Лариска была самой беспутной девкой в классе. Ни девчонкой, ни девушкой, а именно девкой в самом нехорошем смысле этого слова. Казалось, только парни интересовали ее с самого момента созревания, лет с двенадцати.
Как только Лариса стала девушкой, она стала этим всем активно пользоваться. Откуда ее только не вытаскивали: и из кабин дальнобойщиков, и на полпути в Москву, и из придорожных кафе.
Дело было в небольшом поселке, и каждый выживает, как мог. И да, многие девчонки перешагивали через самих себя, лишь бы выбраться отсюда. Но Лариса никуда выбираться не собиралась, она, казалось, кайфовала от процесса.
Росла она без отца, а значит, приструнить ее было некому. А мать не справлялась с дочкой, она была женщиной хрупкой, миниатюрной. Лариса переросла мать еще в седьмом классе. Девушка она была крупная и рослая, видать по всему в отца.
А уж к окончанию школы, она была на голову выше матери и раза в два потолще. Что она могла с ней сделать? Уж сколько раз несчастную женщину вызывали на поселковый совет по поводу поведения Ларисы.
Все вокруг понимали, что мать ничего не сможет с ней сделать. Но все также и понимали, что молчать нельзя, надо провести собрание и поставить галочку. Дескать взяли на контроль, проработали и т.д.
«Хорошо, я с ней поговорю», вяло отвечала уставшая женщина. «Но вы же мать!», - говорили ей. «Да, я же мать», - вяло и незаинтересованно отвечала она. На том все и заканчивалось. Вряд ли она разговаривала с дочерью. Мать оставила эти попытки как раз тогда, когда Лариса стала выше ее ростом.
Собрание расходилось и жизнь продолжалась своим чередом до той поры, пока какая-нибудь сельчанка не приходила жаловаться на Ларису, что та разрушает семью. И все повторялось. «Послушайте, мне что ей одно место зашить, чтобы все успокоились? Что мне делать? В конце концов, держите своих мужиков при себе.
Я тоже могу пожаловаться на то, что они мою бедную дочку соблазняют», - сказала однажды мать Ларисы. С той поры женщину оставили в покое, а Лариса продолжала шляться по мужикам. И как водится в таких случаях, естественно, забеременела. Слава Богу, она тогда уже была совершеннолетняя.
Лариса родила девочку прехорошенькую. Пол села схватилось за голову: «А вдруг моя?», вторая половина села с облегчением вздохнула: «Слава Богу, не моя».
Рождение ребенка, казалось, ну немного остепенило Ларису, но это только казалось и не очень надолго. Как только она перестала кормить девочку грудью, тут уже ударилась в гульбище.
И только потом мать Ларисы узнала, что та специально и перевязки делала и даже какие-то лекарства пила, чтобы молоко быстрее пропало. С такой хорошенькой дочкой, казалось бы, сиди дома, да занимайся ребенком. Но нет, Лариса оставила дочку матери и вообще подалась на юга. Вернулась только через год.
Девочка и расплакалась, не узнала собственную мать, думала, тетя чужая пришла. В общем то, Лариса не обиделась, только рассмеялась, не было у нее тяги к девочке.
А бабушка воспитывала внучку на свой лад, уж больно она боялась, чтобы внучка не выросла такой же, как и Лариса, а потому старалась как можно больше ограничивать общение девочки с людьми.
Она все больше водила девочку в лес на речку поближе к природе. Так вот Марьяна, так звали девочку, и выросла почти в лесу.
Она, конечно, не шарахалась от людей, как могли бы многие подумать, просто очень много времени проводила в лесу. Там ей было гораздо более интересно, чем с людьми. Сначала Марьяна туда с бабушкой ходила, а потом, когда старушка умерла, стала ходить в лес одна. А кто ее остановит?
Лариске было не до дочери. Скромно, оплакав кончину матери, Лариса вернулась к своему любимому занятию. Она устраивала личную жизнь. И надо же было такому случиться, чтобы как раз в то время, она наконец-то встретила любовь всей своей жизни.
Он работал дальнобойщиком, жил в городе и всякий раз, отправляясь в рейс и возвращаясь домой, делал крюк трассы, заезжая к Ларисе. Впрочем, домой она его пока не приглашала, встречались на стоянке.
Так Ларисе было привычнее, да и дома была Марьяна. А вот о ее существовании, она почему-то забыла упомянуть Петру, так звали ее воздыхателя. И вот однажды Петр сообщил Ларисе, что наконец-то развелся с постылой женой и хочет подарить Ларисе свое сердце и надеть колечко на палец.
Вот только жить придется переехать к ней, потому как городскую квартиру он оставил жене и сыну. Ну что ж, дело за малым. Осталось только рассказать Петру, что дома то они будут жить не одни, а с маленькой девочкой. И вот тут - то Лариса струхнула.
Ну, а как, Петру не понравится, что у нее ребенок есть? А если он жениться передумает? Ну, а кто ее еще замуж возьмет. Марьяну хоронили в очень красивом белоснежном платье. Директор универмага, в котором оно висело на витрине, на зависть всем девчонкам поселка, отдал его за так, в виде благодарности.
Стараниями бабушки, Марьяну мало знали в поселке, но все равно кое-кто пришел. Люди перешептывались: «А как так могло случиться, что здоровенькая девочка скончалась?». Подойдя к гробу прощаться, кто-то заметил, что из гроба раздается какой-то странный стон.
Кому-то в голову пришла идея приподнять то самое красивое платье, вроде стоны шли из-под него. И как только жители это сделали, они обомлели. Под платьем у девочки лежал маленький волчонок.
Откуда он взялся? Как? Как он попал в гроб, так еще и под платье? И тут все вспомнили, как совсем недавно, еще перед смертью, бабушка Марьяны рассказывала, что внучка приютила маленького волчонка и ведь притащила же домой.
Он такой маленький, словно задохлик. Марьяна его сама выхаживала, так еще и от матери прятала так, что Лариса ни сном, ни духом не знала, что у нее в сарае волчонок жил.
Никто не верил особо старушке, думали, что это она уже перед смертью бредит. А вот надо же, у покойницы девочки под платьем волчонок, так и маленький такой, что сложно представить, каким же она его подобрала в лесу.
Наверное, малыш не смог смириться с потерей своей хозяйки и забрался ночью или под утро к ней в гроб. А пока там люди с волчонком возились, вдруг услышали кашель. Обернулись, а это Марьяна кашляет.
Да что там кашляет? Она уже в гробу лежит и искренне не понимает что происходит и что она делает. Не все могли выдержать такое зрелище, как воскрешение покойного ребенка. А кое-кто так и в обморок упал.
Это была Лариса, которая так и на похоронах не хотела присутствовать. «Ну вот вы сами подумайте, - как говорила она, Что я буду там делать?», странные вопросы, когда у тебя дочь малолетнюю хоронят. Так что делать?
Стоять будешь. Вот она и стояла, а когда волчонка достали, так же как и все при балдела. Она же не знала о его существовании вообще. А когда Марьяна закашляла и села в гробу, Лариса и бухнулась в обморок.
Ничего странного, гораздо более странно было ее поведение сразу после. Вместо того чтобы радоваться и благодарить Господа за такое чудесное спасение, Лариса стала на коленях просить прощения у дочери и у всех собравшихся людей. Как оказалось, не зря люди сомневались в том, что на полном здравии умирает маленькая девочка.
Это Лариса подсыпала ребенку то ли отраву, то ли снотворное, которое еще от бабушки досталось. Вот оно и подействовало слабо, срок годности уже прошел. Старушки любят хранить все то, что нужно было выбросить.
А все из-за Петра, она боялась, что он узнает о дочери и бросит ее, потому и решила избавиться от единственной дочери таким чудовищным и варварским способом.
И если бы не волчонок, который спас девочку своим стоном, кто знает, как бы трагично это все могло закончиться. Удивляет реакция Петра, который был в шоке от происходящего.
Он и представить не мог, что мать может так поступить с ребенком. И все ради него, все ради обещанной женитьбы. Тот написал ходатайство и удочерил Марьяну.
Ему даже пришлось помириться с женой. «Кажется, ей нужна мама», - сказал Петр, когда вошел к бывшей жене домой вместе с Марьяной. «А ему нужен хороший хозяин и твердое воспитание, поможешь?», - спросил Петр у сына и достал из-за пазухи того самого волчонка. Лариса сошла с ума, ее поместили в дом для душевнобольных.
Говорят, есть такое заболевание – бешенство кое-чего, того самого места у женщин, на которое Лариса была слаба. Вылечат ее или нет – неизвестно. Говорят и в клинике она дала жару.
В полнолуние Лариса открывала окно и представляла, что она принцесса, заточенная в башне. «Принц, спаси меня! Я уже прыгаю», - кричала она.