Часть 2
Вечер был теплым, спокойным. Медленно темнело. Но, яркие светлячки, словно бы маленькие огоньки стайками кружили повсюду. Молодые парни и девушки собрались у реки. Они водили хороводы и пели различные песни. Даже дед Казимир присел на пригорке, наблюдая за молодежью. Он вспоминал былые деньки, когда в молодости вот так же проводил свои беспечные вечера. Там он и познакомился с любимой женой, приехавшей ухаживать за больной теткой.
-Эх, - прошамкал он беззубым ртом: Как же быстро молодость проходит. Думал, тянуться будет вечность. А, сейчас, как один день!
-Верно говоришь, Казимир! – Отец Никифор присел рядом, поправив на рясе свой небольшой деревянный крест. Он был широкоплечим мужчиной лет шестидесяти, с длинной густой и все еще седеющей бородой. В серых глазах, наполненных мудростью, люди часто находили ответ или же, просто, успокоение: В молодости время тянется долго. Тратим мы его на ненужные пререкания, ссоры. А к старости остаются сожаления. Но, ежели с другой стороны посмотреть, то к чему сожаления, коли изменить ничего нельзя? А правильно жить никогда не поздно. Но, лучше – раньше начать. – Он провел рукой по темноволосой голове с сединой на висках, и, откашлявшись в руку, спросил: А что, люди говорят, монголы пожаловали к нашему княжичу? Неужели, и его забрать собираются?! – Было видно, что Никифор взволнован.
Казимир развел руками в стороны и хотел что-то произнести. Но, в этот момент, мужчины увидали двух монголов, которые вели лошадей. За ними двигался обоз с сундуками.
Поравнявшись с Никифором и Казимиром, Темуджин и Токай поклонились.
-Доброго вечера, путники! – Произнес громко батюшка, вставая на ноги.
-И тебе, батюшка. – Ответил Темуджин. Кивнув головой в сторону вооруженных воинов в доспехах, он добавил: Отцепите лошадей и напоите их! – Ханский сын прищурил глаза, замечая заинтересованное выражение лица уже знакомого деда. А потом молча с остальными направился к воде.
Батюшка обратил свой тревожный взгляд в сторону парней и девушек, которые, завидев степняков, притихли. Он сжал кулаки и хотел уже было двинуться следом. Хоть и понимал ясно, что не под силу справиться с нежеланными гостями.
-Постой, мил человек! – Прошамкал дед Казимир: Вроде по делу они к старосте пришли. Вишь, даров сколько ханских с собой притащили.
Батюшка обернулся, посмотрев на обоз: Не принял староста дары их кровавые. Гордый человек.
-Вон тот, что шире в плечах, - дед ткнул в сторону спины Темуджина: Сын ханский. Темуджин, кажись, звать его.
-Печенег, значит.
-Печенег он или монгол, да только не слишком на степняков похожий…
-А на кого похожий тогда? – Батюшка вновь посмотрел в сторону реки.
Дед прищурил хитро глаза и добавил: Понимаешь, батюшка, русское что-то в нем есть. Помнишь, когда князя Гордея убили? Ну, тогда еще никто не мог понять, толи монголы сделали это, а то ли и братец его родный. Ну, тот, князь Василий, что правит сейчас в восточной стороне Руси?
Батюшка приподнял широкие брови и усмехнулся: Эх, Казимир все б ты народ смешил, да сказки сочинял.
Но, дед вошел во вкус и стал размахивать руками для пущей убедительности: Но, тот, кто был в ту страшную ночь, утверждает, что спаслась супружница печенежская князя Гордея и сын его выжил. Поговаривали, то ли княжич наш их спас, то ли сам хан Пурхан, который скрывался от дядьки у знатного воина Бече. Бече – то и отдал свою среднюю дочь Гордею в жены.
Батюшка вновь отмахнулся, не отрывая тревожного взгляда: Хан Пурхан взял в жены младшую из дочерей Бече. А княгиня и княжич скинулись с обрыва, когда князя Гордея убили. Тогда ведь княжич Василий пошел против отца и брата, объединившись с монголами. Барулом тогда хана звали. Барул перерезал всю родню свою, а первым отца. Ну, точь в точь, как князь Василий. Еле Пурхан с матерью укрылись.
-Глядика-ка, как дочку старосты рассматривает! – Дед Казимир присвистнул: Чего доброго, бесстыдства с ней всякие сотворит.
И Печенег на самом деле, проходя мимо княжны, не сводил с неё глаз с зеленым отливом. Сердце его начинало быстрее биться в груди при одном только виде её. И не мог ничего с собой поделать влюбленный воин.
-Пошли! – Токай подтолкнул в спину друга и добавил: Подойди ты уже, что ли?! Или забудь.
-Взгляни, как смотрит на тебя Печенег! – Шепнула на ухо подруге Пелагея, беря её за руку и уводя поближе к костру: Того и гляди в жены тебя позавет.
-Да, ты что, Пелагея?! Головой тронулась?! Зачем мне этот степняк?! Неужели своих у нас молодцев мало хороших?! Смотри, как плечисты, да крепки! – Она указала рукой в сторону рассевшихся у костра парней. Ярослава догадывалась, что ханский сын мог услышать её слова.
И он услышал. В глубине души, Темуджин обиделся и даже разозлился. Он молча напоил лошадь, пока остальные делали тоже-самое.
-Эй, Темуджин, - Токай улыбнулся, погладив свою лошадь по холке: Думаешь, не знаю, почему не стал у старосты поить коней? Сразу заметил я, как смотришь в сторону княжеской дочери. Да только ты не обижайся, друг. Но, подумал я, что лучше сразу забыть. Пока совсем сердцем твоим эта девушка не завладела.
-Верно говоришь, Токай. – Лицо Темуджина сделалось задумчивым и даже жестким. Он сжал кулаки, которые захрустели: И отец верно говорит. Давай лучше вернемся поскорее домой. Хана попрошу, чтобы в следующий раз за старостой Наран ехал. И провожает его он пускай тоже. А ты с ним, если что, езжай.
Токай согласно кивнул головой. И хотел выйти из воды, но, обернувшись, серьезно произнес: Послушай отца, брат, да женись поскорее. Тогда и не будут в голову лезть думы неправильные.
-Так и сделаю, Токай.
Сегодня в стойбище монголов был праздник. В этот день родилась любимая и всеми уважаемая мать хана Пурхана – Оюун. Столы ломились от множества яств и напитков. Хан не поскупился и для обычного народа, приготовив угощение и выпивку всем. Особо пользовался спросом – кумыс. Этот напиток хмелил и веселил одновременно.
За длинными столами собрались и мужчины и женщины. Каждый был наряден и хорош собой. Но, особо из всех присутствующих женщин выделялась одна – статная и весьма привлекательная для своего почтенного возраста. Её длинный халат свободного кроя с широкими рукавами и высоким воротом запахивался слева направо и имел богатую, яркую расцветку с преобладанием красного, золотого и зеленого; а так же, многочисленную сложную вышивку и окантовку. На все еще узкой талии имелся широкий, плотный пояс. При ходьбе ханши можно было разглядеть подол золотой нижней юбки. Высокая шапка на голове Оуюн больше напоминала корону, украшенную драгоценностями. В аккуратных небольших ушках висели длинные нитки жемчугов. Никто не мог соревноваться в богатстве и могуществе этой цветущей, сильной духом женщины.
Оуюн сидела за столом с высоко поднятой головой. По её довольному светлому лицу можно было понять, что праздник ей по нраву. Но, от её взгляда было сложно что-то утаить. И хмурый Темуджин, который находился неподалеку, являлся не исключением.
-Эй, Темуджин, налей-ка своей старенькой бабушке кумыса! – Глаза болотного цвета без отрыва смотрели на темноволосого мужчины с отсутствующим взглядом. Она протянула небольшую чащу. Казалось, что женщину он совсем не слышит.
-Давай-ка лучше я, бабушка! – Весело произнес Наран и сразу наполнил чашу напитком.
-Что с Темуджином? – Строго спросила женщина, прищурив не слишком раскосые глаза с хитрым взглядом.
-Ай! – Отмахнулся Наран: Может, влюбился?
Хан приподняв густые брови, шире распахивая узкие черные глаза. В его выражении лица содержался немой вопрос.
Но, Наран, просто так брякнул: Отец, ты подумал над предложением Темуджина? Позволишь ли вместо него поехать? – Было из-за чего волноваться младшему ханскому сыну. Ведь недавно от одного человека верного он известие получил. И хотел в том убедиться.
Хан, бросив взгляд в сторону старшего, настороженно заговорил: Передал княжич мне послание, что сам через два дня будет. Останется до вечера и посмотрит, с чего начинать. Потом, домой его сопроводишь.
Сердце Печенега защемило. Так ему сильно захотелось к реке деревенской поехать, что с трудом смог сдержать себя. Даже когда с праздника он ушел, то всю ночь в постели промаялся. К утру задремал. Да только сон его был чутким, урывчатым. Воспоминания о ней не давали покоя. И после весь день промаялся. Работой себя загружал всяческой: то Токаю с новой юртой помог, то, бабушкины поручения выполнил. Еще много чего переделал. А мысли ненужные все никак уходить не хотели и день тянулся так долго, что Темуджин думал – он и не закончится вовсе. Только на вторую ночь уснул, потому как умаялся; и прежде почти не спал.
Илья и в самом деле, приехал через два дня, как обещал. Верхом на красивом белом скакуне с невероятно пушистым, ухоженным хвостом. Высокий плечистый мужчина был одет в зеленый кафтан с расписным красно-желтым орнаментом из бархата, подвязанный широким поясом. Верхняя одежда имела просторные рукава, доходящие почти до локтя. Зауженные рукава нижней золотистой рубахи украшались цветной окантовкой. Штаны в цвет кафтана сужались книзу и заправлялись в красные сапоги. На голове знатного мужчины был головной убор с окантовкой и подворотом.
-Илья? – Не поверила своим глазам Оуюн, выйдя из своей просторной юрты в сопровождении двух молоденьких девушек.
Он слез с лошади под пристальные взгляды настороженных зевак и воинов. Поклонившись женщине в дорогих наряда, княжич улыбнулся: Мать хана Пурхана совсем не изменилась. Такая же красивая и молодая, как и прежде.
Оуюн была женщиной 58 лет. Её взгляд умных глаз болотного цвета всегда пристально изучал собеседника. Она, словно бы, находилась всегда в готовности. Жизнь заставила женщину не слишком доверять людям, даже самым близким. И все же, эта статная женщина с особой нежностью относилась к единственно выжившему сыну и его детям. Свои губы, небольшие, четкие, она красила в яркий цвет. В её венах текла смешанная кровь. Поэтому, ханша уважала любую веру, любые обычаи и правила. Для неё была важна лишь сама сущность человека. И, все же, как и все женщины, выросшие в монгольской степи, Оуюн умела все. В сложные годы она не боялась тяжелого труда, работая наравне со всеми.
-Как возмужал! – Она улыбнулась, морща свой аккуратный нос: Помню тебя еще мальчишкой. А теперь…
-Илья?! – Удивленный хан раскрыл свои широкие объятия. Подойдя ближе, он обнял старинного друга: Илья, сколько времени мы с тобой не виделись! Вот только недавно от твоего брата узнал, что старостой числишься в соседней деревне.
Илья тоже обнял хана. Он был рад видеть этого коренастого человека, не смотря ни на что: Поэтому, ты меня вызвал, хан Пурхан? Истосковался по мне?
Пурхан громко рассмеялся, и, похлопав княжича по плечу, добавил: Отчасти… Эй, принесите еды и выпивки в мой шатер, да побольше! Видите, друг мой старинный приехал?!
-Пурхан, пить будем позже. А сейчас покажи место, где строить задумал. С зодчими своими сведи. Поговорить нам с глазу на глаз будет нужно.
Пурхан шутливо погрозил пальцем, замечая довольное лицо матери: Всегда ты был таким, Илья! Прежде дело. Вот за это ценю и уважаю. Как думаешь, может на воспитание к тебе сына моего младшего отправить? А, что, мой тесть печенег Бече воспитывал же нас?!
Илья рассмеялся: Так-то ж времена другие были, брат!
-Э, тоже скажешь мне - другие! Просто, жизнь наша тяжелее складывалась. А они вон, посмотри, на всем готовом. Вот и делают, что хотят. А мы все к старшим прислушивались.
Много говорили тогда старинные друзья после работы, да и во время неё. А потом за столом сидели, ели и выпивали. Так запировались, что и темнеть стало.
-Пора мне домой, Пурхан. Поди, заждались домашние. – Илья, пошатываясь, встал из-за богато накрытого стола, попутно поправляя подушку, на которой сидел.
-А может, у меня останешься? А что? Прикажу воинам, и они быстро предупредят твоих. Чтобы не думали и не волновались, будто бы увел тебя к себе в услужение хан Пурхан. Ну, же, Илья, так давно не виделись! – Хан подложил руку под голову и добавил: Ну, что, останешься?
Илья, положив руку на сердце, искренне произнес: Не серчай на меня, друг мой старинный. То, что жена, да дети боятся, что прикажешь остаться – это верно. Не хочу тревожить их подозрениями. Да и наговоримся мы еще вдоволь. Времени много.
Хан посмотрел на Нарана, жующего неподалеку и громко произнес: Проводите брата моего до самых ворот. И людей возьми побольше. Ночью через лес неспокойно ехать. Говорят разбойники там завелись. Все руки не дойдут избавиться от них.
-Князь дружину посылал. Да только не выследили этих негодных. Попрятались. – Илья вышел из-за стола, поклонившись присутствующим: Но, от провожатых не откажусь. Как у нас говорят: береженого Бог сбережет.
Пока хан прощался с другом, Темуджин продолжал рассматривать Илью. Он все пытался припомнить, где раньше видел этого человека. А еще, хотел Печенег и сам поехать. Но, не позволял себе идти на поводу у чувств.
Когда путники двинулись вперед, младший брат подъехал к старшему, и, усмехнувшись, добавил: Ты чего, разбойников испугался?
Тогда Темуджин не сдержался. Довольное лицо брата отчего-то раздражало его: Ты ж не дурак вроде бы, Наран! Но, не пойму одного – отчего твоя глупость лезет со всех щелей?
Наран обижено покачал головой, положив руки с длинными пальцами на узду. Он посмотрел вперед, замечая, что гость с провожатыми уехал довольно далеко. Задумчиво прищурив глаза, младший сын Пурхана произнес: Стараешься быть умнее и лучше меня во всем? Хочешь выслужиться перед отцом? Но, что есть у тебя, а, старший брат? Ни семьи, ни детей. Может и женщины тебя вовсе не интересуют? С кобылами – то в поле проще!
Тогда Темуджин сильно разозлился, потому что итак был не в духе. Приловчившись, он ухватив за шиворот младшего брата. Стащил его с лошади и повалил на землю. Печенег грозно проговорил, глядя брату в лицо: Проще языком молоть, да девок русских принуждать! Думал, что не замечаю я ничего?! Да только видел я, как ты испугался у реки. Ты учти, Наран, за ум не возьмешься, отец обо всем узнает!
-А что я такого делаю, а, Темуджин? Никого я не принуждаю. А то, что женщины любят меня – так я не виноват в том. Ведь в отличие от тебя видным, да статным уродился.
Темуджин поднял брата за шиворот, подтолкнув пинком к лошади: Догоняй, статный! Да побыстрее, пока отец не увидел.
Наран быстро залез на лошадь, понимая, что слишком отстал. Озираясь по сторонам, он поскакал вперед, попутно кинув на прощание брату: А, что, проверю-ка я сегодня, кого мы встретили: русалку или кикимору?! Еще ни одна девка передо мной не устояла!
-Наран, она дочь князя Ильи! Отец тебе за неё голову оторвет! – Кинул взволнованно вслед брату Темуджин. И в тот момент сильно испугался за княжну.
Молодые парни и девушки расселись вокруг костра и принялись наперебой рассказывать истории. Ночь была звездной и лунной. А летние светлячки кружили стайками повсюду.
-А, что ж Пелагея сегодня не пришла? – Спросил удивленно Иван, с интересом поглядывая в сторону Ярославы.
Она сняла венок с головы и задумчиво посмотрела в сторону реки: Что-то совсем она захворала. Ходила я к ней после обеда, да только мачеха не пустила.
-Ох, злющая мачеха у Пелагеи! – Марья скривила лицо, выпучив глаза: И зачем только отец Пелагеи брал её в жены?
-Знамо дело, о себе только и думал! – Махнула рукой Настасья: Мужчины не думают о своих детях, в отличие от матерей: Когда мой отец помер несколько лет назад, мать замуж больше не пошла. Хоть и сватались к ней женихи. Сказала, что вырастит детей как-нибудь сама. Ведь боится она, что чужой мужчина нас с братьями не полюбит и обижать станет. А потом и вовсе родители отца к себе нас забрали. Дед еще крепкий, да сильный. И ребята подросли. Живу и пожаловаться не на что! А будь у меня, как у Пелагеи, то сложно бы пришлось.
Вдруг, послышался топот копыт. И несколько всадников в темных одеждах, стали приближаться к костру. Подскочили тогда парни и девушки, запаниковали.
-Это монголы!
-Монголы!
-Нехристи! – Раздавались голоса.
Наран подъехал первым, подав знак рукою остальным, чтобы те остановились.
-Ну, что отдыхаете? Так поздно молодые девушки и парни вместе, под покровом ночи! – Он погрозил указательным пальцем, остановив свой резкий взгляд на Ярославе. Потом, вновь поискал глазами кого-то и громким голосом добавил: Боитесь нас, да? Негодными степняками считаете?! – Он громко и наигранно расхохотался: А чего затих ли-то, а?
-Мы домой собирались. – Не выдержал голубоглазый, да светловолосый Иван, делая шаг вперед. Несколько парней за его спинами напряглись.
Наран быстро слез с лошади. Скривившись в гримасе, он стал вплотную со смельчаком и добавил: А чего раньше-то не ушли, засветло? Куда батюшка смотрит ваш? Девки ваши честь совсем не берегут!
-Неужели монголом до чести наших девушек дело есть?
Поцокав языком, ханский сын резко достал из ножен, которые висели на широком поясе, кинжал. Выставив его перед лицом, Ивана, он довольно произнес: Ишь, смельчак какой нашелся! Разговорчивый, свысока смотришь! А если выколю эти глаза, а? Тогда твои трусливые друзья вступятся? – Он не собирался вначале причинять вреда собравшимся у костра, желая просто повеселиться с ними. Но, из-за ссоры с братом и еще кое по какой причине, любые возражения в свою сторону он воспринимал за агрессию. Вновь посмотрел он по сторонам, но, Пелагеи не увидел. А спросить не осмелился.
-Оставь его! – Вступилась Ярослава, выходя вперед: Не сделали мы ничего дурного тебе. Это вы к нам приехали!
Наран расхохотался, опуская оружие вниз. Молодая девушка заинтересовала его.
-И в правду, мы не трогали никого! – Начал Баян: Мы люди мирные и…
-Вы? – Перебил его ханский сын: Да стоит нам отвернуться - тут же получим от вашего мира острие в спину.
-Ты по себе не суди, степняк! Русские люди – мирные, пока не трогаешь их. А вы совсем совесть всю растеряли. Мало того, что дань с нас непомерную взимаете, так еще и над невинными людьми потешаетесь: мучаете их и житья никакого не даете. – Иван выглядел бесстрашным. Он смотрел пристально в лицо Нарану, желая лишь одного – чтобы степняки убрались.
Слова русского парня в конец вывели из себя ханского сына. Этот рослый парень страшно раздражал Нарана. Медленно покачав головой в разные стороны, он прислонил острие к шее смельчака и проговорил сквозь зубы: Посмотрим, как говорить станешь, когда отрежу твой длинный язык!
На некоторое время воцарилась тишина. Парни и девушку испуганно переглядывались, не решаясь, как поступить, дабы не сделать еще хуже. Было видно, что Наран настроен решительно. А его несколько воинов, которые позади стояли, заметно напряглись.
На шее голубоглазого парня проступила кровь. Кинжал сильно впился в кожу. Казалось, что Наран наслаждается происходящим.
Иван усмехнулся, но, ни словом не обмолвился. В его голове множество мыслей кружило. Думал он, предпринять что-нибудь или же оставить все, как есть. Не хотел парень друзей подставлять.
-Ну, ты, болтун несусветный! – Ярослава оказалась совсем близко, резко оттолкнув от шеи руку Нарана. Она свысока взглянула на ханского сына, откинув назад длинную косу. Её голос зазвучал уверенно, хоть и руки дрожали от страха: Языком чесать умеешь не хуже бабы базарной! И трусостью своей не отличаешься от неё, потому как нападаешь на безоружных людей.
Темные глаза Нарана с резким взглядом полезли на лоб. Он ослабил хватку и на мгновенье, растерялся.
-Тебе говорю, степняк! Дань свою вы получили. Уговор с ханом был выполнен. Или же вы, монголы, слово свое держать не умеете?
-Не надо, Ярослава! – Баян ухватил девушку за локоть, но, та быстро вырвалась
-Послушай Баяна. – Произнес Иван, положив руку на плечо девушке.
Наран убрал оружие в ножны и скомандовал: Перебить этому наглецу ноги! – Сам же ханский сын схватил смелую девушку за руки и подтащил к себе. Но, Иван вовремя сбил того с ног.
-Беги! – Крикнул он Ярославе и та, послушавшись, бросилась прочь.
-Эй, ребята, бейте их! – Закричал Баян.
Сердце княжеской дочери сильно билось в груди. Её преследовал Наран. И ничем хорошим это не сулило. Позади слышались крики. Ночь обещала закончиться трагично и кроваво.
-Беги, не беги, все равно догоню! – Кричал Наран громко, наигранно хохоча.
Девушка растерялась. Почувствовав толчок в спину, Ярослава бросилась к краю горки и спрыгнула вниз. Дальше оставалась лишь река и надежа на то, что она плавает лучше преследователя. Но, зайти в воду ей не удалось. Преследователь схватил её прежде, повалив на песок.
-Ну, вот ты и попалась, русалка! – Несмотря на сопротивления, он навалился на испуганную девушку, сжимая запястья её рук: Будешь наложницей моей! – В голове его возникли вожделенные мысли. И он не желал им сопротивляться. А, напротив, стал задирать длинный подол голубого платья княжеской дочери.
-Пусти, подлый монгол! Я убью тебя!
-Не спеши, вдруг понравится. Еще просить станешь. Я знаешь, какой горячий! – Он попытался поцеловать девушку, не смотря на все ее сопротивление.
И в этот момент, она поняла, что бесчестие неминуемо. Мысленно представив, как пойдет топиться после, Ярослава с трудом вырвала руку, сильно оцарапав ненавистное лицо.
-Ах, ты, негодная девка! – Он замахнулся, чтобы ударить. И в этот момент, сам получил удар кулаком в висок.
Разозленный Темуджин схватил брата за шиворот и с силою откинул его к реке. Злоба такая на младшего брата взяла, что старший, подойдя к стонущему Нарану, склонился над ним и принялся душить.
-Отпусти, брат. Убьешь меня.
Заметив расплакавшуюся девушку, взгляд Темуджина смягчился. Он поспешил к ней.
-Он больше не побеспокоит тебя. – Бесстрашный воин протянул руку, склонившись над испуганной и трясущейся Ярославой. В его глазах она видела заботу и нежность. От этого сделалось спокойно и волнительно одновременно.
Печенег ругал себя мысленно за то, что отправил брата одного и за то, что Наран напал на княжну.
Взяв его за руку, Ярослава почувствовала тепло: Спасибо тебе… - Не смело пролепетала она, чувствуя, что еще сильнее он нравится ей.
В это мгновенье, уже Наран сбил с ног брата. Он повалил его лицом в песок, прислонив к лицу острие кинжала: Ты из-за этой кикиморы на родного брата руку поднял?! – Закричал ханский сын, задыхаясь от злости.
-Отпусти меня по-хорошему. – Спокойно произнес Темуджин: Ты же знаешь, что еще сильнее разозлюсь на тебя и накажу.
Но, Наран был в бешенстве. Не думал он, что сделается с ним после. Лишь хотел отомстить.
Ярослава смотрела испуганно. По лицу вновь потекли слезы. Волновалась она сильно за то, что Наран убьет Темуджина. Схватила длинную корягу и со всей силы ударила Нарана по голове.
-Ах, ты, кикимора негодная! – Завопил младший ханский сын, падая и хватаясь за голову.
Схватил его Темуджин, заломил руки за спиной и проговорил: Не хочешь по хорошему, будет тебе по - плохому. – Посмотрел он с благодарностью в сторону возлюбленной и произнес: Пойдем к остальным.
Ярослава испуганно подняла глаза. Она боялась увидеть страшную картину. Но, воины монгольские мирно стояли. И друзья её тоже целыми были. Лишь истрёпаны и некоторые с подранной одеждой.
-Веревку! – Приказал Темуджин, крепче сжимая руки за спиной брата.
-Нет, брат, ты не посмеешь! – Прокричал Темуджин.
Наран схватил его за ворот длинного платье, заглянул строго в глаза и прошептал на ухо по-своему (Но, о сути разговора многие догадались): Тогда держи свой характер в узде. Не позорь отца. А если узнает он, что дочь княжича Ильи пытался обесчестить, пощады не жди.
-Княжича Ильи? – Растерялся Наран.
Темуджин отпустил брата. Выпрямившись, он развернулся к нему лицом и строго произнес на монгольском: Ты не умеешь прежде думать, а потом делать, Наран. И это очень плохо. Когда-нибудь навлечёшь на свою голову большие проблемы.
Казалось, что младший брат прислушался к старшему. Он кивнул своим воинам и те, поклонившись Печенегу, сели на лошадей.
-Отправляйся в стойбище. – Все еще строго говорил старший брат, злясь на младшего. Отпустив руки Нарана, он подтолкнул его в спину к лошади.
Наран, окинув присутствующих взглядом, быстро умчался прочь.
-И нам расходиться пора. – Иван благодарно посмотрел на Печенега и добавил: Держаться нам вместе надо. И не загуливаться допоздна. Давайте девушек вначале проводим. Ярослава, тебе ближе всего от реки.
-Я сам провожу её. – Вдруг произнес Темуджин.
Иван и Баян переглянулись. Хоть и защитил их Печенег, но, доверия к себе не слишком вызвал. Да и нравилась Ивану княжеская дочка.
-Тебе своих догонять нужно. – Как можно дружелюбней произнес светловолосый парень, не желая обидеть защитника: Разбойники в лесу водятся.
-Я же сказал, что провожу! – Отозвался строгим и уверенным голосом Темуджин, посматривая на реакцию Ярославы: Не беспокойся, не трону я её. Мой отец, хан Пурхан, ценит и уважает вашего старосту.
-Иди, Иван. Остальных провожайте. – С трудом вымолвила Ярослава. И её щеки залились румянцем. Руки княжны все еще дрожали. Она все никак не могла отойти от случившегося.
Темуджин обрадовался и даже улыбнулся уголками губ.
Иван вновь хотел возразить, делая шаг вперед.
-Пойдем, провожатый! – Быстро проговорила княжеская дочь, и, повернувшись ко всем спиной, пошла по протоптанной тропинке. Печенег с лошадью двинулись за ней. Шли они молча. Никто не мог начать разговор. Но, радовался ханский сын, что шанс ему представился побыть наедине с возлюбленной. Обида его на неё и на брата вмиг улетучилась.
Как до дома дошли они, девушка остановилась. Обернувшись, произнесла несмело: Ты хороший человек, Темуджин. Может быть от того, что не слишком похож на своих?
Он усмехнулся, сделав шаг вперед: Ничем ни ваши, ни наши не отличаются. Дело в человеке. Мой брат слишком ветреный.
-Брат?
Он согласно кивнул головой: Больше не обидит он ни тебя, ни твоих друзей.
-Я верю тебе, Темуджин. Только, как ты по лесу поедешь ночью? Опасно. Я отца разбужу, пусть ночлег тебе устроит. – Волновалась она за него и не хотела отпускать. Нравился ей этот строгий и не слишком разговорчивый молодой мужчина все больше и больше.
-Ну, ты долго будешь эту кикимору провожать?! – Вдруг раздался голос позади.
Ярослава испуганно отпрянула назад: Опять он?!
Не сдержался Темуджин. Взял её осторожно за руку, заглянул в глаза и уверенно произнес: Не тронет он тебя больше. Я не дам в обиду. Поверь мне.
И она верила, глядя в его не маленькие, карие глаза.
-Так бы и сказал, что нравится она тебе.– Наран погладил больной затылок, но, подходить ближе не стал.
Смутили слова младшего ханского сына влюбленных. Вырвала руку девушка, зарделась вновь румянцем.
-Поехали, Темуджин! Отец заждался уже наверняка. Одного тебя не могу оставить. А то правду, разбойники нападут. Что отцу скажу тогда? Разве простит он меня когда-нибудь за это?!
Не хотел уезжать Темуджи, но, не мог он поступить иначе. Простился с Ярославой, сел на коня и уехал. А она еще стояла, с грустным взглядом провожая.
-Ты бы не смотрел в её сторону, Темуджин. – Сказал брату Наран, когда они проезжали темный лес: Отец не любит русских девок.
-Я тебя спрашивать буду?! – Буркнул себе под нос рядом ехавший брат: Кто б поучал меня, да не ты! – Он стал прислушиваться к посторонним звуком леса, где громко в траве стрекотали кузнечики.
Взревел обиженно младший брат: Нет, нужно было тебя одного оставить! Пусть бы разбойники убили! А отцу сказался бы, что не видел ничего. – Он захотел обогнать брата. Но, в тот момент полетел топор в спину Нарана. Еле успел отбить его старший брат, оцарапав руку.
-Разбойники! – Закричали воины, оголяя мечи.
Приехали в стойбище Темуджин и Наран уже засветло. Одного воина потеряли. Как узнал хан, что случилось, послал войско в лес разбираться. Сам же, удивился сильно, что Темуджин рядом с братом оказался.
Но, с последней ночи, Печенег повадился ездить в соседнюю деревню при каждом удобном случае. Нередко княжича Илью встречал и провожал. Правда, заговорить с Ярославой по душам не решался. Да и она частенько скучала, поглядывая то в окно, то со стороны. А как только слышала, что Темуджин должен приехать, принаряжалась. Не нравилось все это матери её, Ладе. Злилась она. Да подумывала, как бы дочь за боярина Василия Ануфревича выдать.
Правда, пожаловал однажды боярин сам на обед по наказу князя Ивана.
-Доброго вам дня! – Произнес мужчина сорока лет в красном дорогом кафтане, снимая круглую шапку с темной опушкой из соболя.
-Проходи, дорогой гость! – Обрадовался Илья, указывая на богато накрытый стол: Заждались мы тебя.
-Ох, дел много, княжич. Нового товара привез я заморского. Вон и тебе сундучок с подарочками захватил. - Купец указал рукой в сторону сундука, который занес невысокий мужчина, поставив у лестницы.
Его голубые глазки забегали в поисках молодой княжны. И она не заставила себя долго ждать. Вынесла княжна вместе с матерью и братцем кувшины с напитками.
Поклонились женщины и ребенок, поприветствовали гостя.
-А дочка твоя как расцвела! – Боярин плюхнулся за стол, не сводя небольших круглых глаз с недовольной Ярославы: Невеста уже давно!
Она уже хотела уйти, но, мать задержала: Присядь и поешь с нами. Не обижай гостя. От дяди он твоего приехал.
Девушка послушно присела, мечтая поскорее сбежать от надоедливого ухажёра.
Боярин был крепко сложен, ростом не слишком высок. Его вечно бегающие голубые глазки больше всего не нравились княжне Ярославе. Но, выглядел темноволосый мужчина с густой бородой всегда очень опрятно, холено. Даже удлиненные волосы были вечно зачесаны назад и никогда не выбивались.
Отпив медовухи из деревянной кружки с затейливым узором, он растянулся своими большими пухлыми губами в улыбке: Самая вкусная медовуха, которую я когда - либо попивал. – Произнес сорокалетний мужчина, останавливая свой взгляд на хозяине дома.
-А что заморские вины – то не по нраву? – Илья улыбнулся, сделав глоток. Отщипнув большую ножку гуся, он положил её на тарелку гостю.
-Ой, и не сравнивай! – Махнул рукой боярин: А, что правду люди судачат о том, Печенег к тебе повадился ездить? Не за дочкой ли твоей? – Конечно же, говорили не люди, а племянница. Она же дяди пыталась помочь и не за просто так.
Илья молча отмахнулся. Он не считал себя правым вмешиваться в судьбу дочери и ханского сына по своим причинам. Но, считал обязанным себя перед ханом Пурханом: Это он меня сопровождает от дому до хана и обратно. Неужели не слыхивал, что Пурхан решил крепость себе строить?
-Слыхивал отдаленно от брата твоего князя Ивана. Да только сплетни на пустом месте не рождаются. – Не унимался боярин, все посматривая в сторону недовольной девушки, которой кусок в горло не лез. Однажды встречался я с ним: жесткий человек.
-Скорее, сдержанный. Плохого про него ничего не слыхивал. Напротив, воины его уважают за честность и справедливость.
-Что еще тебе воины скажут про ханского сына? – Не унимался мужчина.
-Ты иди, дочка, к подругам, пока совсем не стемнело. – Жалел дочку Илья и видел, что разговор застольный ей неприятен.
Боярин почесал затылок, и его глазки вновь забегали: Эх, Илья, как бы отдал ты за меня свою дочку. Сколько раз тебя просил. Ни в чем бы она отказа не знала. Жила бы, как и Христа за пазухой.
Ярослава замешкалась, выходя из-за стола. Она умоляюще посмотрела в сторону отца, а он лишь кивнул головой, указав в сторону калитки.
-А, она и так отказа не знает. Сам знаешь, не из голи я. Да, только, - он для пущей убедительности ударил себя в грудь кулаком, сделав скорбное лицо: Не хочет она замуж. А я жалею её. Ну, дочка ж родная она мне!
-Что значит - не хочет?! – Захмелевший боярин ударил по столу кулаком и эмоционально добавил: Да ты возьми и прикажи! А, не то, помяни мое слово, княжич, - он прищурил глазки, погрозив указательным пальцем с огромный золотым перстнем в сторону уходящей за калитку княжны: Заберет её этот Печенег! Хан прикажет – заберет!
-Коли хан прикажет, то и поделать я не смогу ничего.
-Так заранее! – Не унимался боярин, отхлебывая громко медовухи: Пойду к брату твоему, князю, да и уговорю. Он-то точно не откажет мне.
-Не проси, боярин. Ой, не проси. Потому что не хочу тебя обижать и дочку свою тоже обидеть я не могу. Давай-ка лучше о делах поговорим, а там и банька на подходе будет.
Грустила Ярослава вот уже третий день и места себе не находила. Да и Темуждин за это время не появлялся. Решила прогуляться к реке девушка. Поздоровалась с друзьями, да только села на бережку одна, а к друзьям своим не подошла, как те не зазывали. Знала она, что дружен боярин с дядькой её, князем Иваном. Богатый был Ануфревич. Так как слыл купцом удачливым, хитрым и важным. И если уж что удумал этот человек, то от своего не отступится. Может быть, в эти дни и прикажет ей князь Иван идти под венец с боярином.
-Ну, что ж ты так убиваешься? – Бледная Пелагея в свободном длинном платье присела рядом, вытянув ножки: Может и не разрешит твой дядя. Зачем заранее настроение себе портишь?
Не сдержалась княжна, разрыдалась: Разрешит. И раньше он говорил отцу, да только мала я была. Отец все надеялся, что за эти годы женится еще раз купец. Дети ведь у него от покойной жены растут. А он видишь как… - Она пожала небольшими плечами, тяжело вздыхая. Сердце не на месте было её.
-Утри слезы. А то Марья все дядьке расскажет. – Она обернулась, услышав топот копыт: Вон и Печенег твой с дружком едет.
Сердце сильно тогда забилось в груди Ярославы. Не успела и слова вымолвить она, как Темуджин с Токаем к воде пошли. Да только как увидел слезы её на лице Печенег, то оставил лошадь и подошел ближе.
-Кто обидел тебя? – С тревогою в голосе спросил ханский сын, склоняясь над княжной.
Но, она лишь молча опустила голову вниз. А слезы дурацкие все никак не останавливались. При виде его только сильнее течь принялись. И казалось ей в этот миг, что нет никого для неё дороже.
-Боярин Василий Ануфривич давно в жены её у отца просит. Княжич Илья все время отказывает. Да только этот боярин на поклон к князю Ивану решил идти. А, тот точно не откажет.
Сжал кулаки тогда Печенег. Переглянулся с Токаем и обратился к княжне: Если не желаешь ты свадьбы с боярином, тогда не соглашайся ни за что! Стой на своем! – Впервые в жизни страшно ему стало за то, что может потерять любимую. Мог бы он предложить стать его женой, но, только помнил Темуджин слова её.
Обступили их остальные парни и девушки. Стали думать, как беде Ярославы помочь. Только Марья в стороне стоит, думу о своем думает.
-А хочешь, завтра же с рассветом сваты от меня к тебе пожалуют? – Вдруг предложил Иван, вмиг оказавшийся под тяжелым взглядом Печенега.
Токай даже руку положил на плечо другу, чтобы тот успокоился. А потом они вдвоем с интересом и волнением смотрели на княжну. Переживал друг лучший за Темуджина, понимая, что тот влюблен в русскую девушку.
Поднялась тогда княжна на ноги, положила руку на плечо старинному другу, и, заглянув в глаза, с грустной улыбкой произнеся: Спасибо тебе, Иван. Да только хоть и люблю я тебя, да только как брата.
Опечалился голубоглазый мужчина. Убрал руку Ярославы и исподлобья посмотрев в сторону Темуджина, обиженно произнес: Небось, Печенег позвал бы - согласилась сразу! – Махнул он рукой, и ушел.
-Ну, что ж ты молчишь, Темуджин. – Шепнул на ухо другу Токай.
Неловко сделалось княжне, да только ханский сын ближе подошел. Заглянул он в печальные глаза девушки и с волнением произнес: Если правду говорит твой друг, тогда становись моей женой.
Румянец покрыл щеки девушки. По спине мурашки пробежали. Посмотрела она в его лицо и недоверчиво спросила: Какой по счету женой у тебя буду, если соглашусь? – Покачала она головой отрицательно и добавила: Хоть бы и правду сказал Иван, да только вера у нас с тобой разная, Темуджин. Не смогу я быть одной из многих жен твоих. Хочу быть, как у нас на Руси, одной, единственной. – Развернулась она, чтобы уйти, потому, как стыд почувствовала. Да только Темуджин за ней поспешил. Нагнал её, преградив путь.
-Так и будет, если согласишься ты. – Взял он её за руки осторожно и поцеловал их: Нет у меня ни жен, ни наложниц. Все о тебе думаю. С первой нашей встречи забыть не могу.
Обрадовалась княжна, улыбнулась. Не сдержалась и за шею его обняла. И еще счастливее стала: Тогда, буду я твоей женой, если отца сможешь уговорить.
-Уговорю, даже не сомневайся.
Счастливый возвращался домой Темуджин. Уже представлял, как жить с любимой дружно будет. Да только Токай призадумался.
-Темуджин, как же ты отца уговорить сможешь? Не любит он ведь русских женщин! – Друг поравнялся на лошади с ханским сыном и тревожно посмотрел на влюбленного воина: Ох и трудно придется тебе.
-Ну и пусть трудно. Надо будет, сбежим.
-Да ты чего удумал-то? Погубить себя и её хочешь?
Доехали друзья быстро до стойбища. Да только хан еще не спал. Вместе с женой он встречал старшего сына. Видно было, что недовольны родители.
-Темуджин, пойдем ко мне, поговорим. – Приказал отец и быстро направился к своему шатру.
Токай взглянул на друга, а потом на мать.
-Не зли отца. – Тихо произнесла Гуамарал, с тревогой смотря на сына: Иди за ним и не перечь. Что скажет, то и делай.
Передав свое оружие, старший ханский сын вошел в богато украшенный просторный шатер. Там, неподалеку от золотого трона стоял стол с различными яствами и напитками. Гость в красном дорогом кафтане приподнялся с подушек, поклонившись.
-Приветствую тебя, Темуджин. - Его голубые глаза бегали, да и сам он казался каким-то хитрым и скользким.
-И тебе доброго вечера.
Отец указал рукой в сторону стола. Печенег присел напротив гостя.
Хан не сводил глаз сына. Он налил ему выпивки, положил еды и все же, продолжал казаться угрюмым и задумчивым.
-А я вот тут по делу одному приехал. Так сказать, развеять сомнения.
-Я тут при чем?
Боярин откашлялся, сжимая фарфоровую кружку с цветами: Видишь ли, какое дело - племянница моя Марфа дружна с дочерью княжича Ильи. Часто они у реки встречаются, хороводы водят, песни поют. Да только и ты туда повадился ездить. Говорят, глаз с княжны Ярославы не сводишь.
-Да если бы и так, тебе что за дело?
-Да дело-то в том, что невеста она моя. Вон и князь Иван, дядька её родной, свадьбу одобрил. Скоро она станет женой моей.
И Печенег взорвал. Он с силою сдавил чашку так, что та лопнула. Он медленно приподнялся на ноги с подушки и, склонившись над удивленным боярином, грозно произнес: Не бывать этому! Потому что она моя! И станет моей женой! Уясни это, если живым и здоровым остаться хочешь!
-Печенег! – Не выдержал отец, тоже поднимаясь на ноги: Ты чего удумал-то, а? Как смеешь за моей спиной, да еще и с русской девкой?! – Его голос звучал гулко и громко. Он сжал кулаки, пытаясь все еще сдерживать себя при боярине.
-Отец, я прошу тебя позволить мне жениться на той, кого люблю! – Печенег умоляюще посмотрел в сторону Пурхана, все еще надеясь на благосклонность отца.
Пурхан уже бы давно подскочил к Темуджину и задал бы ему как следует. Но, унижать сына при чужаке было не в правилах монгольского хана: Ты женишься, обязательно женишься: на той, кого выберу я. А, дочка Ильи через два дня станет женой боярина Василия Ануфревича. Нечего тянуть со свадьбой. Слышал меня, боярин?
Гость довольно закивал головой: Как прикажешь, великий хан.
И Печенег не выдержал. Он полез через стол с кулаками на боярина, который стал отмахиваться и визжать как поросенок. Один раз под глаз кулаком Ануфревич получил. Второй не успел. Потому что хан схватил сына за шиворот, и, оттащив в сторону, оставил его на красивом ковре, который застилал пол.
-Эй, все сюда! Стражники!
В шатер ворвалось несколько вооруженных людей, которые с трудом связали крепкого молодого мужчину и вывели на улицу. Хан поспешил следом. Испуганный боярин не осмелился.
-Посидишь связанным несколько дней, пока все не разрешится. – Строго произнес он, ухватив большою рукой сына за лицо и заглянув в его глаза: Поверь мне, так будет лучше для всех.
-Так для тебя будет лучше. Но, чтобы ты не делал, я все равно заберу её.
-Пойдешь против отца? – Казалось, что черные глаза хана стали еще черней: Негодный мальчишка, я не прощу тебя, если осмелишься!
-Это я тебя не прощу, если осмелишься поступить по - своему! – Не унимался Темуджин: Я разве тебя когда-то о чем-то просил? Неужели, понять не можешь, что люблю её? Отец, прошу, позволь мне взять в жены Ярославу! – Взмолился сын: Что хочешь, потом проси. Я сделаю все!
-Я уже сказал свое слово. – Хан смягчился, но, в решении своем остался неумолим: Уведите Темуджин. Если сбежит - ответите головой! – Грозно добавил хан и быстро проследовал в свой шатер.
Продолжение следует...