Чсть вторая.
До школы и потом все школьные годы, лето я проводила в посёлке у бабушки, на станции Березайка. Совсем маленькой, я себя плохо помню, а вот лет с пяти уже помню, что ходила на выставку цветов вместе со своей тётей Лилей, которая их выращивала.
В деревне было раздолье для нас. Мы жили на улице Пролетарской, часть дома, а в нём было трое хозяев, выходила в весёлый переулок. Так нас потом и звали, девочки с весёлого переулка, но это уже позже.
Почти всегда я жила у бабушки Маши, папиной мамы и его старшей сестры Лили. Наша часть дома состояла из двух комнат, одна из которых была спальня, вторая гостиная, в ней стоял круглый стол, но гостей собиравшихся за столом я не помню. В кухне, была огромная русская печь с лежанкой и большой стол, за которым мы собирались обедать.
Летом нас набиралась большая компания. Я, мой брат Миша и два моих двоюродных брата Юра и Рома. В доме ещё была терраса и коридор, из которого можно было попасть в туалет и кладовую.
Бабушка Маша заведовала кухней, огородом и домашними цветами. Все окна были уставлены петуниями, купчихой, геранью всех цветов и фуксией.
Фуксия, была самым восхитительным цветком, из всех. Цветы, как маленькие балеринки, висели на её веточках. Платья у балерин были ярко-розового цвета, с белым подъюбником. Чуть позже, из середины цветка высовывался длинный пестик, как будто ножки балерины.
На террасе стояли глоксинии, бегонии, сверху спускались висячие цветы жених и невеста. Жених с сиреневыми цветами, невеста с белыми. Названия конечно простонародные, как их называла бабушка.
Когда я вышла замуж, у меня появилась собственная квартира, я стала разводить цветы на подоконниках. Хуже всего мне давалось купчиха, она ни за что не хотела цвести, а фуксия, цвела, но капризничала и быстро пропадала. Что-то я отвлеклась.
Так вот, на нашей улице ребятни приблизительно одного и того же возраста было много...
Наташа, Ира и я были одногодки, Эля и Игорь старше нас на два года. Когда бабушка Игоря переехала в Бологое, в этом доме поселилась девочка Люба, точнее ее бабушка, к которой она приезжала. Она тоже была наша ровесница.
Наши родители учились в одной школе. Вот у нас и образовалась весёлая компания. Потом мы подружились с местными ребятами.
У меня в посёлке жило две бабушки и один дедушка. Мамины родители жили на Агафонице, это было минут пятнадцать от бабушки Маши и тёти Лили, они жили на самой станции, в центре. Тётя Лиля работала на стекольном заводе, начальником транспортного цеха.
Дома она выращивала много разных садовых цветов. Гладиолусы, пионы, георгины, тюльпаны, маргаритки, анютины глазки. Был куст, который назывался разбитое сердце.
У него цветы, по форме, напоминают сердце, розового цвета. Потом цветок, как будто раскалывается посередине и появляется язычок, белая капелька, и сердце уже смотрится расколотым.
Больше всего мне нравились пионы. У них сногсшибательный аромат, да и сами очень красивые, только цвели недолго. Следом зацветали георгины, с огромными разноцветными помпонами, с игольчатыми и округлыми лепестками в многоярусных соцветиях.
Помните я говорила, что ходила на выставку цветов с тётей, это была выставка георгинов. В августе, ближе к концу, расцветали гладиолусы. Шикарные цветы, они смотрелись очень торжественно. Много знакомых и незнакомых людей приходили к тете Лиле и просили букеты к 1 сентября и на юбилеи.
Тётя Лиля выращивала и заказывала сортовые цветы. Гладиолусы у неё были выше человеческого роста, по 22 бутона. Даже был "чёрный принц", такой сорт. Очень насыщенного бордового цвета, смотрелся, как черный.
Помню, как меня встречала тётя Лиля в Москве. Ехала я, по всей видимости, из Казахстана и видимо с кем-то, без родителей. Думаю, мне было лет 11, после пятого класса. На площади трёх вокзалов: Казанского, Ярославского и Ленинградского, точнее между Казанским и Ленинградским вокзалами, стояли киоски, где продавали горячие сосиски с чёрным хлебом, душистым, с восхитительными, мелкими дырочками и горчицей. Мы ещё брали ряженку, которую было не выколотить из маленькой стеклянной баночки, такая она была густая.
Потом мы закупались продуктами в Сокольниках, в деревне, в то время, было не очень много разносолов в магазинах. Затем, мы садились на скорый поезд Юность, где сиденья были, как в самолёте, и мчались до станции Редкино. Здесь жила младшая сестра тёти Лили, тётя Нина, мама моих двоюродных братьев Юры и Ромы. Они были младше меня Юра на два года, а Ромка на шесть лет.
От станции Редкино было очень далеко идти, до дома тёти Нины. Мы шли мимо знаменитого химзавода, на котором работал дядя Володя, отец Юрки и Ромы. Помню, что мы ночевали, и были весь следующий день в гостях, а на последующий день утром, шли на электричку, чтобы ехать уже до Березайки.
У тёти Нины было много журналов про животных, я целый день переводила животных из журнала, через копирку. Потом увезла с собой, даже в Казахстан.
Был период когда я увлекалась рисованием, ходила в изостудию, что находилась в клубе, в Казахстане, в военном городке Дзержавинск 1.
В Березайке меня ждали подруги и друзья. Мы с ними, никогда не скучали, ходили на речку, обычно в три места. На Угрево было ближе всего. На красный мост, туда мы ещё ходили с тётей Лилей полоскать бельё и на Янушевскую дачу, это было дальше всего, но зато, там была самая широкая река, вход в речку, по песочку и огромная песчаная гора, на песке которой мы грелись, до следующего заплыва. Ещё там были мостки, с которых мы ныряли.
Место необыкновенной красоты, когда-то там жил граф Янушевский, остался его летний загородный домик, в котором сейчас детский сад. Местность, как вы понимаете, названа была в честь него. Дом графа стоял на горе, вокруг него восхитительные сосны упирались в небо, место завораживающее. Спускаясь с горы, мы как раз упирались в речку, песчаная гора была чуть правее.
Сейчас вокруг горы и реки разрослось множество деревьев, они большие и загораживают поворот реки, а он очень красивый.
На картине Маковского, написанной в 1920 году, речка выглядит совершенно иначе, в основном кустики и совсем небольшие деревья.
Ещё мы любили ходить в местный кинотеатр, узнавали сеансы, на доске объявлений, что стояла около промтоварного магазина.
Мне магазин этот очень нравился. Надо было подниматься на третий этаж по тёмной глухой лестнице, чтобы попасть в него. Ступеньки поскрипывали, и пахло как-то по-особенному. В этом магазине работала Наташина тётя Галя. Там было очень много самого разнообразного товара: ткани нижнее бельё и ещё что-то, что создавало особое настроение, девчачье.
Моя тётя Лилия там часто покупала себе отрезы ткани на платье и блузы.
Когда я стала постарше, она мне с гордостью демонстрировала свои ткани: шелка, гипюр, кримплен и даже пан бархат.
Помню она мне подарила атлас голубого цвета с алыми маками. Знакомая портниха, в Казахстане, сшила шикарное платье с глубоким вырезом и подолом полу солнце. Как это ни странно, свою жизнь в Березайке, я помню более отчётливо, хотя там бывала только летом, на каникулах.
Мне нравилось с тётей Лилей ездить в Бологое, ближайший город от нашей станции. Там мы перекусывали в столовой, со стеклянными стенами. Мне очень нравились столовские котлетки и рассольник, вот ведь...
Уже писала, но не могу не вспомнить, про самые вкусные в мире пирожные, что продавались в Бологое на вокзале.
Песочные коржики слепленные повидлом и три цветные пуговки из глазури сверху. Они таяли во рту, это было незабываемо. А в хлебном магазине в Березайке продавались петушки на палочке. Они только назывались петушки, там были и паровозы и самолёты, кони, на все вкусы. Они были большие и с мягким налётом матового цвета, а обычные леденцы, прозрачные. Когда слизываешь налёт, петушки становятся прозрачные, а какие вкусные, просто объедение и никто не знал, что это вредно...
Вообще это место, я имею в виду село Березайка, мне очень дорого, я собственно родилась здесь, в Угрево. В больнице, что находилась в бывшей усадьбе Зуевых, что сбежали за границу, когда началась революция.
Я столько раз описывала Березайку, но снова и снова хочется пройтись по знакомым улочкам, которые сейчас изменились, до неузнаваемости.
По моему мнению, наша улица была самой уютной.
В самом начале улицы, с той же стороны, что и дом моей бабушки был дом бабушки Игоря. Звали его бабушку Елена Алексеевна Кравинская. Дом был большой и у него было два хозяина, хотя было ощущение, что это отдельных два дома. Во дворе у бабушки Игоря, рос огромный тополь, я бы даже сказала дуб, настолько он был велик. Он был украшением нашей улицы, таких огромных деревьев на нашей улице было несколько. Напротив дома Игоря самый крайний дом был семьи Матвеевых, у них был сын Саша, а во дворе жил огромный пёс, овчарка. Саша был намного старше нас. Он уже служил в армии, в тот момент, когда мы учились ещё в школе. За калиткой у дома был колодец на который мы ходили за водой.
Следующий дом был с очень красивыми цветными стёклами на веранде. Он тоже состоял из двух половин. В левой половине, жила бабушка Лида, родная сестра Елены Алексеевны, бабушки Игоря. У неё был внук Валера, он тоже был старше нас как и Саша Матвеев.
Туда редко, но приезжали брат и сестра. Девочку звали Марина Ляшевская, а брат был существенно старше нас. Во дворе у них был шикарный белый пёс похожий на лайку. Туда же, к бабушке Лиде, у неё было трое детей : Мая, Неля и Юра, приезжала тётя Оля, жена Юры и мама Саши Афиногенова, он был помладше нас, но один год, летом после девятого класса, он проявлял ко мне симпатию, катал меня на велосипеде.
Следующий дом был тёти Таси, она работала билетёром в нашем клубе, у неё был внук, Вовка младше нас, и водился он, уже с моими братьями. Иногда мы решали, что идём в кино за 10 минут, до начала сеанса и неслись как угорелые в клуб. Полные залы в кинотеатре были редкие, а может потому, что мы обычно ходили на дневные сеансы.
Самый большой двор и сразу двое человек из нашей компании жили в следующем доме. Если считать из глубины двора первая дверь была тёти Лены Юзовчак она приходилась родной сестрой бабушки Тоси Прлиевской и Селевестра Гринкевича, родного дедушки Игоря и первого мужа бабушки Лены, вот оно начало польской крови. По настоящему её звали Хелен и жила она там со своим мужем.Следующие жильцы были Полиевские, бабушка Тося, настоящее имя Анастося была заливкой для бабушки Игоря, Лены. Мужа её звали дядя Володя. Их дочь Регина была двоюродной сестрой Ядвиги, мамы Игоря, а Элька была дочерью Регины и наша подруга, правда недолгая, по тому что, старше нас на 2 года и после окончания школы она уже не приезжала. Эля с Игорем были троюродные брат с сестрой. Когда я бывала у них дома, мне всегда казалось, что там изысканно и по-особенному.
Самая первая дверь, как входишь в калитку была у бабушки Лиды и двух её дочерей Лены и Ани. Все они в конечном итоге были бабушками. Лена была мамой Каи, так звали маму Иры, нашей подружки и Ириной бабушкой, соответственно. А Аня, была мамой той самой Любки, что работала учительницей в школе, и когда мы рисовали свои дома с комнатами и мебелью на сырой земле, после дождя, Любка специально шла по нашим домам и дырявила их своими шпильками и при этом заливисто смеялась.
В общем дом был изрядно напичкан людьми, как ёжик иголками. Двор у них был общий, просторный с постройками, сарайчиками, кто-то даже кур держал, и был колодец. Когда мы были совсем маленькие, то устраивали в этом дворе представление, для своих бабушек. Это был четвёртый или пятый класс.
Со всех домов приходили желающие со своими скамейками и образовывали зрительный зал. Наша воображаемая сцена находилась, как раз у колодца, переодеваться мы бегали в сарайчик Эли.
Девочки даже программку написали. Наташа читала стихи, Ира танцевала на пальчиках, как балерина, я в одном из концертов, делала акробатический этюд. В это время я ходила в цирковую студию в Казахстане, Вот и пригодилась моё умение, потом она конечно улетучилась с возрастом. Ещё была сценка, в которой я играла главную роль. Называлась она "Анюта".
Анюта, это девочка-простушка, прислуга, в богатом доме, которая всё время всё делает не так. В сценке участвовали даже мальчишки, Игорь и Вовка. Вовка местный мальчик, его бабушка Катя жила при начальной школе, к которой мы бегали играть, ну да это позже. Сценка была очень забавная, наши бабушки смеялись до слёз.
Эля, которая внучка Полеевских, а фамилия у неё была Подольская, очень гордилась тем, что у нее польская кровь. Она гордо объявляла себя, Элеонора Вениаминовна Подольская. Эля конечно же играла барыню. Игорь был гостем полковником, Анюта называла его половником. Игорь даже подушку для важности запихал под рубашку, это было уморительно и в таком виде он залезал под стол, а я садилась за стол, ела конфетки, а он объедки. А Вовка был его собачкой, которую вместо того чтобы посадить под вешалку, повесили на вешалку, вместо пальто. Ирина играла врача, которого вызвали для оказания помощи барыне, после рассказа Анюты, как она обошлась с гостями, у неё случился "пирог с перцем", точнее "порок сердца". А Анюта всё бегала, руками всплескивала , как это делают в деревнях и разговаривала, тоже на деревенский манер. Тётя Лиля выделила мне своё платье тёмно-синее, оно было мне в пол, а бабушка Маша, папина мама, у которой мы и жили всё лето, дала передник. По пароли, всё время путала все слова. Например, меня барыня просила принести ридикюль, а я приносила редьки куль. Говорила, принеси подушку, я несла лягушку... Конечно, всех подробностей не помню, но то, что было смешно, даже не вопрос.
Ой, что-то я с описания улицы перескочила на нашу каникулярную жизнь.
Далее был дом тёти Даши Осиповой, у неё было два сына красавца Женька и Николай. Люба Орлова, та что делала дырки своими шпильками в наших домах, потом вышла замуж за Николая и родила двух дочек. У бабы Даши под окнами росла огромная черёмуха, очень сладкая. Нам разрешали есть её ягоды, а бабушка Даша, пекла пирожки с черёмухой. Ягоды вместе с косточками пропускали через мясорубку и получалась чёрная начинка в пирожки, туда же добавляли немного сахара и это было объедение. Дальше был дом тёти Наташи Терентьевой.
Она была очень полная и строгая. Она обожала моего брата Мишку, даже осталось фото в альбоме. На скамейке сидят: тётя Наташа, мой папа Толя и Мишка, ещё маленький, думаю, лет пяти. Дальше до конца улицы, стоял дом, который не выходил крыльцом на нашу улицу, а на центральную улицу Революции. У самого забора у них росла каринка. Я сейчас живу на Урале, и здесь эту ягоду называют ирга, а в Березайке, так нежно каринка, как карие глаза. Да, если представлять буквально, как карие глаза гроздьями, висят на дереве, это конечно жутко... Но в моей голове ассоциация с карими глазами.
Вот и закончилась одна сторона улицы.
Продолжение следует