лучший исход.
Дилемма вагонетки 2: Над мостом стоит толстый гражданин. Если его скинуть на рельсы, то он ценой себя остановит вагонетку, которая неслась на пятерых рабочих. Сначала разберёмся, чем эта ситуация отличается от предыдущей. Во-первых «скинуть человека» звучит более дико и неправильно на интуитивном уровне, чем просто «повернуть рычаг». Во-вторых, могло сложится ощущение, что человек на мосту меньше причастен к ситуации и является ещё более невинной жертвой, чем углоголовый из дилеммы 1, который был привязан к рельсам. В-третьих… а всё, больше отличий нет. С математической точки зрения всё так же очевидно, нужно выбрать исход с наименьшим числом невинных жертв. Ведь абсолютно все люди одинаково невинны и не достойны страдать.
Размены
Счастье надо максимизировать, а страдания минимализировать. Но может встать вопрос: допустимо ли применять насилие для достижения чьего-то счастья? На этот вопрос сложно дать гуманный ответ, ведь речь может идти о разных пропорциях. Пока что мне кажется убедительным критерий добровольности. Если достаточно информированный вменяемый человек считает допустимым пострадать ради своего или чужого удовольствия, то можно.
(」°ロ°)」Удовольствие это единственная высшая ценность, которую никому в здравом уме не удастся уличить в людоедстве. Здесь уже не выйдет топить печи людьми ради каких-то сомнительных приобретений. Ведь насилие по отношению к другим считается допустимым, только если оно предотвращает ещё большее насилие. Я не людоед и вам советую.
P.S. Интересная ситуация со многими религиозными этиками. Часто у них есть список грехов и список хороших дел. И мораль верующих, судя по их образу жизни, сидит на первом (деонтологическом) стуле. Но по факту они стремятся в рай (или Вальхаллу) ради вечного блаженства. А это ведь чистый утилитаризм, просто им земные наслаждения не дороже царствия небесного.