Часть двадцать третья.
Антон остался с Леной, а остальные посетители пошли на выход, понимающе улыбаясь. Рассаживаясь по машинам, попрощались и поехали по домам. Родители Антона отправились в Сосновское без сына. Нина Ивановна была довольна тем, что познакомилась с родителями Лены, они произвели на нее хорошее впечатление. Все пазлы складывались: их Антоша нашел свою половинку.
- Алеш, как ты думаешь, что-нибудь получится у Антона с Леной? Я считаю, что они друг другу подходят. Вот только, что он будет в ближайшее время делать? Вижу, что он влюблен и оставлять Лену в такой ситуации не захочет. А как же работа? Через четыре дня он должен быть там.
- Позвонит, отпуск за свой счёт попросит или отгулы. Что-нибудь придумаем.
Алексей Петрович включил поворотник и машина повернула с трассы на Сосновское. Зимний день уже катился потихоньку к финишу, супруги успели в городе обойти десяток магазинов и затариться на неделю. У ворот их встречали Пират с Персиком. Они выросли вместе и между ними была нежная дружба и взаимопонимание. Пират крутил хвостом, как вертолет пропеллером, и радостно гавкал, а Персик ходил восьмёркой у него между лап, тёрся рыжей шубкой и усатыми щечками о шерсть пса.
А в это время сын Семеновых выходил из больницы. Начался тихий час и его выпроводила суровая медсестра:
- Молодой человек, пора и честь знать! Дайте отдохнуть больным! Покиньте палату!
Он поцеловал девушку и вышел. В трамвае под мерный стук колёс Антон задумался о своем положении. Он явно попал в переплет: скоро надо на работу, как оставить Лену, тем более, что он чувствовал себя виноватым? Надо позвонить Пашке, вот что! Хоть посоветоваться с другом.
Заходя в подъезд, он столкнулся с соседкой Людмилой Георгиевной. Она выносила мусорное ведро.
Антон поздоровался и придержал дверь, ожидая, когда соседка пройдет. А она остановилась, ухватилась за его рукав:
- Антош, я все думала, где я видела того типа, что ковырялся в твоём дверном замке. И вспомнила! Это же тот самый, что летом к вам приезжал на красной машине! Как я могла его не узнать? Ну да, он же был летом без куртки, без шапки. Но я его все равно вспомнила. Ты должен его знать.
- Конечно, Людмила Георгиевна! Как мне не знать? Это же молодой муж моей бывшей жены Иры.
- А чего ему было нужно у тебя? Да ведь он не один был, с соплячкой какой-то! Вот бесстыдник! И ведь с ключами припёрся, хорошо, что твой папа замок поменял!
- Не знаю, да и знать не хочу! Он и в Москве в мою квартиру пожаловал в мое отсутствие, за микроволновкой явился. Мне уже надоел этот нахальный товарищ. Милицию вызывайте, если ещё раз появится, только я думаю, что побоится теперь.
Зайдя в квартиру, раздевшись, Антон достал мобильник, позвонил товарищу в Москву и рассказал, что приключилось с Леной. Паша, оказывается, уже всё знал от Сони, сказал ещё, что он на месте Антона ехал бы на работу, ведь слияние после Нового года обещали и последствия этого непредсказуемы.
Почесал Антон затылок и решил не форсировать события:
- Ну, что ж? Будем решать проблемы по мере их поступления. Посмотрим, как нога будет срастаться, - думал он.
Родители Лены, приехав домой, решили всё-таки поставить в известность бабушку Марию Егоровну, мать Анны Павловны. Позвонили:
- Мама, ты только не волнуйся. Наша Лена ногу сломала, на саночках прокатилась наша девочка так "удачно!" Ты не переживай, ей гипс наложили, случай несложный, обещали через неделю домой отпустить. Мы с Димой завтра к тебе приедем. Ты там творожок для Леночки приготовь, молочка баночку. Ей сейчас кальций нужен, чтобы косточки срастались побыстрее, а что может быть лучше козьего молочка в таком случае?
- Чувствовало мое сердце, что с ней что-то стряслось, с моей ягодкой! Вот ведь егоза! А у меня как раз молоко заквашено, сейчас откину, к завтрашнему дню и творожок поспеет. Во сколько ждать вас завтра?
- Так уж после обеда, я думаю. С утра к одиннадцати съездим в больницу к Лене, а потом уж к тебе.
Мария Егоровна, поговорив с дочерью, подошла к иконам:
- Спаси и сохрани, Господи, рабу Божью Елену, помоги, Пресвятая Богородица! - бабушка принялась горячо молиться, низко кланяясь, прочитала все молитвы, которые помнила. Охая, встала с колен и пошла на кухню откидывать творог, лекарство для внученьки. Вокруг нее вертелась трёхцветная кошка Мурка, она мурлыкала, заглядывая бабушке в глаза, оправдывая свою кличку. Мария Егоровна достала из холодильника рыбешку и положила на блюдечко:
- Ешь, хитруша, знаю, что не отстанешь ведь. Вот ведь, Мурка, какая беда с нашей Леночкой приключилась, ноженьку сломала наша ягодка! Надо мне завтра с дочкой и зятем съездить в город, навестить девочку. Останешься за хозяйку дома, а за козочками соседка присмотрит.
Она сняла со стены сито, застрелила его чистенькой марлей, поставила сито на кастрюлю и осторожно перелила содержимое другой кастрюли, в которой грела свернувшееся молоко, на марлю, приподнимая ее края вверх. Сыворотка весело побежала в кастрюлю.
- Ну вот, завтра творожок будет готов. Половину на сырники, а остальное положу в контейнер и Леночке отвезем. Пирожков затею сейчас, и дочка с зятем поедят, и внученьке достанется.
Позвонила внучке, пожурила ее за обман. Но она понимала, что Лена не хотела её расстраивать, пожалела бабку.
Вот такой получился расклад. Только про Лену ничего не рассказали. А Лена перезнакомилась с соседками по палате. Одна из них, Надя, поскользнулась на переходе, упала и сломала руку, как Семён Семеныч Горбунков. А другую, Машу, сбила маршрутка, пострадала ее голова. Женщины были старше девушки, опекали ее, предлагали деликатесы, принесенные им родными. Лена благодарила и отказывалась, есть ей не хотелось. Она лежала и с грустью поглядывала на парочку костылей, стоящих около её кровати, прислонившись к батарее. Ей предстояло ходить с их помощью целый месяц (по крайней мере). В травматологии закончился тихий час. Лена села на кровати, спустила здоровую ногу, потом с помощью рук тихонько стащила вниз загипсованную конечность, взяла костыли. Соседки ринулись ей помогать. Все вместе подняли девушку, поставили на ноги. Лена приладила костыли под мышки и сделала шаг.
