Иногда сложно предугадать, «чем слово наше отзовётся». Особенно когда оно произносится ежеминутно, привычно, бездумно. В Крыму и Севастополе в минувшем году были случаи, когда участники судебного процесса, позволившие себе крепко выразиться, получали «бонусом» наказание за административное нарушение. А уж сколько было привлечённых за нецензурную брань в общественных местах или Интернете!
Недавно, 3 февраля, в нашей стране дружно и с увлечением отметили Всемирный день борьбы с ненормативной лексикой. Хотя практически каждый день у СМИ случается небольшой «праздник», связанный с неприемлемыми в приличном обществе выражениями. Конечно, героями чаще оказываются не пьяные хулиганы, которые готовы встретить противника матом, а люди публичные. Кто-то оправдывается, кто-то ссылается на свою несдержанность или уверяет, что порой без крепкого словца — никак. Так ли это, играют ли какую-то значительную роль в нашей жизни нецензурная брань и «приличная» ругань, рассказала доктор филологических наук, доцент Института филологии Крымского федерального университета Наталья Сегал.
Можно оскорбить... изящно
Наталья Дрёмова: Возможно ли избавиться от ненормативной лексики?Наталья Сегал: Это часть любого языка. А он не стоит на месте, развивается. Он зависит от многих факторов, в том числе экономических, политических, культурных, даже технологических. Вместе с ним изменяется и «словарь ругательств».
Например, в советское время слова «колхозник», «колхозница» обозначали место работы людей, и только. А сейчас так могут назвать человека, стремясь его оскорбить. Колхозов нет, а само слово окружил иной контекст: примитивность мышления, необразованность, безвкусица, неопрятность, неуспешность. Размышлять о том, почему именно такой образ «слепился», можно долго. Но факт остаётся фактом: слово переместилось в разряд ругательных.
— Почему брань, порой и нецензурная, в устах одних людей воспринимается как интересная конструкция, что-то забавное — а от других её слушать можно лишь с чувством отвращения?
— Есть разные типы людей, которые ненормативную лексику используют по-своему. Малообразованные, как Эллочка-людоедка из романа «12 стульев», знают какое-то количество самых необходимых слов. И чтобы «вылепить» из них нужную конструкцию, невольно выискивают определённые скрепы, которыми становятся матерные выражения.Другие люди знают такие слова, но используют в тех случаях, когда это, с точки зрения говорящего, уместно. Когда «солёное слово» придаёт сказанному эмоциональную окраску.
В общем, не использовать и не знать — это разные вещи. Безусловно, есть те, кто нецензурную лексику не использует категорически.
— Значит, можно и без неё обойтись?
— Оскорбить человека можно и без употребления ненормативных выражений. Если мы с вами прочтём стихи Пушкина — не те, что в школьных хрестоматиях и большинстве сборников, то удивимся. В его творениях немало нецензурных выражений, которые до нашего времени своего значения не изменили.Но давайте вспомним острые эпиграммы Пушкина. Или то, как он написал про губернатора Новороссии Михаила Воронцова — владельца знаменитого дворца в Алупке, с которым у него были личные счёты:Полу-милорд, полу-купец,Полу-мудрец, полу-невежда,Полу-подлец, но есть надежда,Что будет полным наконец.Унизил, не употребив ни одного бранного слова! Подчеркнул «недоделанность», невозможность хоть в чём-то достичь успеха.
Есть и польза?
— Правда ли, что все великие писатели и поэты позволяли себе не самые приличные выражения?
— Не все. Но словарный запас у них был значительно шире, чем у обывателя. И они употребляли ругательства «к месту».
— Есть ли какая-то польза от нецензурных слов, кроме эмоциональной разрядки?
— Сергей Есенин, использовав такие слова, подчёркивал образ героя стихотворений — хулигана и гуляки.
Невозможно их обойти в прозе, если описываются определённые реалии ХХ века. Тот же Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» на каждой странице их оставил: чтобы отразить особенности речи героев.
— Правильно ли считать, что сегодня мы чаще ругаемся?
— Ни в коем случае. В разное время и в разных слоях общества люди это делали — с разной, если так можно сказать, дозировкой. Хотя, с другой стороны, демократизация, которая активнее происходила после развала СССР, убрала определённые ограничения, в том числе и в речи. Было нельзя — стало можно. Исследований таких не проводилось, но, думаю, что в 90-е годы, нецензурная речь была распространена шире, чем теперь.
Ну и ну!
Осенью прошлого года интересную инициативу выдвинул Комитет лесного хозяйства Московской области. Представители ведомства предложили нецензурную брань заменять названиями известных врагов леса. Идея богатая, и даже с просветительской миссией: почему бы матерщинникам не узнать побольше о насекомых-вредителях?
Лесники даже подготовили небольшую подборку выражений с упоминанием короеда, долгоносика, блохи капустной, и других. На местах такой словарик можно было бы усилить вредителями, актуальными для конкретного региона. В Крыму как раз поминать можно пальмового долгоносика, американскую белую бабочку, самшитовую огнёвку и прочих.