… под тонкой кофтой на предплечье вдруг обнаружилось тёмное пятно. В сумеречном свете кожа казалось пронзительно белой. А пятно, напротив, тёмным. Мягкое густое и тёплое оно переполнялось и, не успевая застыть корочкой, стекало плотными струйками, внимательно огибало торчащие лохмотья кожи…
Это Вулкан!, - подумалось мне. Вдруг странная ассоциация разложила по полочкам странные вчерашние недочувствия: мёртвая вулканическая природа казалось наполненной жизнью, жизнью другого, небелкового и даже неорганического измерения. Эти горы—просто гигантские тромбы, коросты—свидетели недавних кровавых ран. Бордовая планетарная кровь на воздухе потемнела, раскрошилась, а теперь вот-вот и снова покроется жизнью («через два—на ней цветы и трава, через три она снова жива..» - пел Цой). Но жизнью нового, другого измерения…
Мы поднимались по склону Мутновского вулкана и за гребнем красного шлака открывался вид на кратер. Обрамлённый голубым ледником, кратер фыркал паровыми фонтанами, словно стадо кашалотов. Вот-вот должно показаться самое кратерное дно...