Темный проулок, освещаемый лишь изредка проглядывающими сквозь тучи звездами, время от времени выплевывал редких прохожих, которые решились пройтись по нему. Кто-то выбегал, яростно топая ногами, чтобы сбить с обуви и нижней части брюк воду - видимо, в темноте не заметили и влетели в лужу. Кто-то выходил на улицу, облегченно выдыхая - свет фонарей моментом согревал и развеивал мнимый страх. Некоторым было вообще параллельно - уставивишись не выражающим никаких эмоций взглядом перед собой, они развязной походкой брели в только им известном направлении.
Последним Он завидовал. Вот бы сейчас так же - уйти в себя и просто шагать. До дома было рукой подать, чуть меньше десяти минут умеренного шага и все, пришел. И именно благодаря этому узкому коридору меж двух заброшенных многоэтажек, который ночью заставлял нервно дышать даже самого безбашенного, путь до дома становился гораздо короче. Если Он свернет и решит обойти, то уверенно прибавляй час хотьбы. Автобусы уже давно не ходят, на такси денег нет - последние ушли на пачку сигарет. Позади был долгий рабочий день и уже просто хотелось как можно скорее оказаться под горячим душем.
Остановившись прямо на границе света и тьмы, парень задумался - может хрен с ним, как раз нагуляю сон, развеюсь, мысли в порядок приведу. А если ускориться, то вообще минут тридцать - сорок и уже дома...
Но сработала гордость, мигом разгоняя всю неуверенность и мысли о смене пути. Подтянув лямки рюкзака, он шагнул вперед, исчезая во мраке.
Казалось, звуки приглушились, остались за спиной, где горел фонарь. От бетонных стен веяло холодом, а в нос бил запах сырости. Парень поежился, чуть ускорившись. Петляя между луж, Его так и тянуло обернуться и посмотреть назад, вдруг идет кто? Но Он знал, что никого не увидит. Ни сзади, ни в пустых оконных проемах заброшенных зданий. Он один.
Или нет?
Спереди послышались медленные шаркающие шаги, будто кому-то было проблематично как следует поднимать ноги и поэтому этот "кто-то" их попросту перетаскивал.
Парень прижался к стене справа и медленно, стараясь не шуметь, побрел вдоль нее.
Звук шагов приближался, отражаясь от стен и создавая едва уловимое эхо. Вот «нечто» наступило в лужу – раздался характерный всплеск воды, а вслед за ним еще один. Парень замер, вжавшись в стену и стараясь дышать как можно тише.
Забавно, но звук человеческого дыхания сам по себе практически неуловим, однако, когда мы на нем концентрируемся, то непроизвольно усиливаем его – оно становится тяжелее, появляется сипение. Воздух с едва уловимым свистом покидает легкие, а горло часто сжимается в спазмах из-за напряжения.
Каждый вдох казался Ему настолько громким, что хотелось зажать рот обеими руками. Наконец, из темноты показалась сгорбленная фигура. Медленно шагая, «оно» что-то бурчало себе под нос, смотря под ноги. Парень выдохнул – человек. Он пропустил его мимо, не отрывая взгляда. Тот, покачиваясь снова скрылся в темноте, все еще тревожа слух шарканьем шагов.
Может напился? Или просто не в себе, мало ли чудаков бродит по улицам. Главное, что он ушел.
- Мокро сегодня, - раздалось слева, у самого уха. Парень отскочил от стены и, развернувшись, выставил вперед руки, еще не решив для чего – драться или закрыть глаза. Он готов был поклясться, что даже почувствовал теплое дыхание, обдавшее ушную раковину, но никого не было. Лишь бетонная стена.
Уже знакомое бормотание раздалось сбоку, откуда Он пришел. И быстрые, будто перешли на полубег, шаркающие шаги. Парень развернулся и, шире раскрыв глаза, как бы пытаясь этим увидеть сквозь темноту, начал быстро пятиться назад. Стоптанный каблук на правом ботинке, не найдя твердого асфальта, провалился в яму, утягивая по инерции за собой все тело. Он упал на спину, в лужу, и спустя пару мгновений почувствовал, что насквозь промок. Одежда мигом впитала воду, становясь мокро-липкой и заметно потяжелела. Не обращая внимания на дискомфорт и боль в отбитом копчике, Он пополз, помогая себе руками и ногами, боясь даже моргнуть. Ведь это значило, что на короткое мгновение та сторона проулка исчезнет.
Голова врезалась во что-то мягкое. Парень замер. Нужно было лишь посмотреть вверх, чтобы узнать кто же там стоит, но все Его существо противилось этой затее, инстинкт самосохранения дал сбой и вместо прилива адреналина полностью парализовал все тело. Лишь сердце бешено колотилось в груди, разгоняя кровь так сильно, что отдавало в висках.
«Оно» наклонилось над Ним и смотрело, продолжая едва уловимо что-то бубнеть на непонятном языке. Смотрело, но не на тело, а будто нашло в мешке с мясом и костями то самое, что называлось душой. Нашло и изучало.
На лоб что-то капнуло, медленно скатилось по лицу до подбородка. Затем еще раз. И еще. Вязкое и теплое. Сделав невероятное волевое усилие, Он, наконец, разжег до этого тлеющую маленькую искру храбрости, которую все-таки смог отыскать среди накатывающих волн первобытного ужаса перед неизвестным, резко перекатился в сторону, подпрыгивая на ноги, и бросился бежать, заметив, как сбоку мелькнуло что-то темное.
Вот, уже совсем рядом, метрах в пятидесяти проулок кончается. Виден свет и мелькающие силуэты прохожих, шагающих по тротуару мимо узкого коридора тьмы. Беги, не обращая внимание на боль. Не смотри назад. Беги. Кто-то сидит у стены, копошась в куче чего-то? Беги. Из заброшенной многоэтажки слышатся мольбы о помощи и плач? Беги как можно быстрее. Их там десятки, сотни. Мужчины, женщины… дети. Их руки - грязные, тощие и окровавленные торчат из оконных проемов, норовя схватиться за Него в надежде на спасение. Не останавливайся.
Беги.
Казалось, что это никогда не закончится, как вдруг глаза ослепил свет фонаря. Будто проулок выплюнул Его, не успев разжевать. Он налетел на проходившего мимо мужчину лет сорока, на что тот назвал Парня пьяным быдлом и грубо пихнул его в сторону. Хорошо, что в челюсть не засадил. Быстро обернувшись, парень уставился на тьму перед собой. Свет должен был проникать хоть на пару метров вглубь коридора, но сейчас… тот резко обрывался, как и тогда, с той стороны.
Он чувствовал, что на него смотрят, как и тогда, сидя в луже. А затем увидел то самое сгорбленное существо. Оно стояло почти у самого края, не шевелилось и продолжало смотреть, будто пробивая насквозь. Затем существо шевельнулось, будто переминаясь с ноги на ногу, и начало выпрямляться и расти, видимо посчитав ненужным притворяться кем-либо дальше.
«Нечто» было огромным, доставая почти до четвертого этажа заброшки, и очень тощим. Не позволив себя рассмотреть, «оно» шагнуло назад, скребя огромными когтями по влажным бетонным стенам, скрываясь в темноте.
Ему удалось заметить лишь глаза. Без век, черные на черном. И они, не отрываясь, продолжали буравить маленькое и ничтожное, что стояло под фонарем, трясясь от страха и холода из-за мокрой одежды.
- Ты видел, - все так же раздалось у самого уха, заставив Парня чуть ли не выть от ужаса. Голос был сухим и будто скрипящим, – Видел и я. Запомнил тебя. Свет не спасет. Отсрочит, но не спасет.
Он не помнил, как оказался дома. Как задвинул все окна и дверь мебелью. Не помнил, как в каждой комнате зажег свечи, что смог отыскать и включил везде лампы, телевизор, вспышку на смартфоне. Не помнил, как поставил в центр гостиной железное ведро и успел сжечь половину библиотеки, оставленной ему покойной бабушкой, лишь бы источник света ни на секунду не угас.
Он практически не спал, лишь впадая на час-полтора в забытье и просыпаясь от своих воплей. Эти глаза… этот взгляд. Он знал, что «нечто» до сих пор наблюдает за ним. Из-под кровати, шкафа или тумбы, куда не доставал свет. «Это» стояло за дверью и окнами по ночам в поисках щели, чтобы вновь пронзить его взглядом, приковывающим к месту.
Сколько еще Он вынесет, прежде чем сдастся и выключит свет?
