80-летию Сталинградской битвы посвящается
Тамара Петровна была в военном строю с 42-го года, сразу попала под Сталинград. Шесть раз ходила в разведку, два раза была ранена и один раз - контужена.
На фронт она ушла добровольцем, в Черниговских казармах училась на радиста-связиста. После учебы была направлена в 97-ю дивизию 232-го артполка в составе 2-го Украинского фронта. Обеспечивала связь на передовых участках фронта, вела корректировку огня, передавала команды с артиллерийского командного пункта на батареи. Участвовала в освобождении Украины, в боях за Сталинград, Бессарабию, форсировала Днепр, Буг, Вислу, Эльбу и Одер, освобождала Германию, Чехословакию.
В1960 году Тамара Петровна переехала в город Вуктыл, где трудилась комендантом в общежитии Вуктыльского газопромыслового управления до выхода на пенсию в 1975 году. Стаж в газовой отрасли 20 лет.
Награждена орденами: Красной звезды, Отечественной войны 1 и 2 степени; медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За освобождения Праги», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г.», юбилейными медалями: «60-лет», «65-лет», «70-лет» и «75-лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годах», нагрудными знаками: Гвардейским и Отличный связист.
«Я - «Чайка», как слышите?»
Петушкова Тамара Петровна
Источник: монография «Память о войне длиною в жизнь. Воспоминания жителей Ухты и Ухтинского района - ветеранов Великой Отечественной войны» / под ред. Н.Д. Цхадая; авторы-составители: Беляева, О.И., Бубличенко, В.Н., Кустышев, А.Н., Шемиченко, Т.И., Юрченко В.В. - Ухта: Ухтинский государственный технический университет, 2010. - с. 272-277.
Я, Петушкова Тамара Петровна, раньше была Кожаевой, родилась 20 мая 1925 г. в городе Кинешма Ивановской области. По национальности - русская. До армии была комсомолкой. В 8 лет пошла в школу. Окончив 7 классов, работала на ткацкой фабрике, на шести станках одновременно.
Когда мне было 7 лет, погибли мои родители. Мою мать звали Кругликова Павла Николаевна, отца Кожаев Петр. На то время из родных у меня оставался один брат - Кругликов Александр Иванович. И мне пришлось жить с его семьей.
О войне узнала здесь же, в Кинешме, из радиорепродуктора, по которому сообщали все новости. А военкомат - через дорогу. Я трижды ходила туда – не брали: годов–то нет, всего 16.
- Хорошие ткачихи нужны в тылу, – убеждал меня военком. – Знаешь ведь, сколько добротной одежды бойцам требуется! Так что иди, работай.
9 апреля 1942 года, после очередного похода, нас, трех подруг, отправили на медкомиссию. Богу молились, чтобы пройти, - взяли. И, в конце концов, я оставила родную Кинешму, фабрику (вспоминаю, что в военные годы там выпускали лишь желтый гобелен, который шел на пошив нижнего белья фронтовикам) и поехала в Москву. В Чернышевских казармах три месяца училась на связиста и радиста. Приехал «покупатель», нас обмундировали и погрузили в эшелон (телячий вагон, так его тогда называли). Не доезжая до Волги, остановились и шли пешком еще 40 км. Когда подошли к реке, всех погрузили на баржу. На другом берегу Волги нас ждали командиры, там и проходило распределение. Я попала в 97 дивизию, командир Конев, 5 армия, 232 артполк. А потом была война.
Участвовала в освобождении Украины, Харькова, Белгорода, Полтавы, Кременчуга, Кировограда. Битва под Сталинградом (апрель, 1942 г.), Бессарабия (1943 г.), Молдавия (середина 1943 г.), Румыния (конец 1943 - начало 1944 г.г.), Польша, форсировали р. Вислу (1944 г.), Днепр, Буг, Германия, р. Одер (1944 г.), Дрезден (весна, 1945 г.), Прага (1945 г.), Чехословакия (1945 г.) там р. Шпрее (1945 г.) и р. Эльба (1945 г.).
Наши командующие – это командующий фронтом генерал Конев; командующий армией генерал Жадов; командующий дивизией полковник Ноуменко; командующий полком полковник Розанов.
Первое боевое крещение я получила зимой 1943 года в кровопролитных боях под Сталинградом: обеспечивала связь командира одного из батальонов 192 пехотного полка 97 дивизии со стрелковыми ротами, отбивавшими бесконечные атаки гитлеровцев, передавала команды с артиллерийского наблюдательного пункта на батареи. И затем вместе со 192 полком участвовала в стремительном наступлении наших войск.
В маленькой хатке впереди наших боевых охранений расположился наблюдательный пункт. Командир артиллерийской разведки корректирует огонь наших батарей. Я кричу в телефонную трубку:
— Квадрат (такой-то). Прицел (такой-то). Уровень (такой-то). Снаряды (такие-то), беглым (или залпом) – огонь!
Стремительное наступление, оборонительные бои, и опять наступление. И вот – знаменитая Курско-Орловская дуга. Направление – на Белую Церковь. И опять:
- Я – «Чайка», как слышите?
По проводам бегут команды.
Командир батальона уточняет обстановку то у соседа справа, то у соседа слева. Но вдруг связь оборвалась. На боку полевой телефонный аппарат, на груди автомат. Где ползком, где согнувшись, с трудом продвигалась вдоль телефонной линии, пропуская через руку тонкую скользкую нить кабеля. Рвутся снаряды. Воздух прорезывают автоматные и пулеметные очереди. В сумерках ориентироваться трудно. Где противник? Где наши? Но вот и обрыв.
В десяти шагах в кустах что-то зашевелилось. Реакция сработала мгновенно.
- Стой! Кто тут? – я крикнула, направив дуло автомата в сторону куста.
В ответ послышались лающие фразы на немецком языке. Я нажала на спусковой крючок.
- Что случилось? – спрашивает меня автоматчик, который, услышав короткую очередь, поспешил на выручку связистки.
- Ничего. Все в порядке.
В кустах, скорчившись, лежал немецкий солдат. Исправив повреждение, мы вернулись на командный пункт.
Некоторые эпизоды настолько страшны, что о них – только сквозь слезы. И спустя годы я не могу спокойно рассказывать о том, как на Курской дуге советским солдатам приходилось привязывать на спины собак по две гранаты и отправлять их под вражеские танки. Они ведь скулили, так их жалко было, а под танки ползли.
Другой фрагмент – взятие Киева, в 1943-м. Сталин приказал взять Киев к годовщине Октябрьской революции. Мы форсировали Днепр под Кировоградом. Кто какую доску, дерево поймал, кто вплавь. Я очень хорошо плавала – я же с Волги, с 6 лет купаться в ней начала. Так вода в Днепре на 50 метров вся шла розовая - столько погибло.
Битва под Сталинградом - это и личная трагедия. Там я встретила старшего брата Володю. Пробегала мимо, он заметил мое лицо в толпе, но налетели «мессершмиты», стали бомбить, и мне пришлось спрятаться. Когда все улеглось, брат попросил своих ребят: «Кричите «Тамара!» Я оглянулась – брат-майор бежит навстречу. Он сказал: «Томка, держись! Иду брать высоту. Возьму, останусь жив, найду тебя». Я сообщила ему все свои координаты: 2-ой Украинский фронт, 5-я армия, 97-я дивизия, 232-й артполк, но весточки от брата так и не получила. Позднее узнала, что брат в том бою взял высоту, но был ранен и в госпитале умер. Я не знаю даже, где он был похоронен.
Сразу вспоминается про власовцев. Вы знаете, какие они гады. Это наши русские, которые, чтоб не быть в лагерях, шли в немецкую армию. Все равно мы их брали…
Помню, когда пошли четвертый раз с парнями в тыл, брать немца, чуть не попала в плен. «Немцы!» - закричала я. Не знала, что и делать, с двух сторон меня окружили, но я не растерялась, кинула две гранаты, а там уж и наши прибежали. Помню, тогда двух парней в плен взяли, и о них потом мы даже не слышали.
Еще был случай. В артиллерийском полку я поддерживала связь с пехотой и наблюдательным пунктом. Однажды веду корректировку огня. Четко передаю команды майора: «Прицел такой-то, уровень такой-то, бронебойным по танкам беглым - огонь!» Три танка подбили, а в четвертый – никак не попасть, снаряды все время рядом ложатся. Майор рассердился, кричит: «Туды вашу, куды бьете?» Я растерялась, и слово в слово повторяю. И связист, который меня принимал, то же самое, слово в слово. Так мы были обучены: приказ на фронте – закон. И что вы думаете - подбили танк. Потом смеялись: словесная корректировка майора делу помогла!
Интересный случай был на р. Эльбе в 1945 г. Там мы встретились с американцами. Предложили они нам попробовать их американское виски. Налил один из них нашему полкружки, тот выпил даже не поморщился, утерся и закурил.
- Ну, - говорит, - давай теперь ты нашего попробуй!
И наливает ему чистый спирт.
–Ты только до конца пей и воздух не вдыхай, а сразу снегом закуси.
Если бы воздух вдохнул, все, сразу же умер бы.
Прага 1945 г. Лето. Все женщины по квартирам, а мужчины в палатках. Надели гражданскую одежду и пошли в кинотеатр, но нас не пустили, как мы только их ни убеждали, что мы военные.
- Идите, надевайте военную форму и проходите бесплатно, - так они нам сказали.
А мы так потом и не побывали в кинотеатре. Пошли гулять дальше.
Брали мы Дрезден. А вот в Берлине побывать не удалось. Не дошли до него 30 километров, нас перебросили в Чехословакию. Об этой стране у меня остались самые лучшие воспоминания.
Более трех месяцев провела я в городе Кладно, в освобождении которого участвовала. Очень подружилась с чехами. В знак этой дружбы жители города подарили мне несколько своих фотографий. На одной портрет юной чешки. На обороте снимка надпись: «На память Тамаре от Ружи Хариновой. Пусть эти мертвые черты напомнят что-либо живое. Кладно, ул. Буковая, дом 162. 28.VI.45 г.» На другой - я с чешкой. На обороте надпись: «Памятное фото со знакомой чешкой. Чехословакия, г. Кладно, июнь 1945 г.»
Еще в этом городе был случай. Пошли с девчонками погулять, и очень пить захотелось. А там же все вывески на домах и магазинах написаны на иностранном языке, а мы даже не знаем его. И зашли в первое здание, показали, что хотим пить нам и дали. Выходим, а на улице наши парни стоят.
- Ну и чего вы там делали?
- Очень пить захотелось, вот и зашли.
- Видим, видим, как пить хочется.
А потом узнали, что это был публичный дом. Еще долго потом над нами наши подшучивали.
Да, есть что вспомнить: и плохого, и хорошего. Разные ситуации случались за эти четыре года.
О Победе я сообщила однополчанам первой, было это в г. Кладно. Поймала волну и сказала: «Ребята, уже победа, капитуляция немцев». Но свою Победу мы отмечали только 20 мая, как раз в мой день рождения: бои шли и после 9 мая, советские солдаты продолжали уничтожать вражеские группировки. В сентябре 1945 г. я демобилизовалась из г. Кладно в звании сержанта и возвратилась домой, в родную Кинешму. Проработала ткачихой до 1957 г., но тут меня уже ничего не держало. Когда знакомые подались на Север, я им сказала: «Если там хорошо и получают больше денег, то напишите мне».
Приехала в Ухту. Вышла из вагона, ничего не понимаю: два вагончика, и все. Где пешком, где автобусом, где на попутках добралась до Троицко-Печорска, затем еще 40 километров - и Северный Джибол, где находилось управление буровых работ. Там ответили, что им никто не требуется. Сидела на своем сколоченном из фанеры чемодане с пятью рублями в кармане, не знала, куда же податься и что теперь делать. Проходивший мимо заведующий столовой позвал посудомойкой, один из мужиков, что пилили на улице дрова, приютил – не хоромы, матрац у двери, но и этому была рада.
Вскоре дали место в общежитии, на 32-ом году вышла замуж за Василия Ивановича - моряка. Долгое время с ним я прожила на Вуктыле, работала комендантом общежития. А в 1981 году переехала в Ухту, «Севергазпром» выделил квартиру.
Ранения
В 1942 г. на Украине получила легкое ранение осколком в колено. В тот же день медсестра достала этот осколок и перебинтовала ногу. В госпитале я тогда не лежала. Надо было воевать. В 1944 г., в одном из боев на польской земле, я была ранена в ногу, ранило в то время, когда под шквальным артиллерийским обстрелом исправляла повреждение на линии связи. Ранение было тяжелое.
Четыре месяца пролежала в госпитале, после выздоровления была направлена в 232-й артполк той же 97-й дивизии. И в этом же году, 1944-ом, в Польше меня контузило. Села я на бортик машины, в то время как машина резко тронулась, и упала спиной за бортик. Тут же потеряла сознание. Через два дня пришла в себя, уже в госпитале.
- А что со мной было? - первый вопрос, который я задала.
Пролежав еще один день, пошла к старшему врачу, просить, чтобы меня отпустили.
- Тамара, ты такая нетерпеливая, полежи еще немного.
- А что я буду лежать, я же уже все соображаю.
В тот же день меня отпустили, и возвратилась я в свою 97-ю дивизию.
На войне погиб родной брат Владимир Кожаев, был командиром батальона в звании майора. Взял высоту под Сталинградом, но был ранен и в госпитале умер.
Точно помню, что было у него два ордена Красной Звезды, да я и не смотрела его награды, главное, что он был моим братом. Погибли и два двоюродных брата: Николай и Михаил, служили в морском флоте. Брали Керчь, там и погибли.
Награды: орден Красной Звезды (номер 1278737); ордена Отечественной войны I и II степени; медали «За боевые заслуги» (номер 2824960), «За оборону Сталинграда», «За освобождение Праги» (А номер 315620), «Ветеран труда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (номер 190069) и 15 юбилейных медалей.
Июнь 2009 г.
подготовке настоящих воспоминаний оказали помощь Кузнецова Светлана Витальевна и Хабарова Яна Ильинична, студенты 1-го курса факультета экономики и управления Ухтинского государственного технического университета.