В годы Великой Отечественной войны Смоленск был одним из крупнейших центров концентрации и распределения многочисленных советских военнопленных в оперативной зоне группы армий «Центр». Это связано с тем, что летом-осенью 1941 г. на территории области в плен попали сотни тысяч бойцов и командиров Красной Армии. 5 августа 1941 г. генерал-фельдмаршал фон Бок, подводя итоги 25 дней Смоленского сражения, отмечал, что группа армии «Центр» захватила 309 110 военнопленных. С 5 по 8 августа в районе Рославля танковая группа Гудериана взяла в плен 38 тысяч человек. В результате операции вермахта «Тайфун» под Вязьмой были окружены соединения 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий. По разным оценкам там только в плен попало от 400 до 600 тысяч бойцов и командиров Красной Армии. Цифры общих потерь и попавших в плен в этом «котле» до сих пор являются предметом дискуссии, однако о масштабах можно судить хотя бы по захваченному немцами высшему командному составу. В ходе этой операции оказались в плену тяжелораненый командующий 19-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин, командующий 32-й армией генерал-майор С.В. Вишневский, командующий 20-й армией генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков. Пленены начальник артиллерии 20-й армии генерал-майор И.П. Прохоров, начштаба 19-й армии генерал-майор В.Ф. Малышкин, начальник артиллерии 24-й армии генерал-майор С.А. Мошенин, комкор Ф.А. Семеновский (расстрелян немцами в плену как комиссар), бригвоенюрист И.А. Ваганов. Пропали без вести генерал-майоры Т.К. Силкин, комдив А.Н. Шустин, комбриги Б.А. Алексеев, К.Н. Березкин, В.Г. Ванеев, П.Н. Иванов, В.Н. Кафанов.
Большее количество свидетельских показаний, собранных Чрезвычайной государственной комиссией о смоленских лагерях военнопленных, даны людьми, попавшими в плен в районе Вязьмы. Публикуемые в этом материале фрагменты воспоминаний военврача Мстислава Яковенко также начинаются с описания пленения в вяземском «котле».
Являясь важным транспортным узлом, Смоленск стал крупным перевалочным пунктом при транспортировке военнопленных – в нем располагалось несколько пересыльных лагерей (дулагов). Но история мест содержания военнопленных в Смоленске начинается не с дулагов. Очевидно, что бойцы и командиры Красной Армии начали попадать в плен с первых дней боев за город, т.е. с 15 июля 1941 г. Эти пленные направлялись на полковые и дивизионные сборные пункты, организованные соответствующими воинскими частями. Оттуда сравнительно небольшие группы военнопленных конвоировались в армейские сборные пункты. Все эти сборные пункты подчинялись непосредственно тем соединениям вермахта, которые этих людей брали в плен.
Есть немало свидетельств того, что первые военнопленные и, соответственно, лагеря для них появились в Смоленске уже в конце июля 1941 г. При этом стоит учитывать, что свидетели не понимали разницы между сборными пунктами военнопленных и дулагами. Они все это называли концентрационными лагерями, что по сути абсолютно верно. Внешне сборные пункты и дулаги ничем не отличались: и там, и там территория, огороженная колючей проволокой, вокруг охрана, внутри военнопленные. Отличие лишь в подчиненности, задачах и персонале. А этих нюансов свидетели знать не могли. Поэтому и возник конструкт «концентрационный лагерь №126», включивший в себя все сборные пункты военнопленных и площадки дулагов, находившихся на территории Смоленска.
Согласно немецким документам, в Смоленске в разное время находилось три армейских сборных пункта военнопленных, а также семь дулагов, но сколько-нибудь продолжительное время функционировали только четыре из них: №240, №126, №231 и еще один дулаг с неустановленным пока номером в Красном Бору.
Самым первым смоленским пересыльным лагерем стал Dulag 240. До недавнего времени про смоленский период этого дулага вообще ничего не было известно, однако в сохранившемся в немецком архиве отчете коменданта этого лагеря за 20 сентября – 20 октября 1941 г. дана очень подробная информация о его создании и функционировании. Можно сказать, что на данный момент именно по этому смоленскому дулагу есть наиболее полные и достоверные данные.
Дулаг 240 появился в Смоленске 10 августа 1941 г. Прибыл он к нам из Польши (предыдущее место дислокации Яблонна). В Смоленске этот дулаг находился сравнительно недолго, неполных три месяца. 7 ноября 1941 г. он убыл в Ржев. И хотя пребывание его в Смоленске было недолгим, но в этот период он был крупнейшим дулагом Смоленска.
Дулаг 240 состоял из двух площадок. Первая – лагерь «Северный». Он находился южнее автомагистрали Москва–Минск, вблизи с пересечением этого шоссе и дороги, идущей на Смоленск, в полукилометре от деревни Липуны и села Печерск, на территории бывшего Вяземского лагеря НКВД.
Именно на эту площадку прибыл личный состав Дулага 240, и 10 августа лагерь уже начал функционировать как пересыльный. Ранее на этой площадке находился 7-й армейский сборно-пересыльный пункт. До войны в этом месте был лагерь НКВД для заключенных, занятых в строительстве шоссе Москва–Минск. Изначально в сохранившихся бараках можно было разместить около 500 человек. Однако в конце августа в лагере находилось уже до 12 тыс. военнопленных, в основном под открытым небом. Баланду для них также варили под открытым небом во вкопанных в землю котлах. Позже в лагере были построены бараки и кухня.
Персонал Дулага 240 к концу сентября 1941 г. подготовил для содержания военнопленных вторую площадку – лагерь «Южный». Он находился в подвалах и во дворе здания общежития медицинского института на Рославльском шоссе (ныне главный корпус Смоленского медицинского университета). Здание полностью сгорело, но подвалы хорошо сохранились. Согласно отчету коменданта лагеря, в крытых помещениях можно было разместить до 10 тыс. военнопленных. Однако лишь половина из них могла провести ночь на трехъярусных деревянных нарах. Остальные лежали на деревянных или каменных полах.
К концу октября 1941 г. суммарно на двух площадках Дулага 240 находилось свыше 15 тыс. военнопленных, и в ближайшее время общую вместимость лагеря планировалось увеличить до 35 тыс. человек за счет расширения огороженной территории «Северного», строительства бараков, установки дополнительных нар в «Южном». Это расширение было обусловлено необходимостью принятия огромного потока военнопленных из вяземского «котла».
В октябре 1941 г. на работы отправлялись 1500-2000 военнопленных ежедневно. В основном они занимались расчисткой завалов, подготовкой стройплощадок, земляными и погрузочно-разгрузочными работами.
Помимо военнопленных в лагере «Южный» содержались арестованные и направленные туда гражданские лица, что вызывало недовольство коменданта, поскольку он не понимал, что с ними делать. Поскольку вывезти их в лагеря постоянного содержания было нельзя, их пришлось привлекать к постоянным работам внутри лагеря.
В октябре 1941 г. в «Северном» непосредственно в лагере работали 280 военнопленных. Это медицинский и санитарный персонал, повара и поварской персонал, лагерная полиция, коноводы и возницы для гужевых повозок, строительные рабочие и уборщики.
Военнопленные в этот период находились в пересыльном лагере всего по несколько дней, иногда менее суток. После личного досмотра и составления учетной карточки им выдавали паек на дорогу, формировали колонны и под конвоем вели к железнодорожной станции Смоленска, где грузили в вагоны и отправляли в лагеря постоянного содержания. Раненых везли в госпиталь военнопленных, легкораненых транспортировали вместе со здоровыми. В период с 8 по 22 октября из Дулага 240 по железной дороге было вывезено около 75 тыс. военнопленных.
Комендантом Дулага 240 был полковник Маленц. Личный состав по штату состоял из 11 офицеров, 6 служащих, 114 унтер-офицеров и рядовых, т.е. всего 131 человек. Охрана лагеря осуществлялась подразделениями 721-го охранного батальона, позже подразделениями 455-го охранного батальона. Внутренний порядок обеспечивала лагерная полиция, набранная из числа военнопленных.
Очень недолгое пребывание в лагере, а также сравнительно короткое время нахождения Дулага 240 в Смоленске, видимо, и обусловило полное отсутствие упоминания об этом лагере в показаниях бывших военнопленных, собранных ЧГК.
Более подробно о Дулаге 240 можно будет прочитать в отчете коменданта лагеря,. Стоит отметить, что в этом отчете фигурируют некоторые цифры, совершенно нетипичные для сложившегося представления об условиях жизни в лагере военнопленных. В частности, комендант отмечает, что в лагере в этот период было максимум 20 кишечных больных одновременно. Для 15 тыс. военнопленных это фантастически мало. Но и врать во внутреннем документе коменданту лагеря не было никакого смысла.
О смертности в лагере вообще нет ни слова. Комендант лишь отмечает, что попыток побега собственно из лагеря не было, но во время каждой из железнодорожных перевозок в среднем от 5 до 10 военнопленных были расстреляны при попытке побега. В отчете нет ни слова о массовых убийствах военнопленных во время прохождения колонн, описанных в многочисленных показаниях бывших военнопленных, собранных ЧГК. Вероятно, в это время это еще не было распространенной практикой, хотя уже совсем скоро (25 октября 1941 г.) все тот же комендант Дулага 240 докладывал:
«Неоднократно случалось, что охрана обращается с военнопленными с преувеличенной жестокостью. Так, в ночь с 19 на 20 сего месяца около 30 000 пленных, которых не смогли принять в лагере „Северный”, были отправлены обратно в город. Утром 20 числа только на одном участке от вокзала до лагеря „Северный” насчитывалось 125 убитых военнопленных. Большинство из них лежало на дороге с простреленной головой. При этом в большинстве случаев речь шла не о попытке к бегству и не о фактическом сопротивлении, которые только и могут служить оправданием применению оружия».
И совсем фантастично выглядит описание рациона питания и усилий, которые комендант прилагал для обеспечения приготовления пищи. В частности, в отчете указано, что ежедневный рацион в октябре 1941 г. состоит из:
«картофель (750 г.), пшено (50 г.) или гречка (50 г.), мука (100 г.), конина (75-100 г.) или рыба (125 г.), или мясные отходы со скотобойни. Кроме того, каждому военнопленному ежедневно выдавалось 300 г. хлеба. Эти нормы отпуска продуктов соответствуют калорийности рациона питания, установленной ОКХ».
На этот период ОКХ установило следующие нормы калорийности питания военнопленных: для незанятых на работах – 1487 ккал., для занятых на работах – 2175 ккал., для занятых на тяжелых работах – 2411 ккал. Если пересчитать указанный выше рацион в калории, то он действительно соответствовал нормам (порядка 1800 ккал).
Однако такое положение сохранялось очень недолго. Уже в конце октября прекратилась выдача продовольствия для лагеря с армейских складов, и коменданту было предложено самостоятельно изыскивать продовольствие из местных ресурсов. А кроме картофеля ничего найти не удалось. К тому же возникли существенные проблемы с его подвозом – не было в достаточном количестве транспорта. И это еще в сравнительно благополучный период, когда основная волна военнопленных из вяземского «котла» до Смоленска еще не добралась. Пройдет всего неделя-две и положение с обеспечением военнопленных продовольствием станет просто катастрофическим. Сюда же добавятся очень ранние и сильные морозы. Холод, голод и ужасающая смертность. Все это в отчет еще не вошло, хотя будет уже совсем скоро. В начале ноября 1941 г. Дулаг 240 переместился в Ржев. Положение дел в месте новой дислокации описано в многочисленных публикациях, и оно радикально отличается от октябрьского отчета.
Комендант по делам военнопленных округа «J» полковник Маршалл, инспектировавший дулаги группы армий «Центр», в своих донесениях признавал, что питание пленных ненормально – 150 г хлеба и 50 г сухого пшена в сутки на одного человека. Этот рацион имел максимально от 200 до 700 калорий, что составляло меньше половины жизненно необходимого уровня. В результате смертность в лагерях резко возросла и достигала 1% в день и более.
После перемещения Дулага 240 в Ржев лагерь «Южный» был передан в ведение Дулага 126, уже почти два месяца находившемуся в Смоленске. Но просуществовала эта площадка недолго, до конца зимы 1941-1942 гг. В феврале 1942 г. в разгар эпидемии тифа оттуда перевели на другие площадки всех оставшихся здоровых военнопленных, а заболевших тифом оставили умирать.
Что стало с лагерем «Северный», пока непонятно. Его либо также передали в Дулаг 126, либо в какой-то из семи перечисленных в немецких документах дулагов. Документальных сведений об этом пока нет. Дело в том, что еще в октябре 1941 г. комендант Дулага 240 в отчете жаловался, что у него не хватает личного состава, чтобы выполнять все возложенные на них обязанности. А тогда было только две площадки. Если и «Северный», и «Южный» передали в управление Дулагу 126, то личный состав этого дулага должен был обеспечивать работу уже четырех площадок, причем значительно удаленных друг от друга. Рекомендуемая численность военнопленных на один дулаг составляла 5 тыс. человек, а на четырех площадках Дулага 126 в ноябре 1941 г. могло быть до 40 тыс. военнопленных, поэтому совершенно непонятно, как с таким потоком справлялся личный состав в полтораста человек.
Одно известно точно – лагерь «Северный» функционировал и дальше. В справке, подготовленной ЧГК, говорится, что он действовал до сентября 1943 г. Его комендантами были Бесс, Шройде, Курц. Кроме того, имеются многочисленные фотографии этого лагеря летом 1942 г. Однако, судя по фото, расположен он был уже на другой площадке. В новом месте военнопленные размещались в основном в больших армейских палатках, кроме того, на территории имелось несколько бараков. Тот факт, что «Северный» находился в разное время в двух разных местах, подтверждается картой захоронений, составленных ЧГК (каждая из лагерных площадок имела свое захоронение). Еще одно подтверждение этого – надпись на архивной фотографии: «Пос. Печерск Смоленского р-на, перекресток магистрали Москва–Минск и дороги из Смоленска. Первоначальное место концлагеря в Печерске до декабря 1941 г.».
Причина, по которой в декабре была оставлена площадка вместе с совсем недавно специально построенными бараками и иной лагерной инфраструктурой, не известна. Можно предположить, что это произошло из-за эпидемии тифа: администрация дулага посчитала, что проще создать лагерь на новом месте, чем провести серьезную обработку старой площадки.
По заключению ЧГК, в двух могильниках этого лагеря захоронено свыше 16 000 пленных советских бойцов и командиров Красной Армии.
(Продолжение следует)
Автор: Сергей Амелин
Источник: научно-популярный журнал "Край Смоленский", №9 2022 г., "СИСТЕМА СОДЕРЖАНИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ В СМОЛЕНСКЕ В 1941-1943 ГОДАХ", стр.9-14
Если материал вам понравился, не забудьте поставить дружеский лайк
Возможно Вам понравятся другие материалы нашего канала:
