Сразу условимся, что не будем обсуждать, были или не были на Руси «злые татарове» – остановимся на том, что некая могучая сила прошла по княжествам, то вырезая под корень население и сжигая города, то получая требуемую десятину. Свидетельствами нашествия стали санитарные захоронения Ярославля ХIII в. – 9 братских могил, в самой большой свыше 120 костяков – и Старой Рязани этого же периода – групповые захоронения в несколько ярусов тел, все со следами от оружия. Потом – трагедия Киева, описанная Плано Карпини: «Они взяли его и убили жителей города; когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле».
Как ко всему происходящему относится Православная церковь? Ярче всего об этом периоде говорит В.И. Петрушко, российский церковный историк, кандидат исторических наук, доктор церковной истории, автор учебника «История Русской Церкви с древнейших времён до установления патриаршества». – М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т, 2007 (учебное пособие одобрено советом богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, то есть выражает позицию церкви по этому вопросу).
Позиция автора и церкви однозначна: «Вслед за распадом Киевской державы и кровавыми усобицами русских князей очень скоро последовало и вразумление русскому народу. Русской земле очень много было дано. В готовом виде она получила Православную церковь и христианское просвещение. С таким даром народ должен был трудиться во славу Божию, приумножая полученное духовное богатство. Но вместо этого начинается братоубийственная вражда, за которой неминуемо должно было последовать вразумление».
Совершенно понятно, что нашествие – это наказание за грехи князей и народа: «Имели место двоеверие и пережитки язычества. Полноценной церковной жизни во многих районах Руси, особенно в сельской местности, так и не было налажено. А кое-где просто еще продолжали поклоняться идолам», – просто хочется сделать вывод: ну, сами же виноваты!
Как повела себя церковь? «Священнослужители во дни Батыева погрома совершали богослужения, исповедовали воинов и горожан», – говорит профессор-богослов, но добавляет скороговоркой: «Как полагают, бежал в Грецию митрополит грек Иосиф».
А дальше начинается период жизни при власти Орды, и Православная церковь получила привилегии, которых не имели даже князья: Карамзин в «Истории государства российского» приводит текст из грамоты, дарованной ханом Узбеком митрополиту Петру, в котором говорится о том, что с митрополита и церкви запрещено взимать дань, потому как он вместе с остальными служителями церкви молится за татар, чем и «укрепляет их воинство». Ханские ярлыки вменяли в обязанность русскому духовенству молиться за хана и его семью.
Была ли православная церковь в рядах тех, кто противостоял Орде? Летописям известны мученики за веру, но не священники – князь Михаил Всеволодович Черниговский с боярином Феодором, по словам жития, отказались поклониться языческим идолам и были казнены.
Была ли православная церковь идейным вдохновителем начинающейся борьбы Руси против власти ханов? Отдельные священники – да, например, архиепископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, яростный враг Орды. Это по его благословению и духовному вдохновению создана Лаврентьевская летопись, рисующая картины трагических лет нашествия ордынцев и подвигов гибнущих, но несломленных защитников Руси – пример потомкам!
Митрополит Алексий, наставник Дмитрия Московского, и Сергий, игумен Радонежский, являются скорее проповедниками объединения (история о том, что Дмитрий просил благословения у Сергия перед Куликовской битвой и получил его, как и монахов Пересвета и Ослябя, появляется в гораздо более позднем – ХV в. – «Сказании о Мамаевом побоище»).
Да и во время нашествия Тохтамыша на Москву митрополит Киприан бежит из Москвы, поступая точно так же, как его далёкий предшественник, киевский митрополит Иосиф, бросивший свою паству.
Да церковь и не могла стать иной, поскольку принесла на Русь византийскую традицию – симфонию (от греч. συμφωνία — «созвучие», «согласие»), православный принцип, передаваемый выражением «Нет власти не от Бога».
Именно поэтому церковь молилась за хана, потом за Великого князя, потом за всех царей, в том числе за Петра, обязавшего указом от 1716 г. открывать властям тайну исповеди, а уж совсем потом и за Генераторного секретаря.