В центре Бородинского поля на холме стоит величественный монумент, привлекающий внимание всех посетителей и проезжающих мимо путников. Он увековечил память павших в «битве исполинской» и воздал славу воинам, изгнавшим неприятеля из пределов России и освободившим народы Европы.
Какова его история? Почему он установлен на этом месте?
В давние времена этот холм называли Красным. В Бородинской битве он стал именоваться Курганной высотой, «Большим редутом», Батареей Раевского. С его высоты можно увидеть центральную часть Бородинского поля: холмистую местность с пашнями, лесами и перелесками, изрезанную множеством оврагов с речками и ручьями. Воздух пропитан тишиной и покоем. Так было не всегда.
Долгие годы эти места служили западным форпостом всей русской земли. Много раз эту землю разоряли, но мирная жизнь здесь вновь возрождалась. В конце XVӀӀӀ века Бородинские земли принадлежали генерал-поручику Евдокиму Алексеевичу Щербинину – деду по материнской линии Дениса Васильевича Давыдова.
В достопамятном 1812 году это место было выбрано для генерального сражения с наполеоновской армией как позиция «одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно». Красный холм оказался в центре передовой линии русских войск, на нем возвели артиллерийское укрепление на 18 орудий. Как писал Д.В. Давыдов, «на пригорке, где некогда я резвился и мечтал, где я с алчностью читывал известия о завоевании Италии Суворовым, о перекатах грома русского оружия на границах Франции, – там закладывали редут Раевского; красивый лесок перед пригорком обращался в засеку и кипел егерями, как некогда стаей гончих собак, с которыми я носился по мхам и болотам. Всё переменилось!».
Мощное земляное укрепление, названное французами «Редутом смерти», сыграло важную роль в Бородинском сражении, состоявшимся 26 августа 1812 года.
В ходе битвы войска 4-го корпуса Евгения Богарне атаковали центр русской позиции, которую защищал 7-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Н.Н. Раевского. Артиллеристы и пехотинцы стойко оборонялись, проявляя чудеса храбрости, мужества и воинского искусства. Около 10 часов утра бригада генерала Бонами ворвалась в «фатальный редут». В этот критический момент начальник главного штаба 1-й Западной армии А.П. Ермолов вместе с начальником артиллерии русской армии А.И. Кутайсовым организовали контратаку и выбили противника с Курганной высоты. Раненый генерал Бонами был взят в плен. Генерал Кутайсов, которому шел 28-й год, погиб в этом бою.
Обескровленный корпус Раевского заменила 24-я пехотная дивизия. Около трех часов пополудни в атаку на батарею Раевского ринулась кавалерия генерала О. Коленкура. По батарее открыли огонь свыше 120 орудий наполеоновской артиллерии. В атаку двинулась итальянская и польская гвардейская пехота. Генерал О. Коленкур был убит у подножия русского укрепления, но комбинированная атака неприятеля завершилась успехом. Израненный штыками начальник дивизии генерал П.Г. Лихачев был взят в плен. Уцелевшие защитники отошли восточнее, за ручей Огник.
«Какие-то тусклые, неверные сумерки лежали над полем ужасов, над нивою смерти... Груды трупов человеческих и конских, множество распущенных по воле лошадей, множество действующих и подбитых пушек, размётанное оружие, лужи крови, тучи дыма - вот черты из общей картины поля Бородинского!» - писал участник «битвы гигантов» Ф.Н. Глинка.
Бородинское сражение, длившееся около 15 часов, стало крупнейшим сражением Отечественной войны 1812 года, а бой за Батарею Раевского – ярчайшим примером героизма и доблести русских солдат и офицеров.
Шли годы. На Бородинском поле возродилась мирная жизнь. Ежегодно в годовщину кровавой битвы в селе Бородино служили панихиды по воинам «за Веру, Царя и Отечество живот свой положившим»
Император Николай I своим указом от 7 августа 1835 г. повелел «воздвигнуть монументы на главнейших полях сражения вечно достопамятного 1812 года».
Департамент Генерального штаба к декабрю того же года представил доклад, в котором предлагалось 12 мест для установки памятников, разделённых на два класса. К первому классу относилось 5 памятников, включая Бородинский. Однако император принял иное решение: «Его величество высочайше повелеть соизволил: памятников воздвигать 16, разделив оные на три класса, в отношении к величине и форме, сообразно важности самих сражений или степени влияния оных на последовавшие за ними военные действия и с отнесением: к первому классу Бородино, ко второму – Тарутино, Малоярославец, Красный, Студянка, Клястицы, Смоленск, Полоцк, Чашники, Ковно и Кулаково; к третьему – деревня Салтановка, Городечно, Вязьма, Витебск и Кобрин». Бородинский монумент указано сделать самым большим, подчёркивая значимость Бородинского сражения в событиях Отечественной войны 1812 года. Памятники должны были изготавливаться не из гранита, а из чугуна по той причине, что гранитные месторождения находились слишком далеко от мест установки. Они могли иметь украшения и железную ограду. При каждом из них намечалось строительство домиков «для жительства инвалида, с двором и садом».
Академия Художеств провела публичные конкурсы, по итогам которых император Николай I одобрил проект, разработанный Антонио Адамини. Русский архитектор швейцарского происхождения, к тому моменту, был уже известным мастером. При его участии были построены Исаакиевский Собор и Александровская колонна, производилась перестройка Зимнего дворца в Петербурге.
Император утвердил все три вида монументов, предложенных А. Адамини. Памятники разных классов принципиальных архитектурно-конструкторских различий не имели, отличаясь лишь размером и богатством отделки. Они органично сочетали в себе очертания православного храма и обелиска. Каждый монумент представлял из себя часовню в форме величавого восьмигранного столпа, сужающегося кверху и завершающегося главой в виде булавы с золочёным православным крестом. Окончательные проекты каждого памятника и тексты надписей на них утверждались лично императором. На места установки памятников Министерство финансов летом 1836 года командировало полковника Генерального штаба Г.К. Яковлева для их окончательного уточнения, и 7 августа они были утверждены.
Наилучшим местом установки Бородинского монумента полковник Яковлев определил Батарею Раевского «на левой стороне дороги, едучи из Москвы в Смоленск». Он учитывал, что именно здесь происходили важнейшие военные события и памятник будет прекрасно виден с большой дороги, к тому же с этого места можно было обозревать окрестности на много верст. Годом раньше, в 1835 г., московский военный генерал-губернатор князь Д.В. Голицын выбрал место для памятника «в самом селе Бородино на большой дороге, где находится ныне постоялый двор». Яковлев посчитал необходимым описать в рапорте недостатки выбранного Голицыным места: низменный и узкий участок земли, ограниченный с одной стороны большой дорогой, с другой – речкой Колочью, к тому же не отмеченный никакими сражениями. Император Николай I в марте 1837 года окончательно остановил свой выбор на центральной батарее.
Закладка Бородинского монумента состоялась 9 мая 1837 года в присутствии военного генерал-губернатора князя Д.В. Голицына, гражданского губернатора Н.А. Небольсина, губернского предводителя дворянства графа А.И. Гудовича, чиновника Министерства финансов действительного статского советника П.С. Деменкова, на которого было возложено общее наблюдение за возведением памятника, многочисленных военных и гражданских чиновников, прибывших из Москвы и окрестных селений. В 10 часов утра все собрались в церкви Спаса Нерукотворного на Божественную литургию, которую совершил викарий Московской митрополии епископ Дмитровский Исидор. Затем крестный ход отправился к месту закладки памятника. Очевидцы рассказывали, что погода в тот день была ясная и после окончания торжества все гости приглашались на обед в дом помещицы Воейковой в селе Бородино.
Цесаревич Александр Николаевич посетил Бородинское поле летом 1837 года и 22 июня собственноручно заложил камень в фундамент памятника.
Осенью того же года Бородинское поместье по указу Николая I было приобретено в дар будущему императору Александру II.
О том, какое значение придавали современники этим событиям, можно судить по воспоминаниям участника Бородинской битвы Н.Т. Любенкова (1837 г.): «Пусть драгоценный этот памятник оживит воспоминания, пусть воины наши, узрев его, возбудятся еще большею ревностию и соделаются достойными на великие жертвы, пусть примиренные враги с тайным ропотом отойдут прочь. Завидя обелиск гигантам Европы, у них затмится мысль нового вторжения в Россию, где громовые кары их настигли».
Начались работы по изготовлению памятника, порученные Александровскому литейному заводу. К 21 июля 1837 года все детали были отлиты и через месяц части Бородинского памятника, весом 18710 пудов 12 фунтов, погрузили на суда. Зимним транспортом отправлялись чугунные доски с надписями, капители и прочие вещи весом до 2787 пудов, а также медный крест, рама и семь бронзовых медалей.
Для установки памятника управляющий заводом М.Е. Кларк в сентябре 1838 г. командировал на Бородинское поле мастера со слесарями. До 10 октября «установлено на место нижнее основание и первый ряд больших досок-колонн и приступлено к укреплению досок с надписями». Окончательная отделка и окраска Бородинского памятника с решеткой вокруг него, производимая мастеровым Коватеевым, завершилась к 9 июля 1839 г. На следующий день смонтированный памятник был освидетельствован старшим советником П.С. Деменковым, чиновником по особым поручениям Розовым и архитектором Шестаковым: «…установка памятника произведена в прочном и чистом виде».
Чугунный памятник, окрашенный в гранитный цвет, подобно кованому неполированному железу, к середине августа был полностью готов. По смете, составленной А. Адамини, на Бородинский памятник было израсходовано 339 192 рубля.
История Главного монумента неразрывно связана с появлением на Бородинском поле могилы главнокомандующего 2-й Западной армией генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона. В его армию входил пехотный корпус генерала Раевского. Перезахоронить останки П.И. Багратиона из малоизвестного села Симы Владимирской губернии, где полководец умер от полученной в Бородинском сражении раны, предложил его бывший адъютант Д.В. Давыдов.
Директор инспекторского департамента военного министерства граф П. А. Клейнмихель 15 марта 1839 г. сообщил Д.В. Давыдову, «что государь император, соизволяя на перенесение праха покойного генерала князя Багратиона на Бородинское поле, высочайше повелел: перевести туда его в сопровождении Вашем, под конвоем одного из кавалерийских полков, во Владимирской губернии расположенных, к 22 июля сего года, и погребсти подле Бородинского памятника, положив на этом месте мраморную или чугунную доску, с приличной надписью». Денису Васильевичу не суждено было выполнить эту почётную миссию, поскольку 22 апреля 1839 г. он скоропостижно скончался.
Командование почётным эскортом Киевского 9-го гусарского полка было поручено его командиру – полковнику З.А. Кенскому. Траурный кортеж, сопровождаемый личным составом полка, представителями губернской и центральной администрации, высшим духовенством и многочисленным людским потоком, 5 июля 1839 года вышел из села Сима в 17 дневный поход. Митрополитом Московским Филаретом «со старшим духовенством в присутствии военных и гражданских чиновников и при стечении народа» 24 июля прах Петра Ивановича Багратиона был погребён на Бородинском поле «близ устроенного памятника, при военной церемонии».
Бородинские торжества проходили в конце августа 1839 г. В них приняли участие царская семья, придворная свита, министры, генералитет, более двухсот участников Бородинской битвы, 150 тыс. войск, духовенство, иностранные гости. Это было первое празднование годовщины Бородинского сражения на государственном уровне, с освящением памятника и военными маневрами.
Войска начали прибывать в конце июля. Император Николай I пробыл на Бородинском поле с 17 августа по 3 сентября 1839 г. По словам И.Н. Скобелева: «Государь Император, как отец обширного семейства, с начала до конца жил в палатке посреди войска, по утрам ежедневно Его Величество или осматривал, или учил какую-нибудь часть и всеми был чрезвычайно доволен. Вечером на всех линейках и во всех селениях, в коих расположена была кавалерия, гремела музыка и заливались песни».
Все ветераны Бородинского сражения, прибывшие на торжества, «имели счастие быть представленными лично государю императору, наследнику и великому князю Михаилу Павловичу; все удостоены монаршего приветствия... Со дня освящения памятника все они ежедневно приглашались во дворец, за гофмаршальский стол, а 30-го числа, в день тезоименитства государя наследника, удостоены кушать вместе с государем. После стола его величество, подойдя к отставным, изволил изъявить им высочайшее благоволение за прибытие и участие в деле, которое так близко к русскому сердцу. Всем нуждающимся была оказана денежная помощь, не забыты отставные и нижние чины, из разных мест прибывшие…».
На торжества приехало множество «разнохарактерной русской публики» не только из окрестных уездов, но даже из дальних губерний. «Так что не только избы, но даже свободных сараев и амбаров невозможно было найти во всей окрестности на пространстве до 10 верст вокруг Бородина. За один амбар просили по 200 руб.». Отстроили временный деревянный «городок» для иностранцев и даже театральный павильон.
Торжественное открытие Бородинского памятника 26 августа 1839 года красочно описал поэт Василий Андреевич Жуковский: «Утро Бородинского праздника было так же ясно, как утро Бородинского боя. Тогда была чувствительна осенняя свежесть; теперь теплота наполняла воздух и от долговременной засухи повсюду была ужасная пыль, которая при малейшем ветерке поднималась столбами. Войска были рано поутру сведены на места, им назначенные; они стояли колоннами по наклону покатостей, окружая с трех сторон то возвышение, на коем теперь стоит памятник Бородинский и у подошвы его лежит Багратион, возвышение, на коем происходила тогда самая жаркая битва <…> Внутри ограды были собраны все отставные, некогда участвовавшие в славной битве и из разных мест собравшиеся на её праздник. Между ними особенно замечательны были инвалиды, кто с подвязанной рукой, кто с повязкой на голове, кто без обеих ног. Некоторые из них в ожидании торжества сидели на ступенях монумента; другие, положив на землю клюки, отдыхали у Багратионова гроба… Другие бородинские воины, ещё находящиеся на службе, сидели на конях и выстроены были фронтом вне ограды.
Явился Государь, проскакал мимо колонн; грянуло повсеместное ура, и вдруг все утихло: от Бородина с хоругвями и крестами потянулся ход; священники всех полков, священники столицы и позади всех преосвященный митрополит Московский длинным строем с торжественным пением, шли мимо армии к монументу, перед которым был воздвигнут алтарь. Когда священники стали по местам своим, и митрополит приблизился к алтарю, тишина невыразимая воцарилась повсюду: ни движения, ни шороха, как будто живые слились в одно безмолвное братство с бесчисленными мертвыми, здесь под землёю сокрытыми, как будто бы мертвые вышли из праха и, ставши в строй с живыми, вселили в них свое неземное спокойствие… Началось молебствие, молитвы и пение от подошвы памятника доходили до войска... Вдруг раздался звучный голос Государя; услышали команду Его: «смирно»! С глубокою повсеместною тишиною соединилось повсеместное ожидание, и в это мгновение первосвятитель возгласил: «Великому императору Александру первому вечная память»!
Тут все пушки грянули одним залпом, вся армия грянула единогласно «ура»! Из-за всех колонн, по всем высотам, поднялись тучи дыма и долго в этом дыму, не заглушаемый громом артиллерии, но от него отличный, непрерывным гулом звучал торжественный голос войска, составляя вместе с выстрелами какую то несказанную потрясающую сердце гармонию...
И только эта одна минута повторила то, что здесь случилось в день Бородинского боя: в залпе пушек и в крике армии мы услышали последний отголосок тогдашней битвы, но этот отголосок был: «слава!» Опять все умолкло… Первосвятитель окропил памятник святою водою, потом священники с хоругвями и крестами пошли обратно мимо армии и скоро… исчезли в отдалении.
Колонны поколебались. Государь впереди их проехал мимо памятника и, отдав ему честь, остановился перед ним; вся армия прошла мимо его в удивительном порядке...
Наконец все опустело, все утихло; чудесное видение кончилось: остался один Бородинский памятник с Багратионовым гробом, озаряемые ясным небом, и кругом их спокойные холмы, одетые жатвою!»
Войскам был зачитан приказ императора Николая I: «Ребята! Пред Вами памятник, свидетельствующий о славном подвиге ваших товарищей! Здесь, на этом месте, за 27 лет перед сим надменный враг возмечтал победить русское войско, стоявшее за Веру, Царя и Отечество. Бог наказал безрассудного: от Москвы до Немана разметаны кости дерзких пришельцев — и мы вошли в Париж. Теперь настало время воздать славу великому делу. Итак, да будет память вечная бессмертному для нас Императору Александру I-му. Его твёрдою волей спасена Россия; вечная слава падшим геройскою смертью товарищам нашим. И да послужит их подвиг примером нам и позднейшему потомству. Вы же всегда будете надеждою и оплотом вашему Государю и общей матери нашей России».
Бородинское поле с 29 августа стало позицией для грандиозных манёвров, которые воспроизводили эпизоды битвы. В одной из атак русской тяжёлой кавалерии против «французской» конницы принял участие и сам император. Войска оставались на Бородинском поле до 4 сентября, а затем вернулись в Москву.
Участники сооружения и установки Бородинского памятника были награждены следующим образом: А. Адамини – орденом Станислава 2 ст. и бриллиантовым перстнем; П. С. Деменков – орденом Станислава 1 ст. и табакеркой с вензелем; Розов – орденом Станислава 2 ст.; Шестаков – 1000 руб.
Одновременно с установкой монумента напротив Батареи Раевского было построено небольшое здание – «инвалидный» домик-сторожка, в котором поселились два ветерана «для надзора за порядком и чистотою при Бородинском памятнике». Первыми жителями сторожки и первыми «экскурсоводами» стали унтер-офицеры Иван Никифоров и Владимир Панов, служившие ранее в лейб-гвардии Семеновском и Преображенском полках. Оба ветерана участвовали в Бородинском сражении, были ранены и контужены, имели награды за 1812 год. Каждому из них положили большое по тем временам жалованье – 400 руб. в год «в замен отпуска провианта, одежды, отопления и освещения дома натурой». «Для содержания монумента в чистоте» отпускалось 100 рублей. Памятник и инвалидный домик передавались в ведение Александровского Комитета о раненых, а «непосредственное наблюдение за сохранением памятника в надлежащем виде» возлагалось на директора Московской (Измайловской) военной богадельни. Указом императора повелено было «хранить за стеклом в домике инвалидов один экземпляр плана Бородинского сражения из Военно-топографического депо, покрыв план этот лаком для большей прочности». Там же находились молоток и лопатка «…коеми его императорское высочество наследник Александр Николаевич изволил в бытность в селе Бородине собственноручно положить камень на фундаменте памятника Бородинского». Сюда стали приносить находки с поля сражения – ядра, осколки гранат, картечные пули и т.д., завели Книгу записей посетителей. На Бородинском поле появился музей – старейший в мире из основанных на полях сражений.
Покупка Бородинского имения, установка монумента, определение порядка его содержания, проведение торжеств 1839 года – это и многое другое осуществлялось на Бородинском поле по инициативе, под контролем и при участии императора Николая I, которого по праву можно считать основателем Бородинского музея-заповедника.
Бородинский памятник регулярно осматривался военными чинами и достаточно часто ремонтировался. Смотрители при нем стали непосредственно подчиняться начальнику Можайской инвалидной команды, а содержание памятника увеличили до 500 рублей. В июле 1863 года памятник передан в непосредственное ведение Московского гражданского губернатора, однако, контроль и финансирование по-прежнему остался за богадельней и Александровским комитетом.
Долгие годы Главный монумент оставался на поле единственным памятником и назывался просто «Бородинский». Многочисленные ныне обелиски и колонны появились на поле к столетию Бородинского сражения.
Главное внимание при подготовке Бородинского поля к празднованию 100-летия Отечественной войны 1812 года уделялось сооружению «войсковых памятников частям войск на местах их участия в бою». На поле сражения было установлено 33 монумента. Отдельными памятниками были отмечены командные пункты М.И. Кутузова и Наполеона. Под руководством офицеров Генерального штаба на поле восстановили полевые укрепления русской армии – Шевардинский редут, южный люнет Багратионовых флешей, три Масловских укрепления – в том виде, какой они имели перед началом боев. На месте сторожки было построено новое здание по проекту архитектора В.В. Воейкова «с устройством в нем музея».
Скромную решётку вокруг Главного монумента заменили на гранитные столбы с металлическими шарами, соединённые между собой двойными металлическими цепями. 104-й Устюжский пехотный полк (бывший 6-й егерский) «выразил желание увековечить память своего участия в Бородинском сражении устройством решетки вокруг могилы своего шефа, князя Багратиона». Она была изготовлена по проекту архитектора академика Л.Н. Бенуа.
У Главного монумента и Батареи Раевского происходили основные события Бородинских торжеств – благодарственный молебен «В воспоминание избавления Церкви и державы Российския от нашествия галлов и с ними двадесяти язык» и военный парад.
Подготовка и сами юбилейные торжества, проходившие 25 и 26 августа 1912 г., подробно описаны в воспоминаниях одного из главных их организаторов – Московского губернатора генерала В.Ф. Джунковского.
«В семь часов утра 26 августа пять пушечных выстрелов с батареи, расположенной на холме близ главного монумента Бородинского сражения, известили все окружающее население о начале торжественного празднования столетия Бородинского боя. Великолепная погода необычайно благоприятствовала торжеству. С раннего утра вокруг батареи Раевского стали собираться толпы народа, все поле, что только мог охватить глаз, все кишело народом, многие пришли за десятки и более верст.
Парад был на редкость блестящий, прошел он с колоссальным подъемом. Государь несколько раз благодарил войска.
Около трех часов дня Государь сел на коня, и начался объезд Бородинского поля. <…> В течение полутора часов объезжали все поле сражения, останавливаясь перед памятниками, сооруженными отдельными частями войск. Около памятников в ожидании Государя находились депутации войск, с которыми Государь беседовал. <…> При объезде поля сражения Государь <…> посетил лагерь волостных старшин и представителей крестьян, собранных со всей России. <…> Вечером всем крестьянам были розданы фарфоровые кружки, специально исполненные к юбилею, с соответствующими надписями, затем им были показаны картины из Отечественной войны в кинематографе».
«Все мы прониклись общим чувством благоговения к нашим предкам. Никакие описания сражения не дают той силы впечатления, которая проникает в сердце, когда сам находишься на этой земле» – описывал свои чувства после торжеств император Николай II в письме к своей матушке.
В приказе Армии и Флоту императора Николая II было сказано: «В сегодняшний торжественный день поминания столетней годовщины знаменательного сражения на полях Бородинских воздаваемая вместе со Мною всею Россией дань уважения и признательности к подвигам ваших предков да укрепит в сердцах ваших сознание долга и да послужит источником к проявлению вами той же беззаветной преданности и мужества, когда Промыслу Божьему угодно будет призвать Отечество к новому испытанию». Испытание наступило через два года – Первая мировая война…
После юбилейных торжеств, в марте 1913 года, было учреждено Бородинское общество, которое, согласно уставу, нанимало сторожей, предполагало выявлять «еще не отмеченные пункты боя, отмечать их монументами», устраивать дорожки к «примечательным пунктам поля», содействовать проведению экскурсий, «собирать все предметы печати и художества, касающиеся истории битвы, возведения памятников и празднования столетнего юбилея битвы». Выполнению этих планов помешала революция.
1920–1930-е годы были ознаменованы разрушением храмов, монастырей, памятников. Не пощадили и Главный монумент на Бородинском поле. На заседании Комиссии по архитектурной реставрации Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного Комиссариата по просвещению 25 апреля 1932 года приняли решение: «Ввиду того, что памятник Раевского не имеет историко-художественного значения, против его разборки не возражать». Он был разобран, и добротный чугунный лом общим весом 352 тонны, сдан «Металлому». Основание памятника разрушено взрывом.
Директор Бородинского музея П.В. Абросимов писал, что после того как был снесен «главный памятник на Батарее Раевского…появились варварские настроения как среди отдельных лиц окружающего населения, так и среди отдельных лиц, возглавляющих учреждения. Что, в результате, привело к разрушению остальных памятников». Чтобы остановить подобные действия, Всероссийский центральный исполнительный комитет и Совет народных депутатов РСФСР 10 августа 1933 года принял постановление об охране исторических памятников.
По мнению Московского областного отдела народного образования (МООНО), которому подчинялся музей, «Бородинское поле в существующем теперь виде производит крайне тяжёлое впечатление картины разрушения». Для определения состояния памятников и объема ремонтных работ МООНО командировал архитектора-реставратора Николая Алексеевича Пустоханова. Составленный им 11-12 мая 1935 года акт хранится в архиве Бородинского музея-заповедника. В нём подробно описано место, где находился «Главный Бородинский памятник»: «Разобрано основание фундамента (белый известковый камень) дорожным ремонтным отделом и наполовину вывезен на ремонт шоссейных дорог. Сильно повреждён склеп могилы П.И.Багратиона. При разборе памятника и фундамента образовалась на холме огромная и безобразная яма (д.12 - ш.9 - г.6 метров). В таком виде место Главного памятника оставаться не может…». Архитектор предложил «как временную меру» провести благоустройство: запретить вывоз известкового камня и гранита; «привести склеп могилы П.И. Багратиона в порядок: обложить стенки кирпичем, оштукатурить, из имеющихся штучных гранитных камней выложить сверх склепа основание,… из имеющихся в б. монастырской ограде могильных камней (потерявших значение) подобрать плиту… и установить, сделав соответствующую надпись, – могила по принятии этих работ может считаться восстановленной. Яму – выровнить (дать правильную форму) берега, бока-откосы задерновать. [Можно дно забить глиной и образовать – прудик, водное зеркало]. Кругом могилы и прудика сделать тропинку-дорожку, окоймить кустарником или деревцами или цветами. Место будет иметь пристойный и простой вид».
Для реставрации и благоустройства всех памятников Бородинского поля требовалась довольно крупная сумма – 30 000 рублей. Таких денег у МООНО не было. В июне 1936 г. заведующему военно-историческим Бородинским музеем П.В. Абросимову для реставрации монументальных памятников выделили всего 3 000 рублей. В перечне реставрационных работ первым пунктом значилось: «Приведения в порядок и благоустройство места бывш. памятника и могилы П.И. Багратиона».
Н.А. Пустоханов был назначен ответственным исполнителем работ. Судя по фотографиям, сделанным летом 1937 года корреспондентом газеты «Правда» С.И. Струнниковым, ему удалось благоустроить могилу и поставить на ней «потерявшее значение» надгробие из Спасо-Бородинского монастыря.
В июне 1937 года архитектора Пустоханова арестовали и в ноябре того же года расстреляли за «антисоветскую агитацию». Возможно, сразу после его ареста это надгробие с могилы Багратиона убрали.
По поручению Совнаркома СССР летом 1937 года поле посетили представители Наркомпроса и генерального штаба РККА. Согласно их отчету от 20 июня за подписью наркома просвещения А.С. Бубнова, «памятник Багратиону и склеп при нем» (так назван ими Главный монумент и могила П.И. Багратиона), «разобран с основанием и фундаментом» и его восстановление «не представляется возможным. Необходимо только площадь, занимавшуюся раньше памятником Багратиона, очистить, соединить широкой аллеей с музеем Бородинской битвы, сделать газоны, цветники и поставить мемориальную доску». Все работы по реставрации памятников на сумму 105 тыс. рублей предлагалось возложить на Наркомат Обороны.
Кадры документального фильма 1937 года свидетельствуют, что к 125-летию Бородинского сражения на Батарее Раевского была засыпана яма и появился холмик, напоминающий очертание могилы.
Газета «Правда» от 8 сентября 1937 г. сообщала, что на поле в юбилейный день побывало более 10 тысяч человек. «Из столицы приехало много экскурсантов, в том числе красноармейцы московских войсковых частей». Главным событием стало открытие музея после ремонта. «Вечером с кургана, где 125 лет назад стояла батарея Раевского, героически отражавшая натиск противника, была проведена интересная радиопередача. Она транслировалась по всей стране».
Лишь к 1939 году на Батарее Раевского был установлен «временный» памятник.
Осенью 1941 года Бородинское поле стало местом начала Московской битвы. Здесь были построены полевые укрепления передового рубежа Можайской линии обороны. Артиллерийские и пулеметные железобетонные доты с окопами и ходами сообщений, проволочные заграждения, минные поля и противотанковые рвы вновь сделали Батарею Раевского опорным пунктом в центре поля.
После Великой Отечественной войны на Бородинском поле вновь возродилась мирная жизнь. Доты у Батареи Раевского стали памятниками.
В канун 150-летия Отечественной войны 1812 года, в 1961 году, указом правительства РСФСР поле Бородинского сражения объявлено музеем-заповедником «с включением в него памятных мест, исторических памятников Бородинского поля и Государственного Бородинского военно-исторического музея». Было разрешено «Министерству культуры РСФСР и Московскому облисполкому восстановить к 1 июля 1962 г. на Бородинском поле (на батарее Раевского) памятник-монумент в честь русских солдат, героически сражавшихся в 1812 году на Бородинском поле».
Но к юбилею лишь заменили «временный памятник», установив по проекту архитектора Б.М. Шехуры серую гранитную стелу с надписью: «Вечная слава доблестным защитникам Родины» и чёрную гранитную плиту на могиле Петра Ивановича Багратиона. Торжества в честь 150-летия Бородинского сражения были приурочены к выходу наполеоновской армии из Москвы и прошли 18 октября 1962 г. Главной их частью стал «митинг трудящихся и представителей воинских частей» у подножия Батареи Раевского. После него состоялся концерт.
В 70-е годы разрабатывались различные проекты благоустройств территории Батареи Раевского и реконструкции Главного монумента. Архитекторы-реставраторы воссоздали в 1974 году фрагмент артиллерийского укрепления и стали работать над проектом его полного восстановления. Однако сотрудники Бородинского музея-заповедника сомневались в необходимости одновременного воссоздания укрепления и Главного монумента. Ученый совет музея в мае 1984 года решил в первую очередь восстановить Бородинский памятник. Правильность этого решения вскоре подтвердили археологи: оказалось, что вершина Красного холма и значительная части бруствера укрепления были срыты при строительстве монумента. Воссоздание центральной части укрепления было невозможно. Археологические раскопки подтвердили и другие факты: «ранее бывший здесь фундамент памятника выбран на вторичные строительные материалы, и… может считаться полностью утраченным». Под фундаментом временного памятника обнаружили склеп. Его камера, шириной – 1,45 м и высотой – 1,64 м., после взрыва 1932 года и установки временных памятников, до верху заполнена строительным мусором. При очистке склепа было собрано значительное количество деревянных и металлических фрагментов от трёх саркофагов, в которых находился прах П.И. Багратиона после перезахоронения, обрывки обивочной ткани, парчи, декоративного оформления, единичные аксессуары мундира. На дне склепа и у разрушенного взрывом входа было обнаружено 59 остеологических (костных) фрагментов. В археологическом отчёте указано, что эти находки «могут быть однозначно названы прахом покойного».
Проектные работы по воссозданию Главного монумента велись архитектурно-реставрационной мастерской № 5 института «Спецпроектреставрация» при участии ведущего архитектора Ю.П. Мосунова и научного руководителя Н.И. Иванова. Из-за сложностей в изготовлении конструкции первоначально предлагалось исполнить монумент в кирпичной кладке с облицовкой цоколя тёмно-серым гранитом с полированной поверхностью, укрепляемым бронзовыми пиронами. Главу планировали сделать из стальных конструкций с покрытием фигурно выколоченной медью с золочением.
Мало кто верил, что возможно восстановить Главный монумент к 175-летию Бородинской битвы. Тем не менее, к октябрю 1985 года удалось найти подрядчиков, которые взялись выполнить памятник в металле. Стальная опорная конструкция монумента – так называемая «елочка», – была изготовлена в апреле-мае 1987 г. в Тульской области на Киреевском заводе легких металлоконструкций. Для этого даже пришлось переоборудовать один из цехов завода. Нижняя часть опорной конструкции на грузовом автотранспорте 19 мая была доставлена в Бородино и с 1 июля монумент начали монтировать на уже устроенном фундаменте. Облицовочные детали из чугуна отливались в цехах Каширского литейного завода «Центролит» в июле. Сложные архитектурно-декоративные детали воссоздавались реставраторами Межобластной специальной научно-реставрационной производственной мастерской постепенно, начиная с 1984 года.
Сборка памятника подходила к завершению. Перезахоронение праха П.И. Багратиона в отремонтированный склеп у подножия Главного монумента состоялось 18 августа 1987 г. в торжественной обстановке, но при небольшом количестве присутствующих. В церемониале приняли участие почётный караул, военный оркестр, офицеры и солдаты воинской части, расположенной неподалёку от Бородинского поля. Были отданы все воинские почести. В глубину склепа заложили капсулу с актом, в котором перечислялись все остеологические останки покойного, найденные при разборе руин склепа и вложенные в новый саркофаг. К часу дня гроб с прахом П.И. Багратиона поместили в склеп на специальные подставки, вход заложили кирпичом и засыпали песком. Через три недели все работы по воссозданию Главного монументы были завершены.
Восстановить Главный монумент удалось благодаря настойчивости и энергии директора Бородинского музея-заповедника Алисы Дмитриевны Качаловой, заведующего отделом реставрации Александра Александровича Суханова, дружной совместной работе реставраторов и сотрудников музея, поддержке Советского Фонда Культуры.
Торжественное празднование 175-летия Бородинского сражения, в котором приняли участие более 30 тысяч посетителей, прошло 6 сентября. Только почётных гостей собралось около 7 тысяч. – члены Политбюро ЦК КПСС, партийные и общественные деятели, представители Московского военного округа и трудовых коллективов Можайского района, делегации других городов, ветераны Великой Отечественной войны, иностранные гости. В полдень у Батареи Раевского состоялся торжественный митинг, в ходе которого возложили цветы к подножию Главного монумента и могиле П.И. Багратиона. У Батареи Раевского и Багратионовых флешей были организованны театрализованные героико-патриотические представления. По окончании основной программы состоялся большой праздничный концерт мастеров искусств СССР и художественных коллективов Подмосковья.
Много впечатлений уносили с собой в этот день участники юбилейных торжеств, но одно осталось в памяти у всех – на Батарее Раевского вновь возвышается величественный памятник русским воинам.
В 1989 году у подножия Главного монумента вновь прозвучала молитва «о вождях и воинах за Веру, Царя и Отечество на поле брани Бородинском живот свой положивших». Православное поминовение героев Бородина стало основой празднования 8 сентября (26 августа по старому стиля) годовщины Бородинского сражения как Дня воинской славы России.
В процессе подготовки к 200-летию Бородинского сражения на батарее Раевского провели археологические раскопки, в ходе которых удалось выявить и уточнить конфигурацию части артиллерийского укрепления. Благоустройство территории вокруг Главного монумента решили сделать по образцу 1912 года за исключением ограды, восстановление которой не могло сочетаться с показом сохранившихся частей укрепления.
Основные мероприятия, посвященные 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года, прошли 2 сентября на Бородинском поле. У Главного монумента почетные гости и вся страна по трансляции услышали выступление Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, состоялось возложение венков, прозвучали гимн и ружейный салют. Несмотря на дождливую погоду, десятки тысяч людей приехали в этот день на Бородинское поле и увидели на плац-театре неповторимую по размаху военно-историческую реконструкцию событий «битвы гигантов».
Двухсотлетие Бородинского сражения как День воинской славы России праздновалось 8 сентября. После литургии в Спасо-Бородинском монастыре с молебном перед Смоленской иконой Божией Матери, той самой, перед которой молились русские воины накануне Бородинской битвы, многотысячный крестный ход двинулся к Батарее Раевского. Его возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Как и сто лет назад, у Главного монумента был отслужен благодарственный молебен.
Над славным Бородинским полем величественно возвышается Главный монумент. На лицевой грани восьмигранной пирамиды, высотой 27,5 метров, расположено рельефное изображение иконы Спаса Нерукотворного, с надписью: «В нем спасение». Она напоминает о словах из приказа Александра I в начале войны с Наполеоном: «Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу». На второй грани памятника слова о том, кому посвящен Главный монумент – «Благодарное Отечество положившим живот на поле чести» с указанием количества убитых и раненых русских генералов и воинов. Итог битвы Бородинской – «Отступили с честию чтобы вернее победить» обозначен на одной грани с надписью «Вторгнулось в Россию 554000 человек, возвратилось 79000». Краткое описание судьбы французского императора – «Властолюбие неограниченное изумило Европу; здесь потрясено; успокоилось посреди пустынь Океана» дополнено красноречивыми фактами: «Москва занята неприятелем 2 сентября 1812 года. Александр Iвступил в Париж 19 марта 1814 г.». После перечисления сражавшихся в наполеоновской армии 20-ти европейских стран («20 языков») следует надпись «Европа оплакала падение храбрых сынов своих на полях Бородинских» с числом потерь неприятеля. На гранях монумента есть фамилии командующих русскими войсками – Кутузов, Барклай де Толли, Багратион, указана численность обеих армий, названы полководцы, которые «умерли за Отечество» - Багратион, Тучков1-й, Тучков 4-й, граф Кутайсов.
«Всем прочим слава».
Главный монумент – это памятник всем воинам русской армии, участвовавшим в Бородинском сражении, который ярко и красноречиво выражает масштаб и духовное значение битвы.
_____________________________________________________
Интересные факты
Сооружение монументов Отечественной войне 1812 года начиналось с Бородинского памятника (26 августа 1939 г.) первого класса; затем второго класса – в Смоленске (5 ноября 1841 г.), Ковно (29 октября 1843 г.), Малоярославце (29 октября1844 г.), Красном (5 ноября 1847 г.), Полоцке (26 августа 1850 г.) и Клястицах (август 1957 г.). В Тарутино величественный памятник уже был установлен крестьянами графа С.П. Румянцева. Остальные 8 памятников – в Студянке, Чашниках, Кулаково, Салтановке, Городечно, Вязьме, Витебске и Кобрине, сооружены не были.
Первые пять из установленных памятников отливались на Александровском литейном заводе в Петербурге, остальные два – на Луганском литейном заводе. Работы должны были производиться так, чтобы в год употреблялось от 200 до 350 тысяч рублей, отпускаемых Министерством финансов с разрешения Николая I с различных хозяйственных сумм.
Из семи памятников Отечественной войне 1812 года, возведённых по проекту Антония Адамини, до наших дней сохранился лишь один – Смоленский. Остальные подверглись разрушению и лишь некоторые из них воссоздали уже в наши дни. Самым первым восстановили Главный монумент на Бородинском поле – открыт 6 сентября 1987 г. (разрушен в апреле 1932 г.), затем: в Малоярославце – открыт 11 декабря 2010 г. (разрушен в ноябре 1931 г.), в Полоцке – открыт 21 мая 2010 г. (разрушен в 1932 г.), в Красном – открыт 16 сентября 2012 г.(разрушен в марте 1931 г.). Сейчас ведутся работы по воссозданию памятника в Клястицах (Беларусь). Его разрушили позже всех – весной 1939 года. Ещё один памятник, в Ковно (Каунас, Литва), в 1915 году демонтировали по приказу немецких оккупационных властей, вывезли на переплавку в Германию. Работы по его воссозданию не ведутся.
Проекты А. Адамини стали типовыми для военных памятников той поры. Так, по распоряжению Николая I в 1847 году, в честь взятия Варшавы 25-26 августа 1831 года, у деревни Чисте был установлен Вольский памятник, повторявший по внешнему виду Бородинский. Уничтожен в 1920-е годы.
Ещё два памятника, но уже второго класса, в 1846 и 1847 годах установили в память о Гроховском сражении 13 февраля 1831 года (генеральное сражение русской армии с польскими мятежниками) и битве при Остроленке 14 мая 1831 года (сражение русской армии Дибича и поляков Скржинецкого). Оба монумента уничтожили в начале 1920-х годов.
В 1849 году в небольшом селе Якац на реке Орж установили отдельный памятник в честь заслуг гвардейского отряда в бою при Якаце. Бой был не самым значительным, но в первых рядах войск находился младший брат императора, Великий князь Михаил Павлович. Монумент особенно интересен тем, что являлся единственным осуществлённым памятником третьего класса во всей Российской империи. Он представлял собой уменьшенный памятник первого класса, высотой всего около 19 метров, шириной нижней части – 4,6 метра, стоял на круглом основании в виде трёх каменных ступеней. В 1922 году памятник уничтожили.
Зав. сектором архивной работы Л.А. Фисенко