Таких рассказов после Великой Отечественной было множество. И я не раз слышала подобные истории из разных источников, да оконцовки у этих повествований были разные: чаще трагические, иногда хорошие, а иной раз даже весёлые. Моя тётушка историю эту слышала от её тёти Маши, теперь пришло время рассказать её на страницах моего дневника...
Приветствую путника, чудом зашедшего на мою страницу!
Мои постоянные читатели уже знакомы с правдивыми рассказами моей любимой тетушки, которая проживает в г. Ангарске Иркутской области. Зовут ее Антонина Алексеевна, ей 62 года и она пишет чистую правду. Иногда ее правдивые истории с налетом мистики, а иногда – простые, лёгкие и веселые повествования о том, что происходило с ней или ее знакомыми.
Далее идёт повествование ТОНИ.
Может быль, а может небыль, может явь, а может сон…. Старые люди сказывали, а верить, нет ли – дело каждого. Но тетя Маша уверяла, что сие чистая правда.
Случилась эта история в теперь уже далёкие годы, в конце во.йны, в одной из деревень Рязанской области. Многие тогда получали пох.оронки. И вот одна молодая женщина тоже получила.
Звали её Нюра. Была она высокой, статной женщиной, как говорится, всё при ней: рост, стать, волос да голос. Работящая была! С мужем Иваном они поженились незадолго до вой.ны. Иван тоже красавцем был, на жену свою наглядеться не мог. При помощи родни дом добротный справил.Построили дом, и привёл он в тот дом молодую жену хозяйкой. Живи да радуйся! А как солнце к закату клонится, все на реку ее звал к заводи тихой, где любили бывать еще неженатыми, где мелкая рябь на воде, да закатное солнце редкими бликами играет. Но только не успели они ни нарадоваться друг дружкой, ни деток нажить – во.йна началась и ушел на фронт Иван. Так и ушёл в 41-м… Сначала писал, а потом письма приходить перестали. А затем она и вовсе по.хоронку получила.
Все плакала и плакала Нюра, горевала очень, Ваню своего вспоминала, да слезы лила. Родные старались поддержать ее, утешить, разговорить, да впустую. Время шло, а Нюра, как увязла в горе своем: людей чураться стала, разговаривала нехотя, даже свою близкую подругу, с которой с самого детства тайнами делились, встречать стала с холодком. Та и навязываться перестала. Все Нюру жалели, однако, оставалось только ждать, что пройдет время… , а время, как известно, лечит… Но та будто каменной стала, уже никто слез её не видел, но не видел и улыбки…
И вдруг как будто подменили Нюру, голову подняла, спину выпрямила и ходит по селу походкой уверенной. В разговоры вступала хоть и неохотно, но все-таки… Радовались родные и друзья, да только недолго.
Стала Нюра чахнуть и сохнуть: лицом серА, под глазами синяки, волос жидкий паклей свалялся, отощала, еле ноги передвигает. Женщины спрашивают, что с ней происходит, а она вымученно улыбается и отвечает, что все, мол, хорошо у нее.
Только той подруге близкой, с которой с самого детства тайнами делились, совсем такой ответ не понравился, и с самого утра, только скот проводили в стадо, схватила она её за руку и силком утащила к той заводи, которую Нюра с Иваном так любили. К той самой заводи, где мелкая рябь на воде и где рассветное солнце щедро бликами играет. На траву усадила и ответа потребовала. Нюра на дорогом для сердца месте и открылась близкой подруге, что муж к ней каждую ночь приходит. Он-де рассказал, что напутало командование, по ошибке его в погибшие записали, он там в историю какую-то влип. А теперь Иван командованию написал, как все было, и как только там разберутся, ему медаль дадут, потому как воевал он геройски, тогда и вернется он к ней героем, только подождать надо и никому про него не сказывать, потому что он все-таки опасается ареста. Приходит к ней каждую ночь через задние огороды, ни ест, ни пьет…, а только …. любит ее по всей ночи, под утро же снова уходит. Взяла Нюра с подруги слово хранить тайну. А сама уж на покойницу стала похожа.
Заподозрила подруга неладное и решила посмотреть за ней. Увидела она, как Нюра ночью дверь открыла, вышла, потом быстро вернулась, и никто не заходил больше в дом. Наутро спросила она у Нюры, приходил ли к ней ночью Иван. «Конечно, – улыбается та, – он теперь каждую ночь со мной!»
Подруга слова своего не сдержала, рассказала про всё бабам взрослым, поняли сразу те, в чём тут дело.
И как смеркаться стало, пришли к Нюре в избу трое женщин – гости незваные, она их пускать не хотела, да они и не просили позволения. Привязали ее к кровати, ставни на окнах закрыли, да занавесили окна-то, двери на крючки-замки позакрывали. Нюра бьется, кричит, гонит их, а они на неё и внимания не обращают, знай себе, кресты рисуют на окнах, дверях, стенах и всё вокруг святой водой окропляют. Да с молитвами все: кто псалмы читает, кто Богородице поёт.
Ночка страшной выдалась! В полночь затрясся дом, ходуном заходил, а бабы с испугу пуще прежнего молиться стали. Задрожали ставни, заскрипела, застонала крыша, дверь, того и гляди, с задвижки слетит, по стеклу оконному скрежет пошёл, Нюра бьется, кричит, словами непристойными ругается, веревки зубами разгрызть пытается, аж посинела вся… И услышали они голос страшный, скрипучий да воющий: «Догадались!!! Да только не жить ей теперь уже… моя она…», – и всё стихло. А Нюра, бедняжка, как в не в себе стала: смотрит- не видит, говорят- не слышит. На рассвете покинули женщины дом, и Нюру с собой забрали. В тот же день отвезли ее к знакомому священнику в город и рассказали ему всё, что было. А там уж священник подхватил ее и повез в монастырь какой-то.
Это бес приходил к убитой горем вдове под видом её покойного мужа.
Долго не появлялась Нюра в деревне, а потом приехала к родственникам. Красавицей прежней вернулась, как и прежде, всё при ней: рост, стать, волос да голос. Набожной очень стала. Подругу свою благодарила, рассказала, как отмаливали ее в монастыре, и что творилось там страшное, только подробностей рассказывать не стала.
Продала Нюра дом, устроилась работать на завод в большом городе, но всё думала в монашки податься. Как дальше сложилась ее жизнь – история умалчивает, тетя Маша рассказывала, что люди говорили, что ушла она все-таки в монастырь, другие – что замуж вышла и ребятенка родила, но мы верим, что, в любом случае, у Нюры все хорошо сложилось. С Богом-то везде хорошо.
P.S. Тетя Маша говорила, что если близкий человек покидает этот мир, значит на то воля Божья. А без Господа никто на землю не приходит и никто не уходит. Убиваться и плакать нельзя, молиться надо. Обязательно надо молиться за упокой души родных покинувших нас! А если не молиться, тосковать да на Господа обижаться, что не по твоей воле ОН сделал, тут можно на себя большую беду накликать.
Друзья, напишите, что вы думаете об этом случае? Расскажите свои истории, если с вами или вашими знакомыми случалось необъяснимое.
И прошу поддержать щедрым лайком и добрым комментарием рассказ моей тётушки!))))
Ваша Премудрая.