После того, как дверь за ним захлопнулась, я накинула куртку и выбежала на террасу, чтобы выкурить последнюю сигарету. Ганса я знала больше 10 лет. Можно сказать, что мы с ним старые закадычные друзья. В свое время я пыталась его поженить. Сватала ему белорусских подружек. Но Ганс остался неумолим. Пришло время женить его на себе.
Женщин после 40 в Беларуси не существуют, если у них нет детей и они не замужем, как я. Они тихо растворяются в котах и родителях.
Лишние женщины обществу неинтересны. Сегодняшнему обществу вообще мало, что интересно. Мужчины с пузиками закупатся по пятницам дешевым пивом. Чуть помоложе тоже не брезгуют. С ними рядом молодые мамочки, укачивают годовалых детей, а на младших школьников покрикивают возле кассы - Эта шоколадка слишком дорога для тебя, малый. На покупательской ленте отсвечивает пшеничная, пузатая пластиковая Оливария (2 литра) и какая-нибудь незамысловатовая мини-закуска в виде замороженных крабовых палочек.
Германия манила меня красивыми подтянутыми мужчинами. Наслаждение для глаз было особенно зашкаливающим в утренней очереди за выпечкой. Их как оловянных солдатиков разутюжили рано утром и улыбающих поставили в очередь на 20 человек.
Затянувшись сигаретой я отпустила воспоминания. Здесь, в глубокой Баварии среди редких деревьев и свиных ферм затерялся домик Ганса. Гектары незасеянных полей уходили в вечность. Сад, как лежбище моржей, исковерканный кротовыми башнями, упирался в старый коровник. Наследство покойного брата Ганса.
Будь, что будет, - решила я. Не буду торопить события. Впервые за 42 года я решила довериться судьбе. Если уж мне суждено будет провести остаток своей жизни со старым бедным Гансом, я приму это с достоинством Дженни Герхардт.