Мы ехали в автобусе. Внизу синело море. А сверху над нами висело жаркое солнце. Ещё на небе были маленькие облачка. Теперь, когда я бываю счастлив, мне вспоминаются эти облачка, похожие на отару маленьких барашков, это красивое море и старенький автобус, пропахший бензином или соляркой.
Перед самой отправкой я подрался с Серёгой. Нам было по 13 лет и причина находилась совсем рядом. Он грубо толкнул меня, я ответил. Потом завязалась драка. Было обидно, у меня не получилось дать сдачи. Нас быстро разняли и один удар я все же успел пропустить. Губа быстро распухла и кровоточила. И все это было на глазах у Светки. Мне хотелось её участия и внимания, потому, что подрались мы из за неё, а она посмотрела на Серёгу так, как я хотел бы, чтобы она смотрела на меня.
- Все дуешься? - спросила вожатка, когда мы поехали. Она сидела напротив и разглядывала меня сквозь стакан с лимонадом. Сидения располагались напротив друг друга и предназначались для старших. Не знаю, как так получилось, и мне было неловко из-за того, что я оказался здесь. Обычно на этих местах с вожатыми ездили девчонки, всякие активистки и подлизы.
Я попытался зажать губу, что то буркнул в ответ и отвернулся к окну.
Она придвинулась поближе, уверенно взяла меня за подбородок и небрежно развернула к себе. Затем долго рассматривала со всех сторон опухшую губу, слегка отстранив голову, как скульптор перед изваянием. Она не ругала и не задавала вопросов, полагающиеся в таких случаях. Мне стало неудобно. Обычно вожатые так не ведут себя с детьми. Но я не сопротивлялся. Вероятно, потому что вожатка была красивая и походила на Мерлин Монро. Все звали её Лорой.
От Лоры вкусно пахло свежестью и взрослой женщиной. И как мне показалось, немножко алкоголем. Она перевела взгляд с рассеченной губы и посмотрела мне в глаза. Её сине- зелёный зрачок замер на мне неподвижно, слегка посмеиваясь.
Мне захотелось по взрослому и долго смотреть на неё, не уступая и не отворачиваясь, но у меня не получилось. Когда я вырос, то заметил, что мужчины всегда одинаково реагируют и отворачиваются, когда видят некрасивых или наоборот, очень красивых женщин.
Потом, она неожиданно отпустила меня, отвернулась и равнодушным голосом опытной женщины сказала :
- Она тебя не стоит..
Меня удивила фраза и я мельком бросил на неё взгляд. А она села поудобнее в кресло, закинула нога на ногу, оголив круглую коленку и продолжала смотреть в окно.
Я воспользовался моментом, сделал вид, что тоже отвернулся, а на самом деле, скосив глаза, пожирал её с ног до головы. Я, как все, наверное, в тайне был влюблен в неё. Так, на расстоянии обычно любят красивых актрис в известных кинофильмах, не рассчитывая на взаимность.
К тому же, вожатка была намного старше меня, и за ней пытался ухаживать весь взрослый мужской актив пионерлагеря. Среди претендентов пытали счастья даже ребята со старших отрядов.
Сейчас, спустя много лет, я завидую самому себе. Поговорить или прикоснуться коленки нашей пионервожатой, было пределом неизведанного мне тогда счастья, не говоря уже о чем-то большем..
Вожатка глотнула из стакана. И опять посмотрела на меня сквозь него.
- Хочешь? - сказала она спустя минуту, а я не понял, о чём она.
Лариса засмеялась и придвинула лимонад поближе ко мне.
Я растерялся. Всё происходящее было непонятным, необычным и походило скорее, на розыгрыш, чем на правду. Но я не стал отказываться и взял стакан.
Краем глаза я видел, как со своего места за нами наблюдает Светка, бросая короткие взгляды. Она нравилась мне и хотелось досадить ей за то, что она выбрала Серегу.
Лимонад оказался кстати. В автобусе было жарко, ныла губа и очень хотелось пить. Я глотнул и скривился. В стакане было вино или шампанское, а вовсе не лимонад.
- Понравилось? - спросила Лариса и громко засмеялась, запрокидывая голову. В автобусе все разом повернули головы в нашу сторону. Пока она смеялась, я снова и снова торопился рассмотреть её, пытаясь запомнить каждую чёрточку тела.
Видимо, мне удалось это сделать, потому что я и сейчас, спустя время, хорошо помню белоснежные зубы, ямочку на шее, родинки возле самых плеч, светлые волосы и как она смеётся.
Я почти захмелел, правда, непонятно от чего больше - от того ничтожного количества шампанского, или что со мной на равных разговаривает совершенно взрослая, красивая девушка.
Её лицо вдруг стало серьезным. Она придвинулась ко мне вплотную и мои ноги оказались меж её.
- Хочешь поцелую?- неожиданно спросила она и я почувствовал её дыхание совсем рядом.
Я замер, не в силах двигаться. Сердце мое глухо стучало, а мозг отказывался соображать.
Между тем, она пододвинулась ко мне ещё ближе и посмотрев по сторонам, сильно втянула мои губы.
Я понял, что умер, несмотря на то, что мне было всего 13 лет.
Вожатка целовалась по- взрослому, не как обычно целуют мама или бабушка.
Ссадину на губе к тому времени уже сильно раздуло и было больно. Но я мужественно терпел и мечтал лишь об одном, чтобы поцелуй продолжался вечно.
Я целовался впервые в жизни. Мне нравилось чувствовать нежность губ и мягкость языка самой красивой девушки на свете.
Я подумал, что никогда не угадал бы, где, когда и с кем это произойдет. Но то, что случилось, несомненно было самым лучшим событием в моей маленькой тринадцатилетней жизни, а возможно и всей жизни.
Потом она мягко отстранила меня от себя, и отвалившись в кресло, улыбаясь, стала смотреть в окно, как ни в чем не бывало.
Я плохо помню, как мы доехали. Оставшиеся дни в лагере я постоянно искал её взгляда. Сердце мое томилось в любовном ожидании. Я засыпал, представляя её , и просыпался с желанием увидеть Ларису.
Мне хотелось повторить тот поцелуй. Но повода или случая не было. Жизнь в лагере шла своим чередом, но всё происходящее стало неинтересным и потеряло всякий смысл. Впрочем, как и Светка.
Иногда Лора видела меня и делала вид, что не замечает, иногда подолгу я чувствовал её взгляд на себе. Или мне так казалось. Я украдкой следил за ней. Мне нравилось в Ларисе всё. Я ловил себя на мысли, что ищу глазами её белую рубашку с закатанными рукавами, её светлые волосы и звонкий смех. Я рассматривал её спортивную, загорелую фигуру, руки с веснушками, туфли с застёжками и жалел, что смена вот- вот закончится.
Мысленно, я всё возвращался и возвращался в тот день и в тот самый автобус.
Больше всего меня пугала мысль, как мне жить дальше, после окончания смены.
***
В городе нас выгрузили из автобуса и все побежали к родителям. Отец считал меня взрослым и не пришел встречать. Я стоял с рюкзаком и больше всего на свете хотел проститься с Ларисой. Я смотрел, как её все обнимают на прощание, а сердце опять глухо стучало в груди. Я умирал второй раз за лето.
Лариса увидела меня и почти подбежала ко мне.
- Зачем ты рвёшь мне сердце ? - сказала она и ещё больше стала похожа на Мерлин Монро.
Я не знал, что сказать, а она развязала свой галстук и ловко повязала
на моей шее, приговаривая, чуть смеясь:
- Как повяжешь галстук - береги его ..
Когда закончила, быстро поцеловала в губы, крепко зажав мою голову руками, но поцеловала уже не так, как тогда в автобусе.
- Будешь помнить меня, пионер? - спросила она.
Я быстро закивал головой.
- Надо отвечать -" Всегда готов"!
Она засмеялась, и убежала к своим друзьям, которые ждали её на другой стороне площади. Я впервые узнал, что такое тяжесть расставания и ревность..
Галстук вкусно пах ароматом её тела, парфюмерии и ещё чего то близкого и ставшего мне родными. Пока ехал домой, всю дорогу пытался уловить будоражащий запах.
Сейчас, когда меня спрашивают про любовь, мне почему то всегда вспоминаются море, тот пионерский галстук, жаркие и сочные губы самой красивой пионервожатой со вкусом шампанского в стареньком автобусе, под маленькими белыми облачками - барашками..
Я помню тот день, как сейчас.
Спустя много лет, понимаю, что поцелуй был ради Светки. Чтобы я не расстраивался и не огорчался.
Возможно, Светка и вправду, не стоила меня..
Но где- то в глубине души, очень хочется верить, что Мерлин Монро тоже могла вот так запросто влюбиться в того мальчика с разбитой губой...
( С) Рустем Шарафисламов.