Они гнали по серпантину на ярко-малиновом Мини Купере где-то под 120. За рулём была блондинка в легком бирюзовом платье, эффектно оттеняющим загар. Ее алый шелковый шарф картинно развевался на ветру. На заднем сиденье мерно покачивалась сумка-холодильник с парой бутылок игристого.
- Дорогая, кажется у меня жажда. Открой пожалуйста попить, — попросила блондинка.
- Господи, когда же я брошу курить? — ответила на просьбу вопросом подруга-брюнетка, сидящая на пассажирском. На ней была короткая белоснежная футболка и рваные узкие джинсы.
- Зачем, дорогая? Тебе же нравится курить? — подняла бровь подруга.
- Слушай, мне много чего нравится. Но кажется наступило время в чем-то себя ограничить…
Брюнетка перегнулась через сиденье, чтобы достать из сумки-холодильника ледяную бутылку брюта.
- Конечно сейчас открою попить. Тебе Асти Мартини или вот просекко? Но, милая, просто хочу напомнить, что ты за рулём.
- Я тебя умоляю! Бокал игристого ещё никому не навредил. А ты, конечно, можешь себя ограничить, раз стала на этот путь, — заливисто рассмеялась блондинка.
Пузырьки в холодном вине приятно щекотали небо. Мимо проносились пейзажи Тосканы. Красные черепичные крыши, изумрудно-зеленые горные луга и соломенно-желтые поля пшеницы. Дамочки передавали друг другу бутылку с игристым и оживленно беседовали.
- И этот старый пердун говорит: «Душа моя, мне уже скоро шестьдесят. Мне нужно спокойствие. Если ты не прекратишь свои загулы, я запишу дом на семью». Блондинка выразительно посмотрела на собеседницу. — Так и сказал, представляешь — «загулы». Конечно, я не прекратила. Пусть засунет свой дом себе в дряхлый шестидесятилетний зад. Вместе со своей семьей. Давай выпьем, дорогая!
- Кажется мне надо пи-пи. Давай остановимся…
- Дорогая, сделай пи-пи под себя, — ухмыльнулась подруга и прибавила газу. — Возможно мы обе уже скоро сделаем ка-ка. Мда, так себе шутка. Но если будем так часто останавливаться, не успеем к началу. А ты знаешь, Франческа очень не любит опоздавших. Очень.
- Можно подумать она вообще кого-то любит. Притормози, у меня сейчас из глаз уже польется.
Блондинка закурила тонкую сигарету с ароматом гвоздики, пока ее попутчица сидела рядом на корточках, спрятавшись непонятно от кого за колесом машины.
- Хорошо здесь. Ни души. Природа. Воздух. Так бы и смотрела вечно на это всё.
- Конечно хорошо. Но мы же знаем, что ты и дня так не выдержишь. — Брюнетка встала и подтянула на себе джинсы. — Не твой ритм.
- Мда… не мой. Это точно. Так что запрыгивай подруга в тачку. У нас ещё есть шанс увидеть Франческу без ее фирменного недовольного нашим опозданием лица.
Подруги хихикая погрузились в Купер, который тут же метеором сорвался с места.
- Каждый день он меня отчитывает. Говорит: «Как ты себе представляешь свою будущую жизнь?» Да никак я не представляю. Представлялка сломалась.
Дом арендую в Португалии. Губы буду красить ярко-алым, а волосы — хной. И днями напролёт буду на берегу океана сидеть и курить. А он мне сказал, что я дура. Ну дура. — Пожала плечами блондинка. — Ну и что теперь? Дура, я короче. Но я ни к кому со своими вопросами не лезу.
- Дорогая, ты далеко не дура! Кандидатскую по экономике сама сделала.
- Спасибо, конечно, но ты нашла чем ум измерять. Кандидатская.
- Ну а что? Я-то видела, как ты корпела над ней. Всё сама же. Кажется Асти всё. Вторую открываем?
- Да открываем. На вечеринку надо приходить подготовленными, чтобы эти кислые мины не вогнали сразу в тоску зелёную. Ты же знаешь, сейчас начнётся.
- Ага. Криптоинвестирование и Шопенгауэр.
Подруги переглянулись и засмеялись. Раздался хлопок и в окно Мини вылетела пробка от просекко.
- А помнишь, как мы подарили Франческе этого ужасного крокодила с огромным пошлым хвостом? И это ведь ты придумала накачать его водкой. А потом заставляла всех пить ее через дырочку. Никогда не забуду лицо твоего благоверного… Никогда.
- Да помню, конечно. Ну после того как я ему подлила водки в его безалкогольное вино, он стал гораздо приятнее в общении.
- Да уж. Пока дело не дошло до его анекдотов.
- Это точно.
- Мы что-то едем в тишине. Включим музыку?
- Конечно. Я тут нашла отличный диско-хаус, кстати.
- Ммм… А давай лучше Кардиганс?
- Окей, дорогая. Я не против милого старья.
- And I'm losing my favorite game. You're losing your mind again, — пропела из динамиков Нина Перссон.
- Кстати, как бы ты хотела умереть? — блондинка перевела взгляд с дороги на соседку. — Раз уж пошла такая пьянка.
- Дорогая, да никак я не хочу умирать. Смотри, пожалуйста, на дорогу…
Они хохотали и передавали друг другу просекко, делая жадные глотки. Купер мчался всё быстрее по извилистой дороге между живописных деревенек. Алый шарф задорно трепыхался на ветру. Начинало вечереть.
- А теперь все же диско-хаус, — сказала блондинка, переключила трек и вдавила педаль газа в пол. — Держись, дорогая. Кажется мы всё-таки опоздаем на мероприятие.
***
Закатное солнце делало пейзаж странным, незнакомым и почти инопланетным. Редкие деревца отбрасывали кривые ажурные тени, удлиняющиеся с каждой минутой. На обочине, рядом с крутым поворотом, брюхом в небо смотрел перевернутый Мини Купер кислотно-малинового цвета. Рядом с ним на дороге лежали тела двух леди весьма солидного возраста. Их изборожденные морщинами лица были благородны и спокойны. Неестественно вывернутой рукой блондинка крепко сжимала початую бутылку элитного игристого. Легкий вечерний ветер с моря играл с ее красным шелковым шарфом.
- Обнаружены трупы двух пожилых женщин, — сообщил по рации кому-то карабинер. — На вид, кхм… лет восьмидесяти. Визуальных травм нет. Наверное не справились с управлением. Смерть наступила видимо в результате сильного удара. Кажется наши барышни знали толк в развлечениях.
Он подошел к дамочкам, нашедшим свое последнее пристанище на пыльной деревенской дороге. Поднял за кисть руку блондинки. Алым от закатного солнца сверкнули часы Bvlgari. Рукав платья опустился, обнажив тату: «Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать её».
«Вы-то уж точно ее не боялись, — подумал карабинер. — Ты всё ждал знака, Андриано. Так вон он. Завтра ты увольняешься с этой чертовой работы. И уезжаешь в деревню. Достраивать дом. Делать сыр. Жить у моря». Его взгляд упал на лицо брюнетки. На губах у нее застыла едва наметившаяся полуулыбка.