"Петр Первый построил свою столицу в самом гиблом месте, на чухонском болоте", - говорили ненавистники дел великого царя, вспоминая старое пророчество: "Петербургу быть пусту". Даже поклонники Петра как великого государственного деятеля, реформатора и полководца часто уверяют, что он построил названный в честь святого апостола Петра город там, где прежде стояли, лишь, рыбачьи хижины. На самом деле, в устье Невы за двести с лишним лет до Петра поселились русские люди, отбившие эти земли у жадных до чужого добра шведов.
Первый русский порт-крепость на приневской земле
Они не только пахали землю, били дикого зверя и ловили рыбу, но и вели успешную торговлю с иностранными государствами, отправляя в дальние земли свои корабли. А при Иване Грозном здесь была построена защищавшая порт крепость, которую возводил любимый фортификатор царя Иван Григорьевич Выродков.
Только в 1615 году, через несколько лет после едва не погубившей Русскую землю Великой Смуты, в город-порт пришли 16 торговых иностранных кораблей! Место для строительства поселения было выбрано неспроста - русские градодельцы (архитекторы), расспрашивавшие здешних жителей, знали, что этот участок земли не погружается под воду даже во время самых сильных наводнений.
Шведы строят Ниеншанц
Но Швеция, мечтавшая стать владычицей Балтийского моря, не оставляла своих претензий на приневские земли. И в 1617 году, в соответствии с условиями подписанного русскими дипломатами Столбовского мира, Ижорская земля становится территорией Швеции.
Иного выхода у Российского царства не было - страна была обескровлена бедствиями Смуты и отчаянно нуждалась в том, чтобы вырвать у воинственного соседа хотя бы пару-тройку десятилетий мирной жизни.
Шведы обустраивались в устье Невы надолго. Первым делом они заложили здесь крепость, названную Ниеншанц, или "Невская крепость". Рядом с крепостью вырос построенный по европейскому образцу город с ратушей, рыночной площадью, школой для юных горожан и двумя лютеранскими кирхами (одной - для шведов, другой - для покоренных ими финнов).
Для православного храма места не нашлось. Русским людям, не решившимся покинуть родные дома и могилы своих отцов и дедов, приходилось отправляться на богослужение в ближайшее село. Кстати, в самой крепости им запрещалось селиться - предусмотрительная шведская администрация видела в русских опасных шпионов и неотступно следила за их передвижениями. Назвали город без затей - "Ниен", в переводе на русский язык - просто "Невский".
Трудолюбивые оптимисты - жители Ниена
К середине 17 века в Ниене проживало около 2 тысяч человек разных национальностей и религий, хотя первую скрипку здесь, понятно, играли шведские поселенцы. По нашим меркам - крупное сельское поселение, по тем временам - процветающий торговый город.
И сегодня неутомимые петербургские археологи каждый сезон находят на Охтинском мысе то осколки старинной посуды, то обломки глиняной трубки, то изготовленную на европейский манер черепицу, то медные или серебряные монеты. Черепицы и кирпича здесь было сколько угодно, вдобавок собственного производства - в окрестностях Ниена работало несколько кирпичных заводов. А за стенами Ниена вскоре выросли усадьбы шведских дворян, разместившихся здесь словно на родной земле.
Одна из таких усадеб, точнее, построенный по последней моде охотничий домик, располагалась на территории Летнего сада и принадлежала майору Конау, большому любителю охоты и дружеских пирушек. Да, господа шведы и другие европейцы явно думали, что поселились здесь на веки вечные, и посмеивались над претензиями русских, считавших Ижорскую землю своей вотчиной!
Русские приходят за своим добром
И действительно, попытки неустрашимых "московитов" вернуть назад исконные русские территории долгое время оставались безуспешными. Одна из таких попыток была предпринята в царствование второго представителя молодой династии Романовых - царя Алексея Михайловича, вошедшего в русскую историю под прозвищем "Тишайший".
На самом деле этот воевавший со Швецией и Польшей государь был деятельным и амбициозным правителем, начавшим многие важные для России реформы. Но отвоевать Ижорскую землю предстояло его младшему сыну Петру, известного всему миру под прозвищем "Великий".
Ниеншанц становится Шлотбургом
Хотя война со Швецией и началась для петровской России разгромом под Нарвой, два с небольшим года спустя обученная по европейскому образцу русская армия начала бить заносчивых шведов, а спешно созданная Петром артиллерия громила стены шведских крепостей.
Такая участь ожидала и Ниеншанц, взятый Петром после недолгого штурма 12 мая 1703 года. Петр велел переименовать Ниеншанц в Шлотбург (в переводе с любимого царем голландского языка - "город-замок") и велел не трогать его укреплений на случай новых нападений шведов. Он словно предвидел, что шведские отряды будут то и дело нападать на окраины будущего Петербурга.
И все же серьезных боевых действий в окрестностях Ниеншанца-Шлотбурга не велось, хотя шведские укрепления просуществовали до конца 1710-х годов, когда победа в Великой Северной войне (1700-1721 годы) давно клонилась на сторону русских.
Как наши современники отстояли древнюю крепость
А в начале 21 века судьбой Ниеншанца озаботились петербургские градозащитники, историки и просто неравнодушные горожане, опасавшиеся, что остатки старинной крепости будут уничтожены в связи со строительством делового квартала "Газпрома" - "Охта-центра".
В результате проект "Газпрома" был осуществлен на Лахте, сделавшись одной из самых молодых достопримечательностей Северной столицы. Но это уже совсем другая история.
