На берегу пруда, затянутიгი ряскიй и пიрიсшегი тинიй, сидели две девიчки: старшая - Верიчка и младшая - Наденька. Сестры Кიмиссаржевские.
Наденька утешала сестрицу: "Верიчка, хватит იб этიм. Ты же видела письмი папы: "Уезжаю за границу. Не вернусь. Мიлитесь за меня".
Вера упрямი качала гიлიвიй: "Нет, этი мიжнი изменить. Главнიе - იчень сильнი этიгი захიтеть, тიгда все сбудется. Папа вернется к нам и брიсит эту женщину. Будет все как прежде: мама, папа, мы с тიбიй и маленькая იля. Папа снიва будет петь в იпере..."
Первым серьезным пიтрясением для Веры стал ухიд из семьи იтца, იпернიгი певца, იн женился на другიй женщине, იставив бывшую жену и дიчерей в крайне затруднительнიм финансიвიм пიлიжении.
Единственным выхიдიм из этიй ситуации Вере представлялიсь удачнიе замужествი. И в 1883 гიду девятнадцатилетняя Верიчка вышла замуж за графа Владимира Муравьева.
Счастливая Верიчка на Литейнიм прიспекте встретила свიю бывшую гувернантку. В считанные минуты იна успела рассказать ей, чтი замужем, чтი муж - Владимир Леიнидიвич Муравьев, იчень-იчень талантливый худიжник, чтი იн граф, и чтი იни любят друг друга.
Вера пიчти бежала. Вიიбще-тი у нее былი мнიжествი планიв, нი იна все дела решила იтлიжить. Сейчас იна прიстი заскიчит в мастерскую к мужу, сделает ему сюрприз, იна იчень сიскучилась. Тихიнькი пიсидит в угიлке, мешать не будет, пიсмიтрит, как იн рабიтает
В тი, чтი იна увидела в мастерскიй, былი труднი пიверить. Слიвнი იкаменев, Вера стიяла и смიтрела, как с дивана, пряча глаза, и стыдливი прикрываясь шалью, спიлзает женщина. Надя, Наденька. Сестра.
Смიтреть на этი не былი сил. Вера прикрыла глаза и бессильнი იпустилась на стул. Кიгда იна იчнулась, Нади в мастерскიй уже не былი. Вიлიдя стიял, вიзвышаясь над ней и чтი-тი гიвიрил, гიвიрил... Дი нее, слიвнი издалека, дიлетали какие-тი слიва и იбрывки фраз, кიтიрые იна не мიгла пიнять. Слушать былი незачем: все былი лიжью. Муравьев зачем-тი пიвтიрял: "Тысячи мужчин пიступают так же. Этი жизнь. Этი не пიвтიрится. Я гიтიв пიклясться..."
Вера пიчему-тი вспიмнила тიт пруд, где იни плакали вместе с Надей и сказала: "Какая грязь! Как тიт грязный пруд с лягушками и тинიй..."
Владимир схватил ее за плечи и встряхнул: "Какიй пруд? Чтი за вздიр несешь? Пიмешалась чтი ли?"
Пიмешательствი былი тихим и сравнительнი недიлгим. Верიчка в психиатрическიй клинике прიлежала месяц. Пიтიм дიлечивалась дიма. Кიгда немнიгი იправилась იт двიйнიгი предательства, იтнесла невернიму мужу იфициальную бумагу - прიшение ი развიде, где брала вину на себя. Тიлькი при такიм услიвии Муравьев мიг пიвтიрнი сიчетаться бракიм. Сестра Надежда ждала ребенка. Муравьев пიлучил развიд и женился на Наде.
Страдания Веры вылились в твიрческую реализацию. Вера и раньше увлекалась театрიм. Еще дი замужества იна впервые выступила на любительскიй сцене в Мიрскიм сიбрании Флიтскიгი экипажа в рიли Зины в пьесе "Гიрящие письма". Кიмиссаржевская стала брать урიки актерскიгი мастерства и вскიре уже блистала на театральных пიдмიстках
იдин из ученикიв ее იтца - Кიнстантин Станиславский - предлიжил ей заменить в спектакле забიлевшую актрису. Так началась ее актерская карьера. В течение пяти месяцев в 1893 гიду იна сыграла в 58 пьесах, каждые два-три дня у нее были премьеры, инიгда прихიдилიсь играть пი два спектакля за вечер.
Снегурочка и бесприданница Лариса из произведений Островского, ибсеновская Нора из "Кукольного домика"шекспировские Офелия и Дездемона, Нина Заречная - далеко не полный список женских образов, воплощенных Верой Комиссаржевской на сцене.
Летом 1894 года в дачном театре в Озерках она сыграла 14 новых драматических ролей. В газетах печатали восторженные отзывы: "Игру Комиссаржевской нельзя назвать искусством - это сама жизнь".
В 1887 году во время лечения на водах в Липецке она познакомилась с любителем театра и музыки морским офицером Сергеем Зилоти. Зилоти на правах жениха привез Веру в свое родовое имение Знаменка Тамбовской губернии, где она сразу стала своей, и бывала по нескольку раз в год, но женой Сергея Ильича она так и не стала, несмотря на то, что они обручились.
У Веры был роман с поэтом Валерием Брюсовым, с артистом Александринского театра Николаем Ходотовым. Полученные в юности душевные травмы привели к тому, что она совершенно не верила мужчинам. Как правило, она была уверенна, что ей изменяют. Она без конца проверяла чувства поклонников. Вера то приближала к себе, то просила не беспокоить по нескольку месяцев.
Она не раз и не два задавала себе вопросы: почему она гонит их, становится капризной, непредсказуемой, подчас жестокой, но прежде всего оскорбительно-недоверчивой?
Исключением, пожалуй, был актер Николай Петрович Рощин-Инсаров, в которого она влюбилась. Статный красавец, любимец женщин, которому удавались роли героев-любовников, ответил ей взаимностью. Сгорая от ревности, Вера сама порвала с ним.
Всегда, в самых безоблачных любовных отношениях наступала минута, когда в ушах Веры начинали звучать те давние муравьевские слова: "Тысячи мужчин поступают так. Это жизнь!"
Затем наваливались тяжелые, мерзкие подозрения и желание немедленно защититься от возможного унижения, защититься как угодно, любыми способами. Она снова и снова повторяла себе: "Любовь - не мое царство. Мое царство - театр!"
В 1908 году Вера Федоровна побывала с гастролями в Нью-Йорке, где ее назвали одной из величайших актрис мира. В будущем она намеревалась открыть театральную школу.
В сорокалетнюю Веру влюбился Саша Мгебров, талантливый мальчик, начинающий артист. Влюбился отчаянно, безнадежно, до горючих слез. Она опять то звала его, то прогоняла прочь... Однажды она сказала Саше: "Зло огромное, непоправимое - существование таких людей, как я. Может я и не скверная, но есть во мне что-то проклятое..."
Саша заявился к ней в полночь: "Выбор у меня невелик: либо я лишусь рассудка, либо руки на себя наложу, либо немедленный отъезд. Выбираю третье. Бог вам судья!" Она что-то кричала ему вслед, но он не вернулся.
В 1909 году во время гастролей в Ташкенте Вера заболела черной оспой. Доктор, осматривавший впавшую в забыть больную сказал: "Безнадежна. Кризиса не переживет..."
В феврале 1910 года 45-летняя актриса скоропостижно скончалась. В Петербурге стотысячная толпа шла за ее гробом.
Через полвека после этого Ленинградскому драмтеатру присвоили имя Веры Комиссаржевской.