На хуторе, где осталось всего два жилых дома, коротают век потомки строителей социализма.
РИА «Воронеж» продолжает серию публикаций о последних жителях умирающих деревень Воронежской области. Журналисты пытаются понять, почему пустеют некогда густонаселенные хутора и деревни, как живут там сегодня последние их обитатели, и останутся ли они хотя бы точками на карте через десяток-другой лет. Корреспонденты РИА «Воронеж» отправились на хутор Вершина Россошанского района.
Вниз – к Вершине
Умирающий хуторок Вершина Украинского сельского поселения расположен вовсе не на высоте, а в низине. Между двумя улицами Юннатов и Олега Кошевого – заросший камышом бывший ставок. Так в здешних местах и на Украине называют пруды. Вокруг хуторка на холмах – густо застроенные дачные участки, которые раздавало в 90-х одно из россошанских предприятий. До хутора Украинский, где есть медпункт и магазин, от Вершины напрямую около трех километров. Только ни один из трех последних обитателей Вершины уже не пройдет этот путь самостоятельно.
На хуторе живет семья пенсионеров Шафоростовых. Пока 79-летний Иван Борисович один: его супруга Нина Стефановна из-за высокого давления после инсульта попала в больницу. Рядом с голубым домиком Шафоростовых – такого же цвета хатка 75-летней Таисии Тихоновны Красноруцкой. И Шафоростовы, и Красноруцкие родом с хутора Верхний Киев, до которого от Вершины десять километров. В начале 60-х обе семьи переехали на Вершину, купили домики, пошли работать в колхоз «Имени XIX партсъезда».
– По нашим данным, хутор основали в 30-х годах переселенцы с соседних хуторов – тут была свободная земля, много места, – рассказала глава Украинского сельского поселения Елена Венжега. – Сначала появилась сельхозартель, потом колхоз. Название «Вершина» происходит не от «высоты», а, скорее всего, от слова «вершить» – то есть делать что-то значимое, важное. Вот тут, на Вершине, и пытались строить социализм первые переселенцы.
Последние старики Вершины доживают свой век возле некогда полноводного, но пересохшего ставка и в сотне метров от кладбища, где покоится не одно поколение хуторян.
У Таисии Тихоновны трое детей, четыре внука и один правнук, все живут в Россоши – в 20 километрах от хутора. Дети зовут ее переехать в комфорт, но Красноруцкая упирается как может.
– С 1961 года – того самого, как мы с мужем переехали сюда и купили хатку, я от родного куреня больше, чем на день не уезжала, – говорит Таисия Тихоновна. – Всю жизнь проработала в колхозе дояркой, но ни разу не была на море, по путевкам никуда не ездила. Чего ж мне теперь в городе делать, когда тут у меня 40 соток земли – сад, огород, куры. Я уже и место себе на кладбище нашем присмотрела – рядом с мужем лягу. Детям наказала – хоронить меня именно здесь, в ста метрах от дома, в котором прожила всю жизнь.
Супруг Таисии Тихоновны Василий погиб 36-летним в 1977 году – его убило током на работе. Жене пришлось одной поднимать детей.
Домик пенсионерки, сад и огород в образцовом порядке – даже советская стиральная машина 1971 года выпуска работает исправно, насос качает воду из колодца, куры несут яйца, а гончая собака Лада, с которой ее сын Николай, приезжая к матери из Россоши, иногда ходит на охоту, лаем отпугивает непрошеных гостей.
– На хутор Украинский в магазин я хожу редко, – говорит хозяйка. – Дети и внуки приезжают из Россоши раз в неделю, привозят продукты, звонят каждый день, справляются, как я, зовут к себе. А куда я отсюда денусь? Только на кладбище, как срок подойдет.
Погост у порога
Сосед Таисии Тихоновны Иван Борисович точно знает, когда Вершина стала пустеть – как не знать видному трактористу, обладателю десятка почетных грамот и наград. Но свою жену – знатную доярку Нину Стефановну – он все равно не переплюнул: в 1982 году за высокие надои ее наградили Орденом Трудового Красного знамени. Портреты супругов не сходили с районной доски почета. А нынче – она в больнице, он на хозяйстве на своей умирающей родине.
– В начале 80-х началось укрупнение колхозов. Наших 110 хуторских коров передали на ферму хутора Украинского, а здешнюю ликвидировали. Работы на хуторе не стало, вот и побежал народец поближе к цивилизации и асфальту. Мы втроем живем на Вершине меньше года: на другом конце такая же семья стариков была – умерли за полгода. Вот и кукуем теперь. Вы меня рядом с Таисией не особо снимайте, а то моя супруга из больницы вернется, спросит: «Ну что, старый, на соседку без меня потянуло?» – улыбается Иван Борисович.
У Шафоростовых двое детей, четверо внуков и правнук, все тоже живут в Россоши и зовут родителей переехать к ним – и тоже получают стандартный отказ:
– Куда мы денемся от своего прошлого. Здесь жили, здесь помрем, здесь нас и схоронят…
Последние старики Вершины по-своему присматривают за родовым кладбищем. Половина лежащих на участке 70 на 40 метров – их родня: Красноруцкие, Шафоростовы, Мерные. Кладбищенские «сферы влияния» строго поделены между живыми: каждую весну Таисия Тихоновна убирает один ряд могилок, Иван Борисович – другой, а на Пасху со всей России приезжают бывшие вершининцы и их дети, чтобы пообщаться с родными.
Ближайший к кладбищу дом полузаброшен, но прямо возле входной двери – надгробие. До погоста 50 метров, но возле дома явно отдельная могила.
– У дома есть хозяева, иногда приезжают прибраться, – говорит Таисия Тихоновна. – А могилка – по-моему, в начале 60-х, когда мы сюда только переехали, хозяева похоронили прямо возле порога двоих новорожденных детей. Раньше в наших краях было такое поверье – младенцев нельзя хоронить на кладбище, иначе они всех живых родственников за собой на тот свет позовут ухаживать за ними. Таких детей хоронили прямо во дворах, чтобы семья не разъединялась.
Иван Борисович шутит – мол, ничего, скоро на том свете все встретимся.
– Только мне бы напоследок хотелось бы еще в СССР пожить, – вздыхает пенсионер. – Эх, жизнь была – работали, как ишаки, днем и ночью, зато веселые все были, свадьбы играли на весь хутор, праздники у нас ого-го какие были! А нынче что? Телевизор хоть не включай – везде войны, трагедии, катастрофы. Мы с бабкой смотрим иной раз и плюемся – как тут молодым выживать в таком мире! А мы, старики, еще поскрипим. Главное – с будущим нашим все более-менее ясно. Мы с женой ляжем вот с этой стороны, Таисия – поближе к мужу. Главное, что и после смерти из родного хутора мы – ни ногой!
Автор текста: Леонид Шифрин
Дата публикации оригинала: 2015-09-28 22:29:58
