Я уже как-то упоминал, что научился читать ещё до школы. Пока гулял с мамой маленький за ручку по улицам родного микрорайона, то с интересом рассматривал вывески на магазинах, аптеках, киосках. Мама объясняла, где, какая буква, как она звучит. Идёшь мимо магазина «Книги», остановишься, старательно повторяешь за мамой название каждой буквы. А потом все буквы подряд и быстро. Какое слово получилось? «Книги». Правильно, сынок!. В этом магазине продают книги. А детские там есть? Есть, сейчас зайдём и посмотрим. Тогда детские книги стоили копейки, не то, что сейчас! Вот так по буквочкам по слогам и начал складывать всё это в слова. И стало получаться! И получилось. На всю жизнь. Так втянулся, что до сих пор не могу остановиться. Всё складываю буквы в слова, слова в текст, а умный, интересный текст – в голову. Помните, в школе проверяли учителя, как ты умеешь читать? Сколько слов в минуту прочитываешь, правильно ли читаешь, правильно ли делаешь ударение, понимаешь, что прочитал, а главное – сможешь ли пересказать правильно и объяснить смысл прочитанного! А потом, когда начинались летние каникулы, давали нам учителя специальный список литературы, который мы должны были прочитать летом. Мне этот список был по барабану, потому что я давно всё это прочитал. Когда приезжаешь на целое лето к деду и бабушке, да и на зимние каникулы тоже, то по вечерам читаешь книги (если не гоняешь на велосипеде). Дед и бабуля любили читать. Правда бабушка, окончившая только курсы ликбеза (ликвидация безграмотности) читала медленно, слегка бормоча. Дед читал намного быстрее, но при этом тоже шевелил губами. Зато я читал очень быстро, буквально проглатывал текст. Поскольку дед брал книги в библиотеке сахарного завода села Узин, то он выбирал книги по своему вкусу или по совету библиотекаря, для себя и бабули, ни мало не заботясь о том, что будет читать внук. А может в этой библиотеке и не было детского отдела. Вот и читал я в начальных классах: «Анну на шее», «Замок Броуди», «Кио-ку-мицу» и прочее. Причём что-то мне даже нравилось. Хотя некоторые нюансы до меня не доходили. Но общий смысл книги я уже понимал. И когда, после каникул, учительница русского языка и литературы спрашивала: «Расскажи, Саша, что ты прочитал на каникулах?». И я начинал перечислять, она приходила в ужас: «Боже мой, что же ты читаешь, где ты это взял, и ты хоть понял что-нибудь?». Приходилось объяснять. Читал запоем всё. Фантастику, приключения, исторические книги, классику, книги советских авторов, зарубежную литературу (это уже в старших классах). Обычно в детской библиотеке давали в руки не больше трёх книг, но поскольку я писал плакатными перьями таблички для стеллажей в библиотеке, у меня был так называемый «блат». И мне давали на руки по пять книг. Иногда знакомые библиотекари недоверчиво спрашивали: «Ты что, уже всё прочитал? Ведь мы тебе несколько дней назад дали книги, а ты уже за новыми пришёл?». Но убеждались, что я всё прочитал. Вскоре мне стали давать книги из запасников, поскольку из читального зала я всё перечитал, что меня интересовало.
Чтение затягивало, как омут. Успеешь после школы в футбол наиграться, придёшь домой, умылся, схватил кусок хлеба с помидором – и читать!!! Глядь на часы, боже мой, скоро мама придёт с работы, а я ещё за уроки и не брался. Вечером читал в постели, пока книга из рук не выпадет. Мама придёт, заберёт книгу, выключит лампу. Книги были великолепные. На украинском, на русском языке. Мне было без разницы, на каком языке читать. Лишь бы книга была хорошая. А они все были хорошие. Кстати, на украинском языке легче было купить хорошую книгу в магазине или взять в библиотеке, чем на русском. Их было больше, русских книг, переведённых на украинский язык. Это к тому, как «притеснялся» украинский язык на Украине «проклятыми москалями» во времена «оккупации», по словам свидомых идиотов, о чём они сейчас кричат на каждом углу.
У нас дома всегда была неплохая библиотека, и по подбору книг, и по количеству томов. Пополам – русские и украинские книги. Сейчас у меня дома, здесь в Печоре, тоже не слабая библиотека. И если куда-то придётся переезжать, я прихожу в ужас – как всё это перевезти?! Одна слабая мысль меня утешает – никуда не придётся переезжать, скорее всего. Это мой последний аэродром. Но не будем о грустном. Я возвращаюсь к книгам. В жизни мне повезло, я приучен к хорошей литературе с детства. Многие книги перечитываешь, и с годами в них открывается что-то новое, ранее не замеченное тобой, или попросту годы, житейский опыт, заставляют взглянуть на прочитанное по-другому. Вызывают определённые мысли и чувства.
У меня большая библиотека, среди книг много технической литературы – по авиации, паровозостроению, подводному флоту, танкостроению, вооружению и прочая-прочая. С технической литературой всё ясно и понятно. Несмотря на обилие специальных терминов и формулировок, книги не оставляют пространства для разночтений. Метры, тонны, дальность, скорость, водоизмещение, вооружение, годы производства и эксплуатации, фамилии конструкторов, названия заводов и стран, не вызывают сомнений. Разве, что только профессиональные споры и мнения узких специалистов вызывают интерес у довольно небольшого круга читателей, к которым отношусь и я.
А вот современная, так называемая «историческая» литература, да и художественная в некоторых моментах вызывает вопросы. Я не собираюсь заниматься критическим разбором всех книг, которые удалось прочитать за последние лет тридцать. Боже упаси! Я не литературный критик, а простой человек, гражданин своей страны, с уже довольно приличным жизненным опытом, да и возраст далеко не «пионэрский». Все-таки шестьдесят третий год пошёл. Но это и не старческое брюзжание (какой я вам старик), типа «раньше солнце было теплее, трава зеленее и девушки были моложе!».
Просто я обратил внимание на некоторые, так сказать, «литературные вещи», и по мере прочтения, переваривания и осознания, у меня возникли вопросы.
В 1991 году был уничтожен Советский Союз. Помогли извне, да и мы сами, дураки прекраснодушные, постарались. Но я сейчас не о том, кто виноват. А намного раньше, с началом перестройки, нам открылись врата «железного занавеса», и на наши головы, умы и сердца обрушился поток «литературы». Мы с жадностью читали «Огонёк», главный редактор Виталий Коротич, всевозможные газеты и прочая-прочая. Но пошли и книги. Как грибы после дождя. Виктор Суворов (Резун) со своими творениями, Солженицын с книгой «Архипелаг Гулаг», Радзинский, Марк Солонин и другие. Полки книжных магазинов были уставлены книгами всевозможных «историков», скрупулёзно разбирающих нашу недавнюю историю. Коллективизацию, индустриализацию, историю Великой Отечественной войны, межнациональные отношения и т.д. и т.п. И я стал всем этим интересоваться, вникать, ведь с детства же привык читать. А, может, читал зря?! Нет, не зря.
На меня обвалилась лавина информации. Сначала было интересно. Новые цифры, новые факты. А потом вдруг пришло какое-то странное ощущение. Что-то не то. Будто вместо нормальной пищи подсунули какой-то суррогат или отраву. Всё-таки кто-то остроумно сказал, что желудок человека намного умнее мозга. Если желудку что-то некачественное попалось, то он это отвергает, сразу рвота. А уж если успел получить всё это, то понос. А мозг не может сразу распознать, что ему подсунули в качестве «пищи», и только отравившись, начинает понимать, что «проглотил».
Я же говорил, что на свет вылезли всевозможные псевдоисторики. Как они только не изгалялись над историей Великой Отечественной войны. Каких только гадостей не написали об этом страшном периоде в жизни нашей страны. Хорошо, что у меня привычка ничему сразу не верить, и всё перепроверять. «Завалили немцев трупами, бездарно воевали…». Когда начал поднимать материалы по авиации – реальные потери в лётчиках, самолётах, по годам и странам, которые принимали участие во второй мировой, то картина получилась совсем другая. Воевали мы не хуже, а порой и лучше, и хребет Люфтваффе сломали именно на восточном фронте, то есть в воздушных боях именно с советской авиацией.
Если взять, к примеру, высадку союзников в Нормандии при открытии второго фронта, то очень интересно почитать материалы о «чудовище с Омаха-Бич». Так союзники называли немецкого пулемётчика, который положил в своём секторе обстрела около двух с половиной тысяч солдат союзников, высаживавшихся на побережье. Это только один пример, как можно манипулировать фактами и словами. Боевые потери наших и немецких войск за время войны примерно равны. Боевые!!! Но лживые «историки» стараются этого не замечать.
Ладно, я, взрослый человек, умею разбираться во всех этих завалах. И то мне неприятно. А если это читает молодой, неподготовленный человек, школьник – ему то каково?! А если ЭТО написано в учебнике?! Вот сейчас наш президент, сурово сдвинув брови, спросил: «В учебнике по истории о Сталинградской битве совсем чуть-чуть упомянуто, буквально несколько строчек, и всё!». Непорядок! И сразу забегали клерки из министерства образования, мол, будем исправлять. А почему только учебник истории? А что делать с «нетленными» произведениями Солженицына, втиснутыми в школьную программу? Как в молодых сердцах и душах школьников «отзовётся» насквозь лживое слово «пэйсателя»?
Причин, по которым я взялся за написание этих «Записок» - несколько. Когда-то, много лет назад, при разговорах в курилке или просто в свободное время с лётчиками, моими коллегами, которые моложе меня и старше меня, частенько при воспоминаниях о случаях из нашей лётной жизни, и моей в частности, мне говорили: «Саня, ты записал бы всё это. Пусть кто-нибудь потом прочитает. Может кому-то и пригодится в жизни!». Я лентяй, много лет раздумывал – писать, не писать. А потом сподобился. Тем более, сначала прочитал книги Александра Покровского о жизни подводников. Ещё и подумал: «Хоть бы кто-нибудь написал нечто подобное о нашей жизни, вертолётной!». А потом прочитал книги Василия Васильевича Ершова (светлая ему память) о работе пилотов малой и большой авиации. Тем более, что Василий Васильевич мой небесный собрат, окончил то же самое Кременчугское лётное училище гражданской авиации, где учился и я, только на десять лет раньше меня. Прочитав книги этих писателей, я подумал: «А я чем хуже?!». Вы не смейтесь, боже упаси, я ни в коей мере не пытаюсь сравниться ни с Покровским, ни с Ершовым. Просто мне захотелось, чтобы и о нашей жизни – жизни вертолётчиков Севера, кто-нибудь прочитал правду. Так сказать, узнал из первых рук. А раз начал писать об авиации, то неизменно приходиться писать и о своей жизни, о своих переживаниях, о стране, в которой живу. Как на мне, лично, отражается всё то, что происходит вокруг.
Кстати, только в Прозе.ру у меня где-то восемнадцать с половиной тысяч читателей. На других сайтах и форумах тоже читают, только я не знаю, сколько точно. Значит людям интересно то, что я пишу, и это находит отклик. Мне прислали множество хороших отзывов. Даже Василий Васильевич Ершов прислал прекрасный отзыв. Жаль, что я увидел его только через месяц, и подумал: «Вот допишу ещё одну часть и спрошу мнение Василия Васильевича, и поблагодарю за предыдущую оценку». А оно вон, как всё получилось. Не успел я сказать слова благодарности, как до меня дошла печальная весть – ушёл Василий Васильевич Ершов в свой самый дальний полёт. А мы всё надеемся, что успеем сказать, поблагодарить. Надо сразу говорить, а не откладывать на потом. «Потом» может и не быть.
Раз мне пишут хорошие отзывы, значит моё «слово» отозвалось в людях нормально. Уже несколько молодых людей, прочитав мою писанину, связали свою судьбу с авиацией. А многие молодые лётчики мне при встрече говорят: «Александр Владимирович, мы прочитали ваши книги, и на многие вопросы нашли ответы!». Я стараюсь писать честно, и за каждое написанное мною слово, готов ответить.
К сожалению, многие авторы тех «произведений», что стоят на полках книжных магазинов, ни за что не отвечают, даже если в их книгах написана ложь. Гонорары получили, деньги проели, отраву людям в души, сердца и мозги запустили, и спокойно гуляют дальше. Правда, такие писаки, как Суворов (Резун) ещё и мстят стране, которую они предали, показывая своё ничтожество.
Я говорил, что со времён перестройки на нас хлынул поток литературы, такой, что не сразу можно было разобраться, что к чему. Вот личные ощущения. Есть прекрасные авторы – братья Вайнеры. По их книге «Эра милосердия» Станислав Говорухин поставил отличный фильм – «Место встречи изменить нельзя». Его все видели.
Я прочитал книги этих авторов – «Евангелие от палача» и «Петля и камень на зелёной траве». Читаю, написано здорово, захватывает. НО!!! Описываются события периода со смерти Сталина (март 1953 года, я родился через 6 лет) и до шестидесятых-семидесятых годов 20 века. Естественно, авторы художественных произведений пропускают события через себя, своё видение, понимание и так далее.
И вдруг, несколько раз перечитав эти книги, я поймал себя на мысли: «Хорошо, я не могу знать о начале пятидесятых годов, ещё не родился, но с 1965 года, когда я уже всё хорошо помнил, и до самого уничтожения СССР, я жил в одной стране с авторами!». По их книгам страна получается мрачной, страшной, сплошные преследования, психушки, КГБ, диссиденты и прочая и прочая. А моя страна – нормальная. Светлая, работящая, весёлая, созидающая. Странно, живём в одной стране, а впечатления такие разные. Я спокойно учусь в школе, овладеваю знаниями, занимаюсь во всевозможных кружках, секциях, октябрёнок, пионер, комсомолец, поступаю в лётное училище, оканчиваю его, начинаю работать на северАх, разведываю новые месторождения нефти и газа, - а вокруг оказывается сплошной Мордор, Гулаг, колючая проволока и притеснения «творческой» интеллигенции.
Вот ещё и поэтому я и решил оставить на бумаге своё мнение о тех годах моей страны. Знаете, есть сейчас передача на телеканале «Звезда» - «Вспомним СССР», её ведёт Гарик Сукачев. Так вот там сплошь артисты, и только их воспоминания звучат. Больше о мороженом, о колбасе, колготках и очередях. А почему не спросить меня?! Может моё мнение не совпадёт с мнением уважаемых артистов. Хотя тоже пробовал и мороженое, и колбасу. Но что, больше, как о еде и вспомнить нечего из жизни страны?!
Знаете, когда бываешь в музеях, смотришь на портреты князей, графинь, помещиков из той – старой жизни, понимаешь, что портрет, дорогая штука, его писал талантливый художник долго. И до нас не дошли лица крестьян и рабочих той поры. Если только безымянная крестьянка или рабочий на общем фоне или в жанровой сценке. В советское время появились портреты крестьян и рабочих, уже именные. То есть можно прочитать конкретное имя и фамилию, и дополнение – «знатный хлебороб» или «сталевар-орденоносец». Но это только малые крупинки, свидетели ушедшей эпохи.
Вот я и хочу, чтобы малая крупинка, моё мнение, мои слова тоже свидетельствовали об ушедшей эпохе, о стране моей, какой она была и в шестидесятые годы ушедшего века, и в двадцатые годы века наступившего.
А то ведь дойдут до потомков только мнения «светлоликих» и «рукопожатных». И те, кто будет жить в России через многие годы, а то и десятилетия после нас, будут ориентироваться только на их восприятие действительности, и на то, как они недоедали. Ведь заявил же Макаревич о жизни в СССР: «Я помню только голод, позор и страх!». Голодал, бедняга, родившийся в Москве в 1953 году! Охренеть!!!
Вспоминая о годах Великой Отечественной войны, а для меня это очень болезненная, близкая тема, я всегда держу в голове и сердце воспоминания моей мамы и бабушек. Они видимо мне по наследству, по крови передали всю ту боль и страх, что им довелось пережить, когда они видели отступление нашей армии, приход оккупантов, тяжёлую жизнь, пока немцы были на нашей земле. А потом ту радость после возвращения наших освободителей, когда немцев погнали с нашей земли. Я много читал и видел материалов в музеях моего родного Кривого Рога, о войне, об отступлении нашей армии, героическом сопротивлении наших граждан в оккупации. Немцы не смогли добыть и отправить в Рейх ни одной тонны железной руды Кривбасса. А какие были тяжёлые бои, когда освобождали мой родной город.
Поэтому я очень внимательно читаю всё, что касается Великой Отечественной войны. С детства помню, что в нашем книжном шкафу стояла толстенная красивая книга в кремовой обложке – «Великая Отечественная война СССР. 1941 – 1945 годы». Это была полнейшая энциклопедия. С фотографиями, текстами документов, вклеенными картами и схемами боёв и великих битв, портретами маршалов, солдат и офицеров, особо отличившихся в боях. Там были фото и из немецких архивов и хроники. Мне разрешали папа и мама брать эту книгу из шкафа, только когда я хорошенько вымою руки, и буду обращаться с книгой, как с игрушкой с новогодней ёлки. Боже, сколько раз я держал эту книгу в руках, листал её страницы и схемы, рассматривал фотографии. А потом перечитывал её много-много раз. Она, эта книга, после смерти моей мамы, сейчас хранится у моей двоюродной сестры в Днепропетровске, поскольку в последние придурочные годы украинской самостийности мне бы не дали её вывезти из Украины и скорее всего, отобрали бы на таможне. Сейчас выяснилось, что Украина воевала «не за тех». Ну, не придурки?!
И когда я вижу и читаю ту «брехню», что наводнила сейчас прилавки книжных магазинов, мне становится физически больно. Вот оно и отзывается, их лживое слово!!! Когда я слышу «рассуждения» о войне всяких подонков, вроде Гозмана, Венедиктова или Зильбертруда (Быкова), как они ставят знак равенства между СССР и фашистской Германией, мне сразу вспоминаются слова, написанные кем-то в интернете: «Когда бы жили вы в Европе, при Геббельсе и Риббентропе, где европейского еврея швыряли в печку, небо грея, тогда бы спорить вы не стали, кто лучше – Гитлер или Сталин!».
Ведь кто-то же прочитает эти поганые книжонки и возьмёт на веру. Можно наблюдать, как на моей родной Украине это лживое «слово» отозвалось. За тридцать лет самостийности, любовно окучивая молодёжь, сумели вырастить новое поколение фашистов в центре Европы. Постарались старые дедушки-бандеровцы, которых не добили, потом выпустили из лагерей, и новые свидомые пропагандисты.
Да что там Украина. У нас уже ростки пробиваются молодых и глупеньких «жалельщиков» солдат вермахта, вроде Колиизуренгоя. Поэтому и засуетились народные депутаты и кремлёвские небожители, понимая, что если и дальше так сидеть, то вырастут новые поколения, которым будет плевать на подвиг дедов и прадедов, отдавших свои жизни за свободу и независимость Родины в той страшной Великой Отечественной.
Хоть я и пишу не о войне, а о том, что видел, пережил, у меня остаётся надежда, что мои слова тоже кто-то прочитает. И очень хочется, чтобы эти слова добром отозвались в душах и сердцах читающих, и заставили задуматься о том, что мы произносим и пишем.