На его похоронах мужики напились так, что забыли, где находятся. Стали горланить застольные песни и рассказывать непристойные анекдоты. А две любовницы и жена умудрились подраться между собой. Лучших поминок не пожелал бы даже он сам. Посвящается моему наставнику- Николаю Викторовичу, настоящему "полковнику".
Мой наставник, так агрессивно принявший меня в ученики и пугавший "чугункой", оказался человеком весьма необычным.
Ростом он был ниже среднего. Коренастый и широкоплечий. Наверное, про таких говорят – весь в корень ушел. Сильные руки, широкая волосатая грудь, такая что можно стакан ставить. Как будто в качалку ходил. Сильный и зычный мужской голос. По-своему красив. Движения быстрые, экономные. В цеху и на улице ходил на распашку, как будто ему сильно жарко. Горячий, импульсивный, сильный. Одним словом, ОРЕЛ!
Именно про таких мечтают женщины, чтобы сгреб в охапку и поцеловал так крепко, чтоб душа зашлась от счастья. И женщины вокруг него вились постоянно. В цеху, там где Коля, обязательно рядом молодые девушки технологи хохочут, степенная кадровичка в обед о чем-то таинственно шепчется, жеманно закатывая глаза. Кладовщица все лучшее и новое (инструмент, спецодежду) - Коле.
Любимец женщин и крепкий семьянин. Имел вторую семью - любовницу и внебрачного сына, которого на себя записал. Про эту любовь и семью знали в цеху многие. Это произошло за долго до моего появления на заводе. Звали её Галя, и была она главным бухгалтером металлургического производства. Нажили мальчика, о котором Николай Викторович заботился, как о своем. В воспитании сына участвовал и морально и материально, выучил его в лучшем техническом вузе города, потом пристроил работать начальником соседнего цеха. Он часто захаживал к нам в цех к отцу, я его видел уже взрослым, состоявшимся специалистом.
Жена знала про все, но крепко за него держалась, потому что он хорошо обеспечивал семью, к тому же хозяйственный. Двоих дочерей вырастил и обеспечил. И помогал им, даже когда они уже своими семьями обзавелись. Деньгами помогал, отменные ремонты делал и с внуками сидел.
Он из тех мужиков, которые никогда своих детей не бросят, и бывшую не обидят. Потом, когда дочерей на ноги поставил, все-таки из семьи ушел к своей "второй" и сыну. Но и первую семью не забросил, помогал. Ну, и будучи во втором "браке" (незарегистрированном, кстати) сразу же завел еще одну любовницу.
От него исходило некое обаяние, которое как магнитом притягивало людей, а женщин особенно. Поэтому я без всяких сомнений верил во все его рассказы о любовных похождениях.
Хотя однажды, как мне показалось, он явно переборщил. А случилось это так. Как всегда, в обед, мы, его ученики, собирались за одним столом. И о чем бы не шла речь, мужики обязательно все сведут на баб. И тут уж каждый строил из себя знатока женской психологии. Коля будучи лучшим во всем и тут решил показать мужикам, что они еще просто пацаны в женском вопросе. И в подтверждение рассказал, как однажды на "леваке" после близости женщина плакала в кровати. Плакала от счастья, которое никогда в жизни до сих пор не испытывала с мужем. От эдакого бахвальства, я не удержался и засмеялся, за что тут же получил отеческий подзатыльник. И все молча признали недостижимый "кобелизм" рассказчика.
Но не это было в нем главное. Чувствовалась в нем некая внутренняя уверенность, рядом с таким ничего не страшно. За ним, как за каменной стеной. Все, за чтобы он не брался, получалось у него быстро, красиво, с юморком и по уму.
Была в нем какая-то загадка. Он одновременно мог быть грубым мужланом, выпивающим ведро водки, и интересным интеллигентным собеседником. Он много читал, много знал по жизни. Еще больше умел руками. Позднее я узнал, что он бывший военный, летчик дальней авиации.
После выхода в отставку был инструктором в ДОСААФ, вел кружок по авиамоделированию. Кстати, именно оттуда, из авиамодельного кружка, многие ребята, влюбленные в своего преподавателя, пришли после школы на завод. Они и здесь продолжали быть его учениками. Многих молодых модельщиков выпустил в жизнь Николай Викторович. Все его уважали и любили.
Он прекрасно разбирался в чертежах и всяких технических сложностях. Сразу видел все плюсы и минусы нанесенной технологии и безошибочно мог сказать, получиться отливка или нет. К нему за советом приходили инженеры и технологи из отдела главного металлурга.
С Николаем Викторовичем было всегда интересно. О чем бы мы не говорили, всегда оказывалось, что и в этой области он осведомлен не хуже профессионалов. За такую энциклопедичность, всеобщую любовь и признательность, его очень не любил технолог цеха. Он всегда чувствовал, что этот человек выше его на две, а то три головы, хотя и был простым модельщиком. Но как простым, мастером 6 разряда, хотя ему и 10-й, если б был, можно сразу присвоить.
Технолог - это ИТР, считался представителем руководящего состава цеха. Поэтому он один из первых держал в руках и планы цеха на предстоящий период, и чертежи. В его задачу входило просмотрев чертежи, расписать весь технологический процесс и проставить количество рабочего времени, которое потребуется на изготовление изделия. И, соответственно, сколько это будет стоить эта модель - "хлеб" модельщика.
Николай Викторович прекрасно видел, что технолог со своей работой не справляется. Не умея читать чертежи, он смутно представлял себе весь процесс изготовления модели. А потому, частенько получалось так, что модельщики ходили к нему в кабинет доказывать, что времени выделено мало и надо добавить еще день-два, а то и все четыре. Он, конечно, поначалу не соглашался. Вместе с мужиками шел к модели. Смотрел, думал, пытался спорить, но, в конце концов, добавлял требуемое.
Николай Викторович научился этим пользоваться. К примеру, дается сложное задание. Технолог, чувствуя, что не может сразу определиться по чертежу с описанием и нормой, передает чертеж модельщику и наблюдает за процессом изготовления. А уж потом, задним числом расписывает технологический процесс и ставит количество часов.
Наставник не давал ему так схитрить. Требовал чертеж с расписанным процессом и временем на изготовление. Тому ничего не оставалось, как выполнять свои обязанности. Только когда все было расписано, Николай Викторович брался за дело, придумывая необычные и быстрые методы изготовления. Имея не только золотые руки, но и светлую голову, он значительно опережал указанные сроки. И тут же брал следующий чертеж. Таким образом, за один срок он успевал изготовить две-три модели. И тем самым зарабатывал больше денег.
А когда с деньгами не получалось, потому что у начальства были свои нормы по экономии заработной платы, то Николай Викторович брал "свое" отгулами. И начальство вынуждено было его отпускать и ставить ему в табеле восьмерки. А куда деваться, ведущий модельщик и заменить его некем. А отгулы нужны были, потому что наставник мой был заядлым охотником.
Столько всяких случаев рассказывал про охоту, что я, впечатленный всем этим, подарил ему репродукцию Репина «Охотники на привале». Повесил над его верстаком на самом видном месте.
Но в цеху оценили мой подарок по-своему. Весь цех смеялся, что я выставил его вруном, вроде тех охотников. Пришлось заглаживать промашку пирожными. Я таки утверждаю, что все мужики сладкоежки, хотя отчаянно это скрывают:))) Сидели в обед чаек попивали мы с Колей, а другие были не прочь "примазаться", хотя на словах уважали горькую, а не сладкое.
Был Николай Викторович смелым до безрассудства. Однажды, я напросился с ним в лес по ягоды. Лес он знал, как свои пять пальцев. Мы даже не столько собирали ягоды, как он мне проводил экскурсию. И где косули пасутся, и где волчье логово, и где лежка кабана. И даже, где среди леса запрятан родник чистейшей воды, знал.
Так, болтая о разном, наткнулись мы на мужиков. Было их пятеро. Все с ружьями. Казалось бы, ну встретились и разошлись по-хорошему. Так нет же, Николай Викторович решил их всех задержать и в ментовку сдать. В тот период охота была запрещена, и он, как сознательный охотник и товарищ лесника, не мог стерпеть, чтобы кто-то нарушал правила.
Уж как я его отговаривал не связываться, уж какие аргументы приводил, не помню. Но, видя мою трусость, он решил, что я ему не помощник, а одному против пятерых вооруженных тяжеловато. Быстрым марш броском мы добрались до сторожки лесника. Николай Викторович подумал, что вдвоем со своим закадычным другом они вмиг скрутят нарушителей.
Но в домике никого не оказалось. Так и ушли ни с чем. Но настроение уже было испорчено. Указав мне направление на автостанцию, он остался ждать своего друга. До автостанция добрался за полчаса, и все это время никаких выстрелов из леса не слышал. «Значит, обошлось», - решил я.
На следующий день я спросил наставника, чем же закончилось дело.
«А, ничем... Дождался я своего дружка. Вооружились и пошли задерживать. До вечера пробродили, никого не нашли. Да и выстрелов не слышали. Видимо, они слиняли, решили не рисковать».
Я до сих пор вспоминаю этот случай и укоряю себя за трусость, а его за безрассудство. Может, при его уверенности в себе и серьезном настрое все бы получилось, хотя как знать...